Чёрные деньги - Росс МакДональд

- Я думал, вы сказали ему о ней, - сказал я Питеру.

- Я говорил по телефону, но он не слушал. - Питер обернулся к Таппинджеру: - Вы помните Вирджинию Фэблон, профессор?

- Конечно, помню. Она впутана в это дело?

- Весьма солидно. Она говорит, что собирается выйти замуж за Мартеля.

- А вы в нее сами влюблены, не так ли?

Питер покраснел.

- Да, но я делаю это не просто из-за своего эгоизма. Джинни не понимает, в какую яму она попадает.

- Вы говорили с ней об этом?

- Я пытался. Но она без ума от Мартеля. Он причина того, что она бросила учебу в прошлом месяце.

- В самом деле? Я думал, она больна. Так говорили в колледже.

- С ней нет ничего такого, - сказал Питер. - Виноват этот тип.

- А что она думает о его французском происхождении?

- Он ее абсолютно подчинил своей воле, - сказал Питер.

- Тогда он, возможно, действительно француз. Мисс Фэблон имеет приличное знание французского.

- Он может быть и французом, и шарлатаном, - сказал я. - Мы же только хотим выяснить, аристократ ли он на самом деле?

Впервые Таппинджер проявил интерес.

- Это вполне возможно. Давайте попробуем.

- Он сел за свой заваленный стол и взял в руки карандаш.

- Оставьте меня на десять минут, джентльмены.

- Мы вернулись в гостиную. Миссис Таппинджер тоже проследовала из кухни за нами, трехлетний малыш увязался за ней.

- Папаша успокоился? - спросила она меня голосом маленькой девочки, приятным, но каким-то искусственным.

- Думаю, да.

- Он пребывает в плохом настроении с прошлого года. Они отказались дать ему звание полного профессора. Для него это стало большим разочарованием. Он винит всех подряд. Особенно меня.

Она опять пожала плечами. На этот раз недовольство было в свой собственный адрес.

- Но, пожалуйста, - произнес в замешательстве Питер - Профессор Таппинджер уже извинился.

- Это хороший признак. Обычно он не извиняется. Особенно, когда дело касается его собственной семьи.

Она имела в виду в первую очередь себя. На самом деле она хотела поговорить о самой себе и хотела поговорить со мной.

Она прислонилась к дверному проему, боковой взгляд ее голубых глаз, ленивые движения ее губ говорили о том, что она была спящей красавицей, заключенной в придорожном доме неуравновешенным профессором, не преуспевшим в своей карьере.

Малыш продолжал крутиться возле нее, закручивая ее бумажную юбку между полных, круглых ног.

- А вы - хорошенькая девушка, - сказал я, подумав, что Питер выступает здесь в роли дуэньи.

- Раньше я была лучше. Двенадцать лет назад, когда вышла замуж. - Она качнула бедрами, а затем, подхватив малыша, понесла его на кухню с таким видом, будто это было сущее Божье наказание.

Замужняя женщина с маленьким ребенком - такое угощение было не совсем для меня, но она меня заинтересовала. Я пригляделся к обстановке в гостиной. Она выглядела довольно неуютной и неряшливой, с изношенным ковром и поцарапанной кленовой мебелью, стенами, покрытыми вылинявшими обоями с постимпрессионистскими рисунками, отражавшими мечты о сверкающем идеальном мире.

Солнечный закат в окне соперничал по колориту с рисунками Ван Гога и Гогена. Солнце горело как огненный корабль на воде, медленно погружаясь в лазурную гладь океана, и скоро лишь красная дымка осталась в память о нем на ясном небе. Рыбацкий катер направлялся в гавань, черный и маленький на фоне безбрежного западного свода. За его блестящим, пенистым следом крутилось несколько чаек, похожих на затухающие искры.

- Меня беспокоит Джинни, - произнес Питер, стоящий около моего плеча.

Меня тоже беспокоила она, хотя я об этом промолчал. Внезапно та сцена, когда Мартель вытащил пистолет и направил его на Гарри Гендрикса, снова возникла у меня перед глазами, хотя в то время я не придал этому значения. Кроме того, сама идея проверить Мартеля на знание французского языка мне казалась теперь нелепой.

Рыжеволосый мальчишка лет одиннадцати вошел в переднюю дверь. Он не спеша прошел на кухню и сообщил матери, что идет к соседям смотреть телевизор.

- Нет, ты не пойдешь. - Визгливый материнский голос оказался совершенно другим, не таким, которым она разговаривала с мужем или со мной. - Ты останешься дома. Уже пора обедать.

- Я тоже голодный, - сказал Питер.

Мальчишка стал приставать к матери с вопросом: почему у них нет телевизора.

- Только две причины. Одна - твой отец не хочет его иметь. Вторая мы не можем этого себе позволить.

- Но вы же все время покупаете книги и музыку, - возразил мальчишка. - Телевизор лучше, чем книги и пластинки.

- Неужели?

- Намного лучше. Когда у меня будет свой собственный дом, цветные телевизоры будут в каждой комнате. И ты сможешь приходить и смотреть, завершил он заносчиво.

- Может быть, так и будет.

Дверь в гараж-кабинет открылась, прервав таким образом разговор. Профессор Таппинджер вошел в гостиную, держа по листу бумаги в каждой руке.

- Вопросы и ответы, - сказал он. - Я составил пять вопросов, на которые хорошо образованный француз должен быть в состоянии ответить. Не думаю, что кто-нибудь может это сделать, за исключением студента последнего курса. Ответы достаточно просты, так что вы можете их сверить, даже не зная как следует французского.

- Отлично, профессор. Давайте послушаем.

Профессор читал вслух:

- "Первое. Кто написал оригинальный текст "Опасного союза" и кто снял по нему современный фильм? Ответ: Шодерло де Лакло - автор оригинала, а Роже Вадим сделал фильм.

Второе. Завершите фразу: "Лицемерный читатель..." Ответ: "Лицемерный читатель, мой двойник, мой брат". Фраза из первых строк поэмы Бодлера "Цветы ненависти".

Третье. Назовите великого французского художника, который считал, что в "деле Дрейфуса" Дрейфус был виновен. Ответ: Дега.

Четвертое. Какую железу Декарт считал обиталищем души? Ответ: шишковидную железу.

Пятое. Кто несет ответственность за высвобождение из тюрьмы Жана Гене? Ответ: Жан Поль Сартр".

- Вы это имели в виду?

- Да, но акцент здесь сделан немного односторонний. Не следовало бы упомянуть здесь что-нибудь о политике или же истории?

- Я не согласен. Если этот человек является фальшивкой, выдающей себя за политического беженца, первое, что он сделал бы, - поднаторел бы в сфере истории и политики. Мои вопросы хитрее. Они очерчивают такой круг сведений, что потребовалось бы определенных знаний, чтобы суметь на них ответить. - Его глаза засверкали. - Я хотел бы сам задать ему эти вопросы.

- Я также хотел бы. Но это может быть опасно.

- Действительно?

- Мартель наставил сегодня пистолет на постороннего человека, рассердившись на пустяковое замечание. Я думаю, лучше предоставить это дело мне.

- И мне, - сказал Питер. - Я настаиваю на участии в этом.

Таппинджер проводил нас до машины, стараясь загладить вину за свою первоначальную неучтивость. Я подумал о том, не предложить ли ему денег за его работу, пять или десять долларов. Но решил не рисковать. Это могло напомнить ему, что он нуждается в деньгах, и обидело или рассердило бы его.

8

Я последовал за "корветом" Питера к подножию холмов. Их контуры были полускрыты голубым мраком, нависшим над горами. Несколько огней, ярких, как вечерние звезды, светились по склонам. Один из них исходил от дома Мартеля.

Питер остановился у почтового ящика. Надпись, сделанная по трафарету, четко выделялась в свете передних фар: "Генерал-майор Хирам Бегшоу, США (в отставке)".

Питер включил свет и стал выбираться из машины. Тишина вечера звенела как хрусталь. Пронзительный, взволнованный крик донесся сверху - оттуда, где был дом. Это мог быть павлин, а может быть, крик девушки.

Питер подбежал ко мне:

- Это Джинни. Вы слышали ее?

Я попытался уговорить его подождать в машине. Но он настоял на том, чтобы вместе со мной подняться к дому.

Это было массивное, из стекла и цемента здание, выстроенное на участке, скрытом в склоне каньона. Яркий свет над дверью освещал замощенный каменными плитами двор, где стоял припаркованный "бентли". Дверь в дом была открыта.

Питер хотел войти. Я удержал его.

- Не спеши, парень, здесь могут и подстрелить.

- Она моя девушка, - сказал он вопреки всему тому, что было на самом деле.

Девушка показалась в двери. На ней был серый костюм, какие женщины одевают в дорогу. Движения ее были неуверенные, и глаза какие-то затуманенные, будто она только что приехала издалека.

Возможно из-за яркого света, падающего сверху на ее лицо, ее кожа казалась землисто-сероватой. Она была красива - форма головы, овал лица, форма подбородка, губ были идеальны - все остальное казалось несущественным.

Она вышла на бетонное крыльцо с какой-то обреченной грацией. Питер подошел к ней и попытался удержать ее за талию. Она резко отбросила его руку.

- Я же сказала, чтобы ты больше не приходил!

- Это ты кричала? Он обидел тебя?