Записка госпоже Нерукавиной - Игорь Николаевич Крончуков

быстро поманил пальцем и что-то прошептал ему на ухо, тот ответил.

– Это безумие, открытая местность.

– Скорей, не восклицай!

А у тех продолжался разговор.

– Да! – говорил Милон. – Такого не было, чтоб я солдат по званию, старший лейтенант, разгуливал с женой газетного магната.

– И Вы хотите сказать все то, что вы мне сейчас сказали, можете повторить на Библии?

Твардовский заметил, что не зря он натаскал Нерукавина в карете и говорил, так как ему было нужно, но из-за Библии все шло не по плану, но при этом…

–Господин Милон, но вашей Библии нет в карете. – вернулся из кареты посыльный.

– Как нет? – резко возмутился Милон.

– Браво! – похлопал в ладоши Андрей Семенович.

– А теперь начнемте господа и закончим!

Милон лично обследовал карету, но не знал, что Макрат ее уже стащил и спрятал.

– Ну хорошо… – выдохнул Милон. – Если вы не верите мне и хотите дуэли, то вы ее получите! Пистолеты сюда!

– На десять шагов извольтесь. – проговорил Нерукавин.

– Андрей Семенович-позвал Макрат Твардовского, -У меня дело…

– Какое еще дело, Макрат? Ты вспятил, что еще у тебя?

Макрат начал пока они удалялись в противоположную сторону от дуэли.

– Макрат! Сейчас? Надеюсь не по глупости!

– Простите, но времени у меня нет, с вами прощаться.

–О, Макрат, избавь меня от всех этих шуток.

– К сожалению, это так, мне нужно срочно уехать.

– Но почему, черт возьми, Макрат, почему?

– Помните, как мы с вами с одного города сорвались, прихватив с собой очень важные патенты? С которых можно было получить прибыль, но ничего тогда не получилось, и кто-то меня узнал, чтоб не подставлять вас нужно срочно умчаться.

– Ах ты, Макрат, ты подставил нас обоих, подлец! – и дал пощечину Макрату.

–Что ж если я этого достоин, то я не хотел бы с вами так.

Послышался голос Нерукавиной и выстрел. Твардовский обернулся и заметил, что он отдалился уже далеко.

– Прощайте! -кинул вслед Макрат.

Как все же произошла дуэль? Здесь изложено следующее Милон и Нерукавин вообще больше не разговаривали лишь, пожелав удачи уже через мгновение оба стояли нацелившись друг на друга. Как только произошел крик Нерукавиной, Нерукавин стреляет в тот миг, когда Милон обернулся на крик госпожи. Нерукавина плюхнулась на землю.

– Идиотина! – Твардовский напрыгнул на Нерукавина, тот в свою очередь выронил пистолет.

– Вы чего, Андрей Семенович?

Твардовский опомнился, отпустил «друга».

– Открой же карету! – закричал дед Нерукавиной, поднимая свою внучку, аккуратно поднимая.

– Ой, осторожней, служанка.

–Прости меня, муженек мой.

В карету поднимали госпожу Нерукавин и Твардовский.

– Но я Милона люблю, а измены у нас с ним не было. Прости меня, Петечка, прости!

Твардовский в недоумении не мог понять, как его фарс мог нести хоть малейшую правду.

– Рана неглубокая, срочно врача! – говорил дед.

– Надо туда, прямо по дороге. – отвечала служанка. Кареты тронулись друг за другом, лишь та карета, которой управлял Макрат, осталась стоять одиноко на пустынном месте.

– Да как же так?! У нас ведь есть сынок.

– Если дожить мне нынче, если дожить.

– Госпожа, все будет хорошо! – успокаивала служанка.

«Будто в воду смотрел».

Думал Твардовский, лишь он один сидел тихо в этой суете без движения, глаза его были направлены в окно, где встречало утро лесные массивы и луга.

13

Любов ехал домой, все дела он свои сделал, прибыв домой, где он пробыл пару часов заглянул к Нерукавиным. Встретила его служанка, сообщила, что господ не было дома. Съездив до казармы от помещика узнал, что Милон и Нерукавин, вчера на рассвете стрелялись, но в тяжелом состоянии теперь Нерукавина. Любов сразу поехал в госпиталь. На входе стоял Твардовский, он в свою очередь колотил ногами стены и невнятно бормотал, Любов слегка презрительно сказал:

– Андрей Семенович, ну что, какие новости?

– Ну что Вы ко мне все пристали? Черт побери.

– Извиняюсь…

Любов понял, что попал под горячую руку. Оба поднялись на второй этаж, у окна стоял дед голова его была опущена вниз и украдкой из-под седины волос виднелись на глазах слезы. Рядом на стуле сидела служанка.

«Я виновата, я виновата, зачем же тогда?!» -думала она.

Нерукавин сидел в палате с госпожой. Любов взглянул через щель: бледная, белее снега лежала Нерукавина и тихо шептала мужу, который согнулся над ней колесом и плакал:

– Что же с нами случилось? – шептала она. – Мы стали так холодны друг к другу. Прости меня, но совсем недавно я полюбила Милона, он об этом не знает и тайна пусть будет здесь, нехорошо. А изменять, не изменяла! -хриплым голосом молвила она.

– Не умирай, Лизочка! Не оставляй нас с Павлушей.

– Тут уж ничего не поделать, не в моих силах. Богушка то уж и решит, умереть или все-таки жить. – закончила она вздыхая.

Любов читал заключение, куда попала пуля и шептал:

– Рана ниже левой груди, но рана неглубокая. Как же так стрелялись те, а попали в другую?!

Вдруг появился Нерукавин.

– Ну как она? – спросила служанка.

– Спит. – печальным голосом ответил.

– А состояние то как? – дед с испугом.

– Пока все хорошо. – сказал Нерукавин.

– Друг, скажи пожалуйста, кто из вас попал в Елизавету Владимировну? – в недоумении Любов.

– Я, я. – и пал на плечо к Любову. – Я дружище.

– Кто из вас Твардовский?

Все с возмущением повернулись, Твардовский резко вскочил.

– Я Твардовский, что вам угодно?

– Пройдемте со мной. – сказал комиссар, вошедший с двумя солдатами.

– Я считаю, что это ошибка какая-то. – и вчетвером они удалились

– Эх, брат…

Любов и Нерукавин присели. Любов продолжил:

– Брат ты мой! Кому ты поверил жулику? Что ни на есть хамелеону.

– А что брат… – абсолютно равнодушно.

– Сестру то Твардовского я видывал, рассказала мне много разных вещей и что сестра его ничего не видела, ни каких-либо встреч между твоей женой и Милоном, ее обязуюсь заметить, в городе то не было, еще, что любит он ее страстно.

Нерукавин расширил глаза.

– Тогда как же я? Как же так? – схватившись за голову остальное понял сам.

– Ну, а биографию его, я расскажу позже, в пути очень устал, надо бы передохнуть. