Туманы знания драконов - Теун Марез

У оказавшегося меж двух огней ученика есть только две возможности: либо отнестись к словам Нагваля буквально (в этом случае ученик должен признать, что ему действительно мешает отсутствие должной старательности), либо понять, что его выслеживают (в этом случае он допускает, что в наставлениях Нагваля есть некая еще не постижимая для ученика истина). Однако независимо от того, какой выбор сделает ученик, это все равно приведет к тому, что ему придется провести переоценку и своих побуждений, и своих достижений. Делая это как самостоятельно, так и с помощью Нагваля, ученик невольно начинает выслеживать собственное восприятие самого себя и окружающих обстоятельств. Наконец, сознавая, что он не может позволить себе принимать собственное восприятие за чистую монету, ученик начинает видеть свои убеждения и поведение в совершенно ином свете. Лишаясь убежденности в том, что он знает самого себя, такой ученик начинает достаточно безжалостно подвергать сомнению все свои качества.

Однако подлинный смысл такого маневра заходит намного дальше всех этих пояснений. Предоставляя ученику ряд наставлений, которые, как заранее известно, ученик никогда не сможет исполнить, Нагваль действенно обманывает его: заставляет, во-первых, выслеживать собственное восприятие, во-вторых, почти неосознанно начать считать самого себя загадкой и, в-третьих, сгущать вокруг себя Туманы Знания Драконов. Такое тройное воздействие возникает и в том случае, когда ученик ничего не знает о них заблаговременно, и тогда, когда он прекрасно осознает, что его выслеживают. В этом кроется чудо рационального ума человека. В своем развитии рациональный ум стал настолько сообразительным, что с невероятной легкостью попадает в ловушку собственного ума. Вообще говоря, рациональный ум так «разумен», что готов сотрудничать с подобным маневром, если тот будет заранее объяснен, так как рациональность легко обхитрить ее собственной логичностью, ее ощущениями страха и тщеславия, — даже тогда, когда он знает, что это ловушка!

В конечном счете именно умение поймать рациональный ум в ловушку при помощи его собственной сообразительности, страха или тщеславия и представляет собой искусство настоящего сталкера. Однако человек по-прежнему не может позволить себе принимать это за чистую монету, поскольку сталкер добивается искусности, только упражняясь на самом себе. Невозможно научиться выслеживать других, не умея выслеживать себя; по этой причине, едва только ученик начинает понимать, как действует его собственный разум и насколько легко заманить его в ловушку утомительным и упорным желанием быть во главе, этот ученик становится способным выслеживать других. Еще более важным является то, что, начиная видеть ограниченность собственного восприятия и ту повышенную серьезность, с какой человек всегда верит в свою правоту, ученик оказывается в том положении, которое позволяет ему по-настоящему выслеживать свое восприятие и, следовательно, собственную рациональность.

Прекращая считать свое восприятие неизменным, ученик быстро обнаруживает, что награды такой свободы намного превышают все усилия, которые потребовались для того, чтобы достичь этого уровня. Во-первых, начинает исчезать желание оценивать чужие поступки, и в результате ученик не растрачивает драгоценное время и личную силу на. попытки оправдать или осудить свои мнения и действия. Вместо этого он начинает понимать собственную глупость, а с таким осознанием приходит и настоящее умение смеяться над самим собой. Во-вторых, на собственном опыте постигнув, что люди действительно являются загадочными существами, ученик учится избавляться от тревоги в отношении того, что он еще не обрел полного понимания. Медленно, но уверенно он осознает, что одной жизни никогда не хватит для полного решения загадки собственного бытия; после этого ученик постепенно достигает того состояния ума, которое можно назвать только подлинным терпением. В-третьих, убедившись в пользе самого сталкинга, ученик уже не упражняется в неделании — он начинает жить неделанием и при этом учится тому, что тот же принцип применим и ко всему прочему, что встречается на Пути Воина.

В противоположность практике учений, умение жить учениями представляет собой такую концепцию, какую ученик меньше всего может позволить себе понимать буквально, так как совокупные результаты умения жить учениями представляют собой загадочное явление под названием Знания Драконов — принцип, к которому, как уже заметил проницательный читатель, я постоянно возвращаюсь. Все это легче всего понять путем размышлений над следующим изречением:

