Смерть меня не найдёт - Ефимия Летова

— Прошу прощения, лирта Камилла, продолжим разговор завтра?

— Конечно, — на автомате кивнула я. Неловко поднялась, обернулась — и застыла, глядя на жалко поднявшую лапки кверху слегка уже окоченевшую на вид крысу.

Тут не убирают.

Даже с учётом оставшихся пяти суток скоро подарочек от следователя, его внешний вид и запах доведут меня до психоза лучше любых пыток. Точнее, я-то не эти смирные психи, надеюсь, что черноволосый появится для разговора снова, и я сумею донести до него мысль о своей непричастности к тому, в чём меня обвиняют — что бы это ни было, но…

Как попытаться уснуть по соседству вот… с этим?!

— Что такое, лирта?

— Крыса, — пожаловалась я. — Мёртвая. Вон там.

— Ну и что? — Март вроде бы действительно не понял.

— Страшно. И противно, — буркнула я. Хоть и псих, а мужик до кончиков пальцев. Что поделаешь.

— Выбросите её в уборную.

— Чтобы её выбросить, надо её поднять. А я не могу взять её голыми руками! — зашипела я. — Не могу!

— О, Тирата! — Март прислонился лицом к решётке. — Отойдите в сторону, лирта.

Я послушно шагнула к стене, не понимая, что он задумал, постояла пару минут, разглядывая каменный полоток, испещрённый трещинами, пережила секундный приступ удушливой клаустрофобии, а потом опять посмотрела на безвольно лежащего грызуна.

Грызун дёрнул лапкой, я дёрнулась всеми нервными окончаниями. Померещилось?!

Нет, не померещилось. Безвольное тельце содрогнулось раз, другой, третий, потом с усилием закачалось, перевернулось на живот и боком, неестественно подергиваясь, поползло в нашу с Мартом сторону.

Я подавила крик и стремительно метнулась в угол, а крыса, не обратив на меня никакого внимания, всё ползла и ползла, стараясь приподняться, и чем ближе она подбиралась к клетке Марта, тем увереннее становились её движения.

Так она была не мёртвая, просто… в обмороке, что ли?

Заклинатели крыс, твою ж дивизию. Один уронил в обморок, другой вывел оттуда, даже не прикасаясь. Не хватает только волшебной флейты.

Тем временем грызун дополз до клетки, с явным трудом и не с первой попытки просунулся между прутьями, Март безо всякого страха или отвращения поднял не сопротивляющуюся крысу за хвост — и та обмякла в его руках.

— Вы…? — "гипнотизёр" — хотела я сказать, но сказать снова не получилось. — Это дрессированная крыса? Ваша личная? Домашняя?

— Что? — рассеянно произнёс Март, небрежно помахивая своим трофеем, словно ребёнок машинкой на верёвочке. — А, нет, конечно. Обычная крыса. Кому надо их дрессировать, а тем более держать дома?! В подвалах, на складах, амбарах такого добра навалом.

— Но… — я отчего-то упорно продолжала безумный диалог, подходя ближе к прутьям. — Она же несколько часов пролежала, как мёртвая! А вы…

— Ну так она и была мёртвая, — Март сунул крысу чуть ли не мне в нос, на грязно-коричневом боку запеклась полоска бурой крови, остекленевшие глаза были совершенно неподвижны, и меня чуть не вырвало.

— Она не могла быть мёртвая, потому что она доползла до вас!

— Лирта Камилла, я, конечно, помню, про потерю памяти, но как-то это уже…

— Да как такое может быть?! — заорала я, испытывая непреодолимое желание выхватить несчастного зверька из рук очередного психа и судорожно ощупать со всех сторон в попытках обнаружить невидимые нити, механизмы, что угодно, что могло бы дать разумный ответ на вопрос о том, как мёртвое может двигаться, словно живое.

— Слышь, болезная, да не вопи ты, — послышался недовольный голос соседки слева. — Некромант он, вот и всё. Слабый и глупый. Только на крыс и горазд.

— Это почему ещё?! — возмутился сосед справа. — Да я почти был принят на должность королевского некроманта!

— Ну да, ну да! А где это видано, чтобы обладатели великого и почётного донума смертовластия сидели в темнице, словно…

— То, что вы, лирта, не давали собственному мужу, и он был вынужден…

— А ну заткнитесь, оба! — я затрясла головой, краем глаза отмечая бирюзовый оттенок собственных прядей. — Что это за дурдом, где я нахожусь?

— Винзор, — дружным хором отозвались сокамерники.

— Лечебница?

— Тюрьма.

— Тюрьма для сошедших с ума?

— Духом болезных? — озабоченно уточнила женщина. — А зачем им отдельная тюрьма?

Я села на пол и принялась хохотать, то и дело вытирая пот со лба, а соседи некоторое время скептически наблюдали за мной, а потом разошлись по своим углам. Истерика схлынула сама собой.

Выпила воды из металлического кувшина, не особо заботясь о том, чистая она или нет, да что там — отравленная она или нет, вытащила из-под скамеечки со сложным названием свернутое в цилиндр, на удивление мягкое и тёплое одеяло, несколько раз встряхнула, пытаясь понять, нет ли там дохлых-но-живых крыс или пауков, замоталась в кокон и уснула, всё еще всхлипывая и содрогаясь от недавнего приступа смеха.

Глава 9

Утро началось с мучительных размышлений о мировой несправедливости. Потому что видение тюрьмы не рассеялось, соседи не перестали играть свой спектакль о приговорённых к смерти узниках королевской тюрьмы, мой завтрак снова представлял собой какие-то невразумительные и пресные варёные злаки, тогда как завтраком безумного соседа стал тот самый сочный стейк из моих безумных гастрономических фантазий. Я, полная решимости вообще не общаться после вчерашнего более чем жестокого и натуралистичного розыгрыша с крысой, сдалась позорно быстро, унюхав аппетитные запахи.

Какое всё-таки свинство! Если у нас тут буквально общие камеры, то хотя бы с едой могли не обделять.

— Почему вам дают мясо? Это связано с тем, что вы мужчина?

— Нет, — Март посмотрел на меня так, словно я у него снова беспардонно выпросила последний кусок, хотя он уже не предлагал. — Это связано с моим донумом. Обладатели донума постоянно нуждаются в мясной пище, тогда как у других людей нет такой необходимости, и они могут есть то, что захотят. Это право закреплено законодательно и признано одним из основных прав жителей Магра.

Ну надо же, смертные казни направо-налево раздают, зато в меню права человека соблюдают. Это даже трогательно. Небось еще прописана толщина и шелковистость верёвок для повешения — или что-то в этом роде.

— Что такое донум?

— Дар, способность, — недоумение и подозрительность потонули в очередном приступе кашля. — У меня, например, способности к некромантии, как вы смогли убедиться. У кого-то — к целительству, у кого-то — к выращиванию растений, у кого-то — к главенству над огненной стихией, у королевской династии фамильная способность взаимодействовать с водой и воздухом. Их, донумов, много. Вы тоже об этом забыли, лирта..?

— В некотором роде, — я выдохнула, набираясь решимости. — Это так, гм, удивительно, так поразительно, что…