Нелегкая поступь прогресса (СИ) - Ежов Сергей Юрьевич

Дядя подошел и крепко пожал руку племяннику:

— Сергей Васильевич, я рад, что ты вырос порядочным человеком, достойным представителем рода Савлуковых. Слово подполковника Козьмы Егоровича Савлукова кое-что значит в нашей державе и при дворе, так что я немедленно отправляюсь в Тайную Экспедицию, к Никите Сергеевичу Ильину, а вместе с ним, я думаю, отправимся на приём к Его величеству. Ты пойдёшь с нами, жди посыльного.

Глава 4

В Венгрии бушевала революционная эйфория.

Не знаю, как правильно назвать разлитое в воздухе всеобщее возбуждение народа, связанное с известием об отделении от Австрии и провозглашения собственной королевской династии. Вернее, возвращения старой, отодвинутой от престола, не так уж давно по историческим меркам, потому и назвал настроения революционными. Впрочем, суть не в этом.

Суть в том, что наш отряд прошел почти через всю Венгрию и встал в одном из горных дефиле, чтобы перекрыть путь австрийским войскам, двинувшимся навстречу нам.

Позиция у нас отличная: невысокий, но довольно крутой отрог горной цепи перегораживает несколько дорог из Австрии в Венгрию, вернее сводит их к двум проходам в нешироких ущельях. Ущелья мы и перекрыли. На возвышенностях, господствующих над проходами, расположили укрепления. На первый случай это были корзины без дна, наполненные землёй. Потом снаружи эти стены стали обкладывать камнями, просто навалом, никак не скрепляя. Впрочем, и такая защита способна выдержать серьёзный огонь, даже и из среднекалиберной артиллерии моего будущего. Это пехотные укрепления. Для артиллерии были подготовлены сменные позиции, для того, чтобы относительно небольшим количеством стволов перекрыть наибольший фронт.

Собственно говоря, против нашего шеститысячного отряда двигалось войско порядка сорокапятитысячного состава, при шестидесяти пушках. Да, наше превосходство в артиллерии было подавляющим, но вот по численности пехоты мы проигрывали колоссально.

Солдаты, осознавшие важность инженерной защиты, работали с полной отдачей, тем более, что с питанием у нас проблем не было совершенно. Венгры исправно подгоняли стада бычков и баранов, подвозили крупу, овощи и вино. Всё превосходного качества, и солдаты, как русские, так и турки были довольны.

С офицерами у меня сложились прекрасные отношения, поскольку мои достижения всем отлично известны. Оружие, созданное с моей подачи, пришлось по душе и русским и турецким военным. Надо сказать, перед отправлением в рейд, я, согласовав вопрос с Румянцевым, перевооружил турецкую часть нашего отряда на казнозарядные ружья. После переучивания, провели небольшие маневры, для боевого слаживания войск, и, турецкие офицеры не стали противиться моему командованию.

Мой начальник разведки разузнал, в чём дело, и сообщил что турки сильно зауважали меня после получения известий о бое, проведённом артпарком почти без артиллеристов, против татарского конного тумена[3]. Также их впечатлили операции по взятию Очакова, Перекопа и принуждению к нейтралитету турецкой эскадры. Турки отметили, что во всех случаях кроме боя с татарами, я выступал за наименьшее кровопролитие и за уважительное отношение к плененным турецким военным. Моё неприятие крымских татар османские офицеры понимали прекрасно: вековая вражда так просто не проходит.

Венгерские дворяне часто приглашали офицеров моего отряда, и меня самого в гости. Соблюдая существующие этикет, я разрешал такие визиты своим подчиненным, но сам не ездил: приглашения были от не слишком знатных особ. Впрочем, я посещал поместья, особенно заслуженных дворян, особенно отметившихся симпатией к России, но делал это так сказать, в рабочем порядке, во время рабочих поездок.

Но на этот раз приглашение поступило от лица весьма значительного, в некотором роде ключевого.

Землевладелец этих мест, граф Иштван Орбан прислал своего младшего брата уведомить, что устраивает приём для дворянства киштершега, и приглашает на него меня и моих офицеров. Что же, дело полезное и нужное, и я с благодарностью принял.

Посланцев такого уровня следует принимать с почётом, что я и сделал: молодого графа проводили ко мне в кабинет, расположенный на первом этаже передвижного дома, установленного на колёсной базе и буксируемого трактором. Жилые комнаты, которые занимают я, мой начальник штаба и командир турецкой части отряда, полковника, со знаменитой в мой время фамилией Эрдоган, находятся на втором этаже.

Вошедший в кабинет молодой человек мне понравился: рослый, широкоплечий, с атлетической фигурой брюнет, с располагающей улыбкой на красивом лице. По моде своего круга он носит усы и бакенбарды. На голове — вариация на тему канадки, или как её называют здесь, аннинской причёски. Смотрю и удивляюсь: похоже, молодой граф является предком главы Венгрии из моего будущего, Виктора Орбана — сходство поразительное, разве что с поправкой на возраст.

— Ваше сиятельство! — учтиво кланяется молодой человек, произнося слова русского языка с небольшим акцентом — Я счастлив, передать Вам приглашение от моего брата и всей нашей семьи, на приём и бал, по случаю начала сбора ополчения.

— О! надо полагать, ваше сиятельство также участвует в ополчении? — спрашиваю я — Впрочем, вопрос излишний, я вижу, что Вы уже в военной форме.

— Совершенно верно, я также в ополчении, мне, как офицеру, имеющему боевой опыт, поручили командовать гусарским полком из трёх эскадронов.

— Я вижу, в венгерском ополчении принята форма по русскому образцу?

— О, да! Мы сочли за благо последовать последней военной моде. Особенно удобны новые знаки различия в виде погон, петлиц и нарукавных шевронов. Но как видите, мы выбрали несколько иную форму погон, дабы подчеркнуть свою уникальность.

— Да. Это весьма разумная мера, она предостережёт от многих недоумений.

Я угостил молодого графа и его сопровождающих обедом, и мы расстались вполне довольные друг другом.

В назначенный день я в сопровождении пятидесяти офицеров своего отряда прибыли к дворцу Орбанов, представляющий собой вполне солидный замок, причём не какой-то декоративный, а вполне пригодный к обороне.

Дабы блеснуть своим современным техническим оснащением, приехали мы на двух автобусах, в сопровождении четырёх грузовиков с солдатами: у нас тут война, и вероятно столкновение с рейдовой группой противника, а для того захват или уничтожений командования вражеского соединения был бы роскошным подарком.

В парке, примыкающем к замку, устроены две зоны отдыха: для простолюдинов и для аристократов, гостей хозяина. Зоны грамотно разнесены в пространстве, между ними две стены густого кустарника и две аллеи, по которым патрулируют гайдуки хозяина поместья.

Контролируя размещение солдат конвоя, краем глаза я заглянул на ту часть парка, где гуляют простолюдины и нашел, что всё тут на высшем уровне. В ямах, обложенных камнем, устроены огромные жаровни, над которыми вертятся на вертелах бараньи и бычьи туши. Свиных туш не узрел, может потому что в гости ожидаются союзники-магометане. На столах разнообразное угощение, кастрюли с кашами и похлёбками, в одном месте я учуял венгерский гуляш. Вино гостям наливают из немалой бочки, уж не знаю, как её сюда доставили: бочка это в рост человека. Тут же играет оркестр, а рядом, на выложенной камнем площадке, танцуют местные парни и девушки, в праздничных нарядах. Очень много мужчин в возрасте от двадцати до сорока, в форме ополченческого гусарского полка. Что любопытно, все вооружены, и сабли свои носят умело, привычно. Надо полагать, большинство из них имеет опыт военной службы, да и вообще — мадьяры известные кавалеристы вроде наших казаков, только намного лучше — они служат в кадровой кавалерии, а не в иррегулярной. Да и вообще они законодатели моды в этой области: гусария чисто венгерское изобретение.

На господской площадке угощение изысканней и разнообразней. И вино подано не в одной бочке, а во множестве бутылок на столе и в маленьких бочонках на специальных поставках. И оркестр здесь полноценный, даже рояль стоит на низенькой сцене под парусиновым пологом, где расположились музыканты.