В НАЧАЛЕ ПРИНЦИП ВОИНА КАЖЕТСЯ УЧЕНИКУ ВСЕГО ЛИШЬ РОМАНТИЧЕСКИМ ИДЕАЛОМ ПО МЕРЕ ОБУЧЕНИЯ УЧЕНИК НАЧИНАЕТ ГАДАТЬ. ВОЗМОЖНО ЛИ ВООБЩЕ ВЫПОЛНИТЬ ВСЕ ПОСТАВЛЕННЫЕ ПЕРЕД НИМ ЗАДАЧИ В РЕЗУЛЬТАТЕ ОН ТЕРЯЕТ БЫЛУЮ УБЕЖДЕННОСТЬ. КОТОРАЯ БЫЛА СВОЙСТВЕННА ЕМУ В НАЧАЛЕ. ОДНАКО, ЛИШАЯСЬ УБЕЖДЕННОСТИ. УЧЕНИК НЕПРЕМЕННО ПОПАДАЕТ В ТУ ЛОВУШКУ. КОТОРАЯ БЫЛА УГОТОВАНА ДЛЯ НЕГО НАГВАЛЕМ. НЕ ОСОЗНАВАЯ ЭТОГО. УЧЕНИК НАЧИНАЕТ СЧИТАТЬ ПУТЬ ВОИНА МИФОМ. В ТОТ МИГ. КОГДА НАГВАЛЬ ПОНИМАЕТ ЭТО. ОН ПОДВЕРГАЕТ УБЕЖДЕННОСТЬ УЧЕНИКА ВСЕВОЗМОЖНЫМ ИСПЫТАНИЯМ: НЕ ИМЕЯ ИНОГО ВЫХОДА. КРОМЕ ВСТУПЛЕНИЯ В БИТВУ. УЧЕНИК УПОРНО ПЫТАЕТСЯ УБЕДИТЬ НАГВАЛЯ В ТОМ. ЧТО СТАРАЕТСЯ ИЗО ВСЕХ СИЛ. ОДНАКО ПРИ ЭТОМ УЧЕНИК ОКАЗЫВАЕТСЯ В ЛОВУШКЕ ТОГО МИФА. ЧТО БЫЛ СОЗДАН ИМ САМИМ. ОКАЗАВШИСЬ В ЗАПАДНЕ ЭТОГО МИФА. ОН НЕОСОЗНАННО НАЧИНАЕТ ЖИТЬ ЭТИМ МИФОМ В СТРЕМЛЕНИИ БЫТЬ БЕЗУПРЕЧНЫМ — И ЖИВЕТ ЭТИМ МИФОМ ДО ТЕХ ПОР. ПОКА НЕ СТАНОВИТСЯ ИМ.

Ввиду всего, что было сказано выше, понять смысл этого изречения совсем не трудно. Все мы вступаем на Путь Воина со своим собственным багажом, и этот багаж мало чем отличается от багажа другого человека, так как его содержимым являются предубеждения и заранее составленные представления, накопленные из-за социальной обусловленности. Пожалуй, самым вредоносным представлением из всех этих пожитков является надежда на то, что нас научат тому, как стать воинами. Пока ученик цепляется за эту мысль, он почти ничему не учится — во-первых, потому, что подлинные учения невозможно выразить словами, и, во-вторых, по той причине, что сила является тем знанием, которое можно усвоить только на личном опыте. Более того, поскольку ученик надеется на то, что его всему научат, он не воплощает учения на практике, а просто садится и ждет, пока Нагваль вручит ему учения.

Однако следует понимать, что знания, как и силу невозможно передать. Чтобы получить силу, нужно заявить свои права на нее посредством личного опыта. По этой причине единственным, что может предложить Нагваль, являются наставления в том, как лучше всего встречать свои испытания и извлекать из них собственные дары силы.

Возможно, это одно из труднейших положений, с которыми сталкивается любой ученик, так как ученикам не хочется верить, что все знания и всю силу, на которые только можно надеяться, они могу найти в повседневной жизни. Так или иначе, ученик непременно приходит к Нагвалю в надежде на то, что у того есть некая волшебная палочка; они ожидают, что в тот момент, когда Нагваль решит, что ученик уже готов, он вынет такую волшебную палочку и превратит ученика в грозного воина. Увы! Хотя некоторые нечистоплотные личности поддерживают такое суеверие, чтобы опустошать кошельки своих учеников, Толтекам до сих пор не удалось найти такой могущественной палочки, несмотря на все их знания и силу.

Нагвали являются поистине могущественными существами и, в зависимости от конкретных форм подготовки, могут обладать совершенно необычайными способностями. Однако независимо от своего могущества нагваль не может воспользоваться своей силой для преображения того ученика, который не верит в самого себя. Если нагваль захочет, он может (и в прошлом это часто случалось) организовать нечто вроде непрерывного бега по кругу цирковой арены в надежде на то, что это заставит учеников учиться. Он способен вталкивать учеников в повышенное осознание и выдергивать из него, словно играя японской игрушкой йо-йо. Он может удивлять и пугать их, сменяя один впечатляющий ритуал другим. Одним лишь звучанием своего голоса он может сдвигать точки сборки своих учеников, и те испытают головокружение, начнут смеяться или рыдать. Он способен менять их восприятие, приковывая их внимание только взглядом. Если же все эти приемы терпят крах, нагваль может прибегнуть к своим способностям видящего и вселить в своих учеников страх перед адом. Но в конечном счете несмотря на все изумление учеников, несмотря на то, что они будут усаживаться в уголке, чтобы, затаив дыхание, нашептывать друг другу о всех тех чудесах, свидетелями которых они были, — несмотря на все это, они ничуть не станут мудрее и по-прежнему останутся такими же беспомощными, какими были раньше.