Армия России. Защитница или жертва? Как мы снимали Сердюкова - Михаил Тимошенко

М. Тимошенко: – Не совсем так. Искажать не надо. Просто передать ничего невозможно. Об этом уже давно идет речь. Как Шойгу говорит: «Я возьму, но только с землей». А с землей Сердюков не может передать. И он не может передать с дефицитом. Как порядочный человек. После первой ночи надо жениться. Этих городков больше десяти тысяч штук. Нельзя же их, как деревеньку с крепостными, спихнуть муниципалитетам.

В. Баранец: – У которых в бюджете дыры.

М. Тимошенко: – Это все автономные были объекты. Значит, котельные свои, сети свои.

В. Баранец: – Трубы прогнили. Дорог нет, штукатурка падает, крыша течет.

М. Тимошенко: – Со времен благословенного Михаила Сергеевича, который был юрист ибн комбайнер, денег же не давали на это. И как муниципалы это возьмут?

В. Баранец: – У меня ощущение, что ты Сердюкова защищаешь.

М. Тимошенко: – Я хочу спросить: как муниципалы это возьмут?

В. Баранец: – Они говорят: отремонтируйте, доведите до ума, возьмем.

М. Тимошенко: – О чем Сердюков и говорит. 70 миллиардов вы мне дали. Я и так по остаточному принципу финансирую это дело, обжимаю людей премиями, чтобы с ЖКХ разобраться. Вот это мне совершенно непонятно.

В. Баранец: – Наш министр обороны уже четыре года на должности. Они с Макаровым когда задумали сократить количество городков? В 2008-м. Михаил, представь, что ты Сердюков, а я Макаров. И мы с 26 тысяч городков сворачиваем их количество до десяти, потом до шести. А положено две с половиной тысячи. Но я тебя, генерального начальника штаба Макарова, спрашиваю: «Анатолий Эдуардович, ведь в десять раз предстоит сократить. Как мы будем рассчитываться?». Эти вопросы еще четыре года назад должны были стоять.

М. Тимошенко: – По деньгам. Нет денег – рассчитываться не будем.

В. Баранец: – А на хрена замышлять реформу, на которую денег нет?

М. Тимошенко: – А кто считал?

В. Баранец: – Министр обороны и начальник генерального штаба.

М. Тимошенко: – Я понимаю, что посчитано было денежное довольствие и пенсии. Помнишь бумагу, где говорилось, что если выплачивать этим поганцам, «зеленым человечкам», которые отслужили свои двадцать с лишним лет, пенсии в том объеме и в том процентном соотношении, какое оставалось со времен кровавого тирана Сталина, то страна не выдержит. Олимпийские игры выдержит, АТЭС с разворованной дорогой выдержит…

В. Баранец: – Футбольный чемпионат выдержит.

М. Тимошенко: – Да. А вот военных пенсионеров она не выдержит. Эти пенсионеры поганые затаились в 22 тысячах городков и оттуда, как крысы страшные, подъедают древо государства. А про другие деньги-то речь и не шла. Потом только долетали отдельные вопли: у нас слишком много аэродромов…

В. Баранец: – Аж 150.

М. Тимошенко: – Николай Егорович Макаров высказывался в том смысле, будто они требуют миллиарда рублей в год для ремонта – то ли все 150, то ли каждый из них. Это большая разница, как между запахом водки и 150 граммами.

В. Баранец: – И они предложили свернуть это количество.

М. Тимошенко: – Да.

В. Баранец: – Миша, а так хорошо прицеливаться с той стороны океана.

М. Тимошенко: – Конечно. Зачем армия большая? Ведь нас уверяют руководители партии и правительства, что у нас нет врагов. Никто не собирается на нас нападать.

В. Баранец: – Задушил бы этих либералов.

М. Тимошенко: – И за что теперь увольнять министра обороны? Он же не один в этой методике. Минрегионы там? Там. Кто у нас за регионы отвечает? Козак?

В. Баранец: – Да.

М. Тимошенко: – Значит, его тогда тоже надо волочить.

В. Баранец: – Да.

М. Тимошенко: – А тут получается, что министру обороны, который не является военной номенклатурой вдуть можно. А вице-премьеру совсем нельзя, нельзя даже упоминать.

В. Баранец: – Вообще-то, министр обороны – номенклатура президента.

М. Тимошенко: – Значит, никто не мешал до мая с ним разобраться.

В. Баранец: – 70 миллиардов попросил Анатолий Эдуардович. Ему не хватает на передачу городков.

М. Тимошенко: – А как передавать с долгом?

В. Баранец: – Он говорит: «Если хотите, забирайте с долгом».

