Мёртвые люди - Дмитрий Москвичёв

Виталик уже спускался по лестнице: быстро, перепрыгивая через две ступеньки сразу, благо на лестнице никого не было. Так же, как и на первом этаже, в вестибюле, где обычно яблоку негде упасть, сейчас бродили четыре студента, да еще один озлобленно поедал что-то, наподобие пирожка, за столиком тут же, в вестибюле, организованного буфета. Пирожки эти, как и три года назад, когда Витя еще учился, продавались не только не разогретыми, но, похоже, еще и замороженными. 

Он быстро прошел через "вертушку" мимо задумчиво ковырявшегося в носу охранника. На клапане нагрудного кармана его голубой рубашки значилось: "Служба Собственной Безопасности". Витя, усмехнувшись, потянул дверь за ручку. 

Когда он вышел из метро, снова заморосил дождь. Прохожие нет-нет да и поглядывали на сплошь затянутое тучами небо (долго ли еще?), неприятно морщились и поднимали воротники, втягивая непокрытые головы в плечи. Колеса машин разрезали скопившиеся у засоренных водостоков лужи, с шумом окатывая грязной водой нерасторопных прохожих. Последние, конечно же, ругались вдогонку, кричали что-то, размахивая руками, но ничего нельзя было разобрать: скверные слова тонули в шуме города, превращаясь в один всеобщий бессмысленный гул. 

Все что сейчас беспокоило Витю - добежать до дома своего дяди быстрее, чем начнется настоящий ливень. Снова промокнуть до нитки, как давеча, ему не хотелось. Три года тому назад, уезжая из города (впрочем, не думая о том, что он покинет его на столь долгий срок), Виталик оставил свои вещи на хранение дяде Андрею - добродушному и приветливому, самому близкому, пожалуй, после матери, родственнику. Дядя Андрей, всегда занятый на службе (майор ФСБ как-никак), те редкие, свободные от государственных дел, дни всегда старался проводить с семьей, Виталика же воспринимал как собственного сына. Да и для Вити каждая встреча с дядей всегда была чуть ли не праздником. Но сейчас... сейчас Витя почему-то никакой радости от предстоящей встречи не ощущал. Напротив, ему казалось, что в доме любимого дяди никто не ждет его и даже с враждебностью отнесутся к его появлению. 

Но, как бы то ни было, оставленные давным-давно вещи необходимо было забрать. Нырнув под козырек подъезда, он набрал номер квартиры на домофоне и, после недолгих "разбирательств" с настороженным женским голосом, доносящимся с той стороны, домофон отрывисто капризно пропищал и дверь открылась. Когда Виталик поднялся на этаж, на пороге квартиры, открыв нараспашку дверь, стояла молодая женщина, чуть старше возрастом, чем сам Витя, по крайней мере, так ему показалось. Последний раз, когда он видел своего дядю - тот был разведенным мужиком под сорок с малолетним ребенком на руках. И Бог его знает, как он умудрялся совмещать работу с воспитанием сынишки, но все же ему удавалось это, ни разу не упрашивая родственников посидеть с малышом. Теперь же, как видно, у дяди на личном фронте все наладилось и более чем (отметил для себя Витя) - женщина, молодая особа с недоверчивым взглядом, даже в обычном домашнем халате и тапочках выглядела восхитительно. 

- Ты - Витя? - она смотрела на него с нескрываемым раздражением. Было понятно, что его, хоть и ждали, но никак не рады его визиту. По крайней мере, она. 

- Да, здравствуйте. - он протянул руку, но рукопожатие не состоялось. - Андрея увидеть можно? - несколько смутившись, продолжил Витя, - Я - его племянник. 

Из глубины квартиры в ноги хозяйки бросился котенок. Пушистый, неуклюжий - он вцепился в ее тапочку и задел коготками лодыжку. Хозяйка вскрикнула. "Ах ты собака какая!" - шикнула она на маленького пушистого проказника и отбросила его ногой обратно в квартиру. "Ира, кто там?" - послышался дядин голос. "Да никто... - пробурчала женщина в темноту коридора и, повернувшись к Вите, еще раз смерив его взглядом, - ну заходи уже, чего в дверях встал?" 

И Виталик, по неизбежности, занес в чужой дом слякоть. Ира, крепко сжав от молчаливого негодования губы, прислонившись к стене, смотрела как он разувается: на белой плитке, выложенной возле входной двери, остались грязные от дождя следы его кед. 

- На кухню проходи. - сказала хозяйка, кивком головы головы указав дорогу. - Господи! Да куртку-то сними! Ты ж сырой весь! Только сейчас всю квартиру перемыла, а он опять грязь тащит! - Ира, всплеснув руками, плюнула себе под ноги, - Андрей! Иди уже! Тут к тебе пришли! 

Витя, сняв злополучную куртку, прошел на кухню и, чтобы ничего ненароком не испачкать и не сломать, подошел к окну и, уставившись в него, начал считать капли, стекающие по стеклу - лишь бы не слушать хозяйкину ругань, доносящуюся из соседней комнаты. Отвлек его тот самый - неуклюжий и пушистый - вцепившись ему в ногу, котенок попытался вскарбкаться по штанине наверх, но у малыша, разумеется, ничего не получилось. Разумеется, маленький пушистый хулиган повторил свою попытку. И снова - неудачно. Проказник рассмешил Витю. Он взял его на руки, приблизив к лицу, по которому сразу же и получил маленькой когтистой лапкой, впрочем, совершенно беззлобно. Малышу просто хотелось играть. 

- Все углы уже обоссал, сволочь! Спасу от него никакого... Ну здравствуй, что ли! - обернувшись, Виталик увидел своего дядю, простирающего руки в ожидании теплых родственных объятий.

Впрочем, объятия получились не слишком приятными: Витю - невысокого ростом и худощавого - дядя Андрей, обладавший поистинне богатырскими данными, буквально взял в охапку, отчего Вите показалось, будто кости его - все до одной - хрустнули. 

- Ну давай - садись, рассказывай. - дядя, тут же отвернувшись, с озабоченным видом принялся рыскать по многочисленным шкафчикам в поисках банки с кофе. - Какие новости? Как добрался-то? Кушать хочешь? - он выглянул на секунду из-за двери холодильника и тотчас снова скрылся за ней. - Чего тут у нас пожрать? 

- Нет, спасибо, дядя Андрей. - Виталик - хоть и сел за стол - но все же надеялся, что его не станут "откармливать" всем, что завалялось в холодильнике и ему удастся просто забрать вещи. - Я только вещи забрать. 

- Ты уж извини, что не встретил тебя. Сам понимаешь, работа, то-се... Знаешь ведь, скоро соревнования эти хреновы. Понаедет куча народу, спортивные достижения в лорнеты разглядывать, - Андрей усмехнулся, - Ну и че будет? На каждого, блядь, туриста - вагон пива, два вагона ментов и три - журнализдов всяких. И это тот еще вопрос, что хуже: пиво или... - дядя на секунду задумался, уставившись в пол. О ногу его терся, мурлыкая, котенок. - Да, кстати, как квартирка-то? Нормальная? 

- Да, спасибо, дядь, в самый раз. 

- Не ахти, конечно, зато от учебы недалеко. Так ведь? - дядя улыбался. - Сейчас я тебе, так... - и, отпихнув котенка, он удалился вглубь квартиры. 

Слышно было как хлопают двери, что-то падало с глухим стуком, что-то передвигалось с лязгом, к которому примешалось ворчание молодой хозяйки. Через минуту появился дядя - запыхавшийся и оттого покрасневший - со спортивной сумкой в руках. 

- Мы тут это... тут у тебя вроде ноутбук был... ты проверь, а то сумка-то упала раз... - дядя пытался справиться с одышкой - ... на антресолях была, а куда? Ну так он, вроде, нормальный - не треснуло или там... 

- Ничего страшного, дядь. - Вите не терпелось поскорее выйти на улицу, чувствуя, что отнимает чужое время. - Я дома посмотрю. - он улыбнулся и попытался взять сумку из дядиных рук. Но тот держал ее крепко и не отпускал. 

- Вить, ты это... - дядя посмотрел на племянника и вдруг слегка щелкнул его по носу, тем самым совершенно обескуражив Виталика. Дядя нагнулся к самому лицу его. - Ты ведь не обижаешься на меня, да? Бабы - суки... - последние слова он произнес шепотом, но и прежде, чем их произнести, оглянулся - вдруг что? 

- Ничего страшного. - Виталик несколько смутился от слов дяди, обнял его и, накинув сумку на плечо, вышел. 

И снова несмолкающий гул метро, снова давящие со всех сторон раздраженные серые тени - уставшие, вымокшие под дождем, раскачивающиеся в такт друг другу, отраженные в толстых окнах вагонов, несущиеся под землей в им одним известном направлении. И те же тени, сгорбившиеся, съежившиеся, стынущие - и на земле: топчущиеся на остановках и перекрестках, озлобленно поглядывающие на некстати прорвавшееся дождем небо. 

Так же, как и все Витя ежился, когда холодные капли попадали ему за шиворот. Невольно согнувшись, он шел, глядя только перед собой - на мокрый асфальт, то и дело перепрыгивая через образовавшиеся на пути лужи. Так он дошел до небольшого продуктового магазина, на широких ступенях которого, несообразных размеру самого строения, прямо под дождем, подстеливши под себя картон, покойно лежал человек. Неряшливо одетый: в грязном, неумело заштопанном трико и не менее грязном женском полушубке (очевидно, взято с помойки), с желто-красным, опухшим лицом пьяницы, он мирно спал, совершенно не беспокоясь о рядом стоящей коробочке, в которую попало несколько монет. Витя на мгновенье задержался возле него и, что-то для себя решив, прошел мимо.