У Пяти ручьев - Евгений Кораблев

– Как называется речка? – спросил Ян, тщательно отмечавший всю дорогу у себя в записной книжке.

– Слюдянка.

Они прошли еще немного в лес. Там находилась охотничья избушка, где можно было, сняв сетки, спокойно отдохнуть и поесть.

– Теперь пойдем долго, до самого ночлегу, до темна, – говорил дед, когда снова выступили в поход.

Путь экспедиции шел теперь через сосновый бор и привел к небольшой горной речке, сильно загроможденной валунами. Дальше двинулись уже по ней. Дед ехал уверенно, держась правого берега.

– Дед, как ты хорошо все в лесу помнишь? – удивились ребята.

– Тут дорога известная, сынки. Каждый год сколько народу ходит.

Речка оказалась крайне извилистой, до ночи ее пришлось переходить несколько раз. Дорожка шла, огибая подошву горы Журавлев Камень.

– Река Шарып, приток Сосьвы, – сказал дед Яну. – А дальше будет Сухой Шарп, бежит с Денежкина Камня. Дойдем до Шарпа и там заночуем.

– А оттуда далеко еще до вершины? – спросил Пимка.

– Верст семь. Тут уж сами, без меня подите. На конях не пройти, одни камни.

К ночи они, действительно, добрались до притока. Тропа, которой они шли, здесь разделялась: одна по берегу Сухого Шарпа уходила к Денежкину Камню, другая сворачивала на запад.

– А это куда? – спросил Тошка.

– Это – Чердынская. На ту сторону Урала. На Кутим[10], на реку Вишеру и Чердынь.

– А! – воскликнул радостно Гришук.

– Ты чему? Знакома? – удивились ребята.

– Я вспомнил из истории Урала, – ответил Гришук. – Это та самая тропа... Так называемый волчий путь... Больше трехсот лет тому назад здесь вогулы провели через Урал атамана Кольцо, ехавшего из Сибири в Москву от Ермака к Ивану Грозному с известием о покорении Сибири[11].

– Да, – сказал Андрей. – И возможно, что эти гигантские деревья, – он кивнул на великаны-лиственницы, – сверстники Ермака. Они сохраняются иногда очень долго.

Ребята с удивлением посмотрели на колоссальные деревья, покрытые древним мхом, точно серыми одеждами.

Историческая справка на этом и оборвалась. Все устали донельзя и едва держались на ногах. Кое-как поевши, завалились спать, не забыв, однако, выставить караул.

Дед, страшно торопившийся, сначала, когда вырабатывался план путешествия, и слышать не хотел вообще, чтобы экспедиция тратила время на эту экскурсию. Но Ян счел бы позором, живя на Урале, не побывать на Денежкином Камне, и настоял на этом. Зато, в угоду деду, ему пришлось отказаться от заезда в Турьинские рудники, около Богословского завода, где, он слышал, имелся ценный геологический музей[12].

Исполин Северного Урала, Денежкин Камень, расположен по восточному склону хребта, высота более полутора километров над уровнем моря. В длину гора свыше семи километров, основание в окружности около пятидесяти километров.

Горный массив несколько вытянут с юго-запада на север. В общем, он имеет подковообразную форму и на юго-запад обращен выгнутым склоном, на юго-западе же – самая высокая его часть. Подъем наиболее доступен через пологую и вдающуюся далеко внутрь горы северо-восточную долину реки Сухого Шарпа.

С Камня открывается редкий величественный вид на Уральский хребет. Не удивительно, что Ян непременно хотел побывать здесь.

Рано утром, оставив деда с лошадьми внизу, экспедиция начала подъем на вершину. Дорога шла сравнительно полого, густым хвойным лесом.

– А холодновато для июня, – пожаловался Гришук.

– Ты напрасно тужурку не взял, – заметил Ян, – на вершине горы даже в июле температура не более 6-8 градусов.

– Не хочется возвращаться... По камням придется лезть, – согреюсь.

Постепенно, по мере подъема, лес начал редеть. Скоро Федька и Андрей обратили внимание на то, что сосна совсем исчезла, а с ней и кустарники.

Ян внимательно оглядел местность и сказал:

– Подымавшиеся на Денежкин Камень путешественники наблюдали это на высоте семисот с лишним метров над морем.

– Значит, как раз на этой высоте мы сейчас находимся?

– Да.

– Гляди-ка, а костяника и малина растут! – крикнул удивленно Пимка.

– Да, их можно встретить, как и березу, даже на высоте восьмисот метров.

– А выше?

– А выше, – ответил Ян, – изредка пихта, шиповник.

– А где предел лесной растительности?

– Погоди, дойдем, – сказал Федька. – На высоте, кажется, более километра.

Действительно, скоро исчезла и пихта. Среди камней и скал попадались только мелкие кустарники полярной березы, полярной ивы и другие виды альпийской флоры. Эта уродливо-мелкая поросль, деревья-карлики напоминали своим чахлым видом золотушных детей.

По мере подъема идти становилось все труднее. Дорога сделалась сплошь каменистой. Все чаще стали попадаться острые камни, иногда огромной величины. К черному зияющему проходу между ними жутко было приближаться.

Навстречу экспедиции, прыгая с камня на камень, сверху бешено мчался Шарп, сплошь покрытый пеной. Выше путники увидали расщелину между валунами, место рождения потока.

Направо и налево возвышались гигантские угрюмые скалы. Скалы то кутались в облака, то снова показывались перед глазами, ярко освещенные солнцем. Ребята долго любовались этой дикой, полной сурового величия картиной.

– Мы на высоте тысячи двухсот метров, – сказал Ян вскоре после того, как они двинулись дальше. – До вершины еще около трех километров.

Они увидали перед собой как бы два гигантских забора из огромных камней с узкими воротами посредине.

На вопрос ребят Ян пояснил, что за этими воротами долина к перевалу, через реку Супрею, но дорога и перевал не интересны. Поэтому он предложил подняться боковым крутым склоном долины на высокий утес. До вершины отсюда было не более четверти километра подъема. Ребята не возражали.

Но дорога оказалась настолько тяжелой, что перед ней потускнели все прежние трудности. Взбираться вверх приходилось теперь, цепляясь за низкие кустарники ползучей березы, переползая с одной каменной глыбы на другую. Скалы, сильно выветрившиеся, иссеченные дождями, имели первобытный, дикий вид. Растительность попадалась скудная. Федька отметил норвежскую полынь и еще кое-какие альпийские виды.

Не доходя сажен двухсот до вершины, Пимка нашел источник родниковой воды, из которого все, усталые донельзя, с жадностью напились. Гришук действительно не мерз, так как все время приходилось проделывать невероятные акробатические упражнения, переползая со скалы на скалу. Вот когда ребята с благодарностью вспомнили свои зимние занятия физкультурой!

Наконец, задыхаясь, совсем изнемогшие, они взобрались наверх. И тотчас же восторженные крики огласили воздух.