М. Тимошенко: – У него дефицит рвет баланс министерский. Он единственный из всех присутствующих отличает дебет от кредита, сальдо от бульдо, знает, что такое красное сторно и дефицит.

В. Баранец: – Хорошо бы еще и готовностью армии заниматься министру обороны.

М. Тимошенко: – А вот это интересный вопрос. Я бы на его месте открыл папочку, где у меня документы, и на обороте любого из них написал рапорт: «В связи с невозможностью государства финансировать в дальнейшем, имярек, прошу освободить меня от должности министра обороны». И я не виноват в развале вашей боеготовности.

В. Баранец: – Вы предаете питерскую команду. «Мы все вышли из одного подъезда, мы одна пацанва. Ты куда, Толик, рвешься? Плыть будешь с нами до конца. И не прыгай из лодки. Парень, не уйдешь».

М. Тимошенко: – Если в доме нету денег, привяжите веник. Если вы не просчитали деньги на эту реформу, посмотри, что дальше получается. Объемы финансирования все время растут. Мы никак не можем закрыть проблему с уволенными.

В. Баранец: – Ты имеешь в виду тех, которые в распоряжении находятся и за штатом?

М. Тимошенко: – С учетом тех, кто в распоряжении и за штатом. Ведь у нас на сегодняшний день образовалось 220 тысяч офицеров и 140 тысяч сержантов, они же бывшие прапорщики. Итого 360 тысяч голов, которые пока имеют право выхода на пенсию после 20 лет, но жилье могут приобретать уже после десяти. Значит, ты должен 360 тысяч квартир ежегодно строить. А об этом вообще речи не идет сейчас…

В. Баранец: – 10 лет послужил, печень заболела, ногу потянуло, глаз перекосило, рука не работает – до свидания, армия. Мы так работаем над законами?

М. Тимошенко: – Это что! Мы над законами работаем гораздо интереснее. У нас зачем делается реформа? С одной стороны, чтобы вроде как обеспечить обороноспособность страны. А с другой стороны – чтобы повысить престиж воинской служба. Сколько мы говорили: вот бы хорошо военнослужащему после того, как он отслужил, податься куда-нибудь учиться без конкурса. Как во всех цивилизованных странах, с которых мы упорно берем пример.

В. Баранец: – Что должно теоретически повышать престиж военной службы.

М. Тимошенко: – Нет, оказывается, ты поступить можешь только в военный вуз, по мнению юристов.

В. Баранец: – О, дурь.

М. Тимошенко: – У нас и у премьера, и у президента огромные правовые управления…

В. Баранец: – Тьма тьмущая народа.

М. Тимошенко: – Это же они принесли на подпись президенту закон.

В. Баранец: – Я бы всегда писал: вы все законы проверили? И отодвигал бумажку, как это делал министр обороны, чтобы еще два месяца работали над законом.

М. Тимошенко: – Оказывается, это только разговор был. В общем, политика начинает напоминать шоу-бизнес. Там под фанеру поют, а здесь что тебе налепят в пресс-службе, то ты и озвучил. А потом с изумлением смотришь: оказывается, это я говорил! Да не может быть! Это у нас действительно такое положение? Темпоральная коллизия? Или когнитивный диссонанс?

В. Баранец: – Владимир Владимирович говорит, что военную приемку уничтожили. Будем возвращаться назад. Армия аплодирует.

М. Тимошенко: – Один боец из Минобороны очень аккуратно говорил: мол, вы неправы, мы военпредам не всем головку под крыло свернули, в ядерном оружейном комплексе оставили. У ракетчиков оставили. У остальных – да, малость пощипали, порезали. Я помню проклятые большевистские времена, когда они в бессильной злобе районных инженеров делали генералов. Там полковники бегали, как суслики по углам с бумами. Так он вырос в этой приемке. Он пришел из войск майором или капитаном. Скорее всего, майором после академии. Он знает, как выглядит трак, как его менять. Как минимум, он комбат. Дальше он начинает понимать, как же разработка осуществляется, как готовится ТЗ на разработку, сколько это стоит и как обеспечить качество. А теперь, оказывается, качество обеспечивать не надо. Мы пойдем у итальянцев купим «чентауро» и ознакомимся с тем, как оно устроено. Купили. Загнали в боксы. Боксы закрыты. Эти «чентауро» обслуживаются исключительно итальянскими экипажами. Хотите познакомиться, согласовывайте с нами протокол показательных выступлений. Это нам не нравится, по грязи мы не поедем, сюда не поедем, потому что холодно, а туда – потому что сыро. А все остальное мы вам можем показать на асфальте. Всё. Но денежки втюхали. Это называется «знакомство с иностранным опытом».