Ваше Сиятельство 3 - Эрли Моури

нравился своей рассудительностью, все что касалось его дочери он принимал весьма трепетно. Поэтому будет намного лучше, если он не узнает правду, а то, что узнает, дойдет до него не сразу и маленькими порциями.

— Тогда так: я сообщу ему, что ты со мной, и чтобы он не волновался. Надо бы придумать, почему ты не можешь явиться домой в эту ночь. Есть идеи на этот счет? — я поглядывал в сторону стальных ферм бетонного завода — выходить из Шалашей разумнее было тем же путем, которым я сюда зашел.

— Если папа узнает, что я с тобой, он успокоится. Какие тут нужны идеи? Скажу, что гуляла с подругой, потеряла эйхос, не могла сообщить раньше. У подруги был только твой номер, поэтому набрала тебе, и ты приехал за мной, — она сделала несколько шагов, не отпуская моей руки и вдруг остановилась. — Ой, а что это? Человек?

Я повернулся в ту же сторону, куда смотрела она.

— Аид дери! — вскрикнула баронесса. — Это же Родерик! — и поспешила к тому самому месту, где я посадил на поводок душу серого мага, вернее его энергетические тела.

— Талия стой! — крикнул я и побежал за ней.

Понятия не имею, как она могла его увидеть. Да, астральное тело убитого мага испускало бледно-голубой свет, но его практически нельзя было рассмотреть обычным зрением. Тем более на фоне ярких всполохов пожара.

Баронесса казалась немного проворнее меня. Когда я подбежал, она успела схватить доску с гвоздями и с размаха пройтись ей по Родерику. Разумеется, вреда ему она не могла причинить — доска беспрепятственно прошла через бесплотное тело. А вот мертвый маг, вполне мог наказать баронессу за столь опрометчивый поступок. На бегу я кое-как смог уплотнить проекцию правой руки, в левую на всяких случай активировал «Лепестки Виолы» — этот щит был так же эффективен против большинства атак из тонкого плана. Именно поэтому я опоздал к началу баталии госпожи Евстафьевой и призрака, бившегося на моем поводке.

Талия успела дважды махнуть доской, пытаясь огреть ей призрака. И тот ответил. Ответил, так что она взвизгнула и тут же с размаха села на мягкое место. Многие этого не понимают: маг опасен даже мертвым. Потому как любой маг, хоть что-то из себя представляющий, имеет влияние на тонкий мир, а обычный человек такого влияния не имеет. По этой причине призрак мага (правильнее сказать, совокупность его энергетических тел) может доставить очень много неприятностей тому, кто не сведущ в магии и не имеет понятия даже об элементарной защите.

Проекция моей руки дотянулась до Родерика уже после того, как баронесса оказалась на земле. Я резко дернул поводок, который держал его, затем нажал сразу на три точки гуай-холло — Родерик застонал, испытывая дикую ментальную боль.

— Не надо так делать с моей подругой, — беззвучно произнес я. — Я же ясно сказал, если мне что-то не понравится, то я оставлю тебя на привязи здесь навсегда. Этого хочешь? Хочешь торчать здесь веками как глупый цепной пес?

Сейчас я лукавил: поток перерождений в любом случае унесет его душу, если только он сам не пожелает уцепиться за этот мир.

— Где ты такому научился, граф Елецкий? — произнес он, все еще страдая от ментальной боли.

Как я понял по его реакции, о точках гуай-холло Родерик не знал. Впрочем, это не мудрено — глубокое знание особенностей ментального тела была известна лишь лемурийцам, затем оно было утрачено. Даже до ариев дошла небольшая часть этого знания.

— Научился там, где давно уже ничему не учат, — ответил я. — Ответь лучше на мой вопрос: ты хочешь здесь застрять на века? Желаешь испытать вечную тоску и мучения?

— Нет, граф Елецкий. Разве я похож на безумца? — Родерик обмяк, давая понять, что сдается. — Без сомнений, ты выиграл эту битву. Ты наказал меня за самоуверенность и преподал великий урок. Будь милостив, отпусти.

— Вот так просто отпустить того, кто жаждал убить меня? — я усмехнулся и повернулся у Талии.

Она встала. И мне показалось, что баронесса отчасти слышит наш ментальный диалог.

— Я не жаждал твоей смерти. Я лишь исполнял свою работу: меня нанял виконт Турчин. Не скрою, еще было любопытство посмотреть, что ты за маг на самом деле. О тебе слишком много говорили люди Турчина, — сказал Родерик. — Но готов поклясться, лично к тебе не имею ненависти. Откуда ей взяться, если мы не были знакомы?

— Именно из добрых чувств, ты налетел на меня сразу как обвыкся в тонком теле, — усмехнулся я, дернув его за поводок.

— Нет. Это эмоции и моя глупость от посмертного потрясения. Мы может договориться, граф Елецкий, с взаимной пользой. Я знаю, что нужно тебе и выдам это. Ты же просто дашь мне свободу, — предложил он. — Идет?

Признаюсь, Родерик меня заинтриговал. Мне ничего не стоило разорвать поводок и отпустить его. И скорее всего через какое-то время он смог бы рассоздать энергетическую нить сам, позже, когда понял как она устроена. Ведь он же не — глупая вилпра.

— Ну, допустим. Только поясни, что ты можешь мне дать за свою свободу? — спросил я, многозначительно подергивая поводок.

Глава 5

Клятва Дубницкого

На лице призрака проступила улыбка. Ее вполне можно было бы счесть благодушной, если бы Родерик не кривил рот, когда поглядывал на баронессу — та уже стояла на ногах в полной боевой готовности с доской наперевес.

— Знаю, тебе нужна жизнь виконта Турчина и его людишек. Месть, граф Елецкий, одна из самых могучих сил в этом мире! — с пафосом провозгласил мертвый маг. — Месть она такая же трепетная, как любовь и столь же увлекательная. Я бы сказал, что месть выше любви. Ведь она — дитя Смерти. А любовь — всего лишь дитя Жизни, которая слаба и не вечна.

— Я вижу ты слишком много смыслишь в вопросах Жизни и Смерти, но давай все-таки обойдемся без сомнительной философии. Мне это сейчас не интересно. Что именно ты можешь предложить, способное заинтересовать меня? — рассуждения человека вдруг осознавшего себя мертвым мне были смешны. Впрочем, как и его сопоставления любви и мести и рассуждения о могуществе сил в тех или иных мирах. Я умирал и рождался больше раз, чем он успел прочесть полезных книг за свои еще весьма молодые годы. Я бы мог открыть ему глаза чуть шире и сказать много полезного, но тратить время на разговоры с призраком сейчас не было смысла.

— Жаль, что не желаешь поболтать о вечном. Ведь когда-то и ты умрешь. Тебе мои мысли, мой опыт может оказаться очень полезен. — продолжил было он, но натолкнувшись на мой твердый взгляд, все же решил перейти к вопросам более полезным: — Итак к делу, если настаиваешь. Я знаю место, где собираются «Стальные Волки». И это вовсе не клуб «Кровь и Сталь», который ты, граф, так ловко уничтожил, притворяясь дурачком-Волгой. Ведь любому, кто смыслит в магии, ясно: Волга на такое не способен ни мертвый, ни живой. Честно говоря, я бы не подумал, что в этом городе найдется хоть кто-то на такое способный.

— Давай ты не будешь петь мне дифирамбы, а перейдешь к делу, — предложил я.

— Ему не нужно верить, Саш! Он заодно в «волками»! Тем более с Лешим, — госпожа Евстафьева по-прежнему сжимала в правой руке доску с несколькими ржавыми гвоздями, очень опасно торчавшими из ее дальнего края.

Я был удивлен, что она слышит нас, ведь мы общались друг к другу ментально. Но Евстафьева слышала нас, и это означало, что у баронессы произошли серьезные изменения в восприятии. Такое бывает от сильного потрясения. И то, что Талия видела астральное тело Родерика подтверждало, что изменения в ее сознании случились значительные.

— Барышня, я извиняясь перед вами. Раскаиваюсь за оскорбления, которые сорвались с моего глупого языка. Особо раскаиваюсь за свое неподобающее поведение. На мне много грехов, и за них мне придется расплачиваться. Но на мне нет такого скверного греха, как дружба с поклонниками Морены. Они нанимали меня несколько раз, но это была лишь хороша оплачиваемая работа, а вовсе не порывы моей души. Да, я был беспринципным мерзавцем, делающим темные делишки за хорошие деньги, но смерть внесла свои коррективы — теперь меня нельзя купить ни за какие материальные блага. Только это не значит, что Родерик теперь бесполезен. Я могу