Метель. Дилогия (СИ) - Головнин Вячеслав Владимирович

Но это не означало, что страна не праздновала День Победы. Праздновала! Были в этот день и праздничные салюты из артиллерийских орудий и концерты и прочие торжественные мероприятия. Но все это после рабочего дня. Праздничным днём его снова сделали в 60-е годы, уже при Брежневе.

Ну, а папа у Саши вообще был сам себе начальник, поэтому отпрашиваться ему было не у кого. Он написал заявление об отпуске, сам подписал его и отдал в бухгалтерию с наказом, что если нагрянет проверка, то пустить в ход, подписанный им приказ об отпуске за свой счёт. Если же проверки не будет, то обойдёмся без приказа. Главбух заявила, что он и так ей должен по гроб жизни за все свои художества и, если он попадётся, то она его покрывать не будет. Отец сказал, чтобы она не драматизировала ситуацию и не беспокоилась, он в долгу не останется.

И родители 30 апреля после работы уехали в город. На автобусе от Пушкарей до города, было два часа ходу, а учитывая массу остановок, плановых и внеплановых, то на поездку ушло все три часа. Да ещё от автовокзала до дома бабушки и дедушки около часа добирались. Приехали уже к ночи. Наскоро перекусили и легли спать.

Утром встали рано и мама пошла с дедушкой на демонстрацию, папа не пошёл, бабушка тоже не пошла. Бабушка вообще-то не работала, она числилась домохозяйкой, поэтому ходить на первомайскую демонстрацию или нет было её личным делом. Отец же сослался на недомогание.

Его «недомогание» не помешало ему вместе с бабушкой копать огород. Огород был большой, поэтому, когда дедушка с мамой вернулись, была вскопана примерно пятая часть. Огород все вместе продолжали копать ещё два дня. Потом, два дня сажали картошку. Короче говоря, каждый день на огороде какая-нибудь работа обязательно была.

Именно 1 мая Саша окончательно убедился в том, что реальность, в которую он попал не была его прошлым.

В прежней жизни он был у родителей не единственным ребёнком. У него раньше было ещё две сестры и брат. Все они были младше его, и родились друг за другом за три года с 1946 по 1948. Здесь же, на дворе стоял 1949 год, а никаких сестёр и братьев не наблюдалось. Раньше Саша думал, что мама могла их у бабушки оставить. Сегодня он решил спросить маму об этом напрямую. Он подкараулил её во дворе, когда рядом никого не было и спросил:

- Мама, а вы с папой не собираетесь сделать мне братика или сестричку?

- А ты этого хочешь? – в ответ спросила его мама.

- Я первый спросил, - ответил Саша.

- Нет, - сказала мама.

- Что нет? – переспросил Саша.

- Нет, мы с папой не будем делать тебе ни брата, ни сестрёнку. Да и если бы и захотели, то не смогли. У тебя могла быть сестрёнка три года тому назад, но она умерла при родах, а я больше не смогу родить.

- Ну, нет так нет. На нет и суда нет. Не больно то и хотелось, - ответил Саша. И увидев, как искривилось лицо мамы, собираясь заплакать, он торопливо сказал:

- Ну, куда нам ещё ребёнка? Как бы ты смогла работать? Кто бы с ним сидел? Отец вон болеет, мне ещё учиться и учиться. Ты лучше закончи свой пединститут, пока молодая. Поступи на заочное отделение на 3-й курс и учись.

Мама посмотрела на Сашу и сказала:

- Как-то ты у меня быстро повзрослел. А ведь все с той метели началось, когда тебя Саша Пирожков домой на себе принёс.

Саша промолчал и ничего не ответил. Мать присела на стоящую неподалёку лавочку и задумалась, а Саша, вглядываясь в её лицо вдруг обратил внимание на крупную гладкую бородавку у неё на виске.

Он выполнил плетение малого исцеления и подал на него магическую энергию из своего накопителя.

Регулировать количество поданной энергии оказалось легко. Каждое плетение требовало для своей активации определённое количество маны. Плетение при этом меняло свой цвет, становилось ярким и насыщенным. Цвет зависел от назначения заклинания. Так лечебные заклинания имели зелёный цвет, боевые заклинания были красные. Часто цвет заклинания зависел от намерений мага и его эмоций.

Саша подождал, пока плетение нальётся ярким изумрудным цветом и провёл рукой по маминой щеке, выпуская на неё своё заклинание. Мать ничего не заподозрила, схватила его руку и поцеловала в ладошку. Саше стало щекотно, и он завопил, дурачась. Мать засмеялась, и они пошли в дом. А на следующее утро бородавка у мамы исчезла. О чём громко она всем и объявила, разбудив всех своим радостным визгом.

- Как жаль, что я не могу пока исцелить отца, - подумал Саша, - но поддержать его нужно. Пусть заклинание исцеления первого уровня и слабенькое, но даже такое лучше, чем никакое.

Для активации любого заклинания непосредственный контакт между магом и пациентом был необязателен, но расстояние между ними не должно было быть большим. Оптимальным было расстояние в 3 – 4 метра. При этом не требовалось указывать направление рукой или голосом. Мысленного посыла было достаточно, чтобы активированное плетение, представлявшее собой, по своей сути, сгусток структурированной энергии, направлялось к пациенту и впитывалось в него, начиная своё воздействие.

Поэтому Саша осуществил свою задумку прямо за обедом следующего дня абсолютно незаметно для всех присутствующих.

***

В субботу, 7 мая случилось еще одно происшествие. К бабушке прибежал их сосед, дядя Миша:

- Яковлевна, выручай, - с порога закричал дядя Миша, - Нина кастрюлю с кипятком на себя опрокинула. Нужно постное масло или жир какой-нибудь, лучше гусиный. У нас ни того, ни другого нет. Галя сырую картошку на тёрке трёт, тоже говорят хорошо помогает.

- Нужно скорую помощь вызвать, - сказал отец.

- Я сбегаю, с вокзала позвоню, - вызвалась мама.

Дом маминых родителей стоял в метрах в трёхстах от железнодорожного вокзала и в помещении дежурного по вокзалу был телефон, которым и пользовались при великой нужде все окрестные жители.

Бабушка, прихватив с собой бутылку с подсолнечным маслом пошла с дядей Мишей к пострадавшей. Саша увязался за ними следом. У тёти Нины и дяди Миши была дочь, Галя. Она была старше Саши на пять лет и была выше его на голову. Увидев его, Галя зашипела:

- А ты куда намылился? Ну-ка, иди отсюда.

Галя вытолкала Сашу взашей из сеней, куда он успел прошмыгнуть, во двор.

- Если хочешь бабу Нюру подождать, то можешь вот здесь посидеть, - показала ему Галя на лавочку во дворе.

Саша подчинился, сел и задумался. Применять к Гале заклинание сна ему не хотелось, он не был уверен, что ему удастся точно рассчитать количество маны, чтобы усыпить её скажем не больше, чем на 5 минут. Галина была крупной девочкой, излишне полноватой.

«Ей бы кушать поменьше, да больше физкультурой заниматься», - подумал про себя Саша.

Он вспомнил из прошлой жизни одну смешную историю, связанную с этим семейством. Эта Галя, уже учась в пединституте, подружилась с парнем, который учился на юридическом факультете. Был такой факультет в педагогическом институте их города. А когда они закончили учёбу, то поженились. Тётя Нина, перед их свадьбой, пришла к Сашиной бабушке хвастаться новой, высокообразованной родней:

- Галька-то моя, за «аблаката» замуж выходит. И вот этот «аблакат» недавно фингал ей поставил под глазом. Приревновал. Галька-то, дура, прибежала ко мне плачет. А я говорю ей: «бьёт, значит любит». Еле успокоила.

Слово адвокат тёте Нине очень нравилось, и она с удовольствием вновь и вновь повторяла его:

- Повезло Гальке, «аблаката» отхватила. Как только Галя родит, ему на работе квартиру обещают. Зять предлагает тогда дом наш продать и переехать к ним. Говорит, что через год-два ему на работе дадут новую квартиру, большую. Не знаю, соглашаться ли нет. А ты, Нюра, что скажешь?

Саше не довелось встретиться с Галиным «аблакатом», как и с ней самой, со взрослой. Но однажды он побывал в квартире её родителей, которую они получили, когда их дом попал под снос. Бабушка тогда попросила Сашу проводить её, она боялась заблудится в новом, незнакомом районе города. Дядя Миша к тому времени уже умер, как, впрочем, и дедушка Егор, и бабушка долго сидела с тётей Ниной за чаем, вспоминая время, когда они были соседями в районе железнодорожного вокзала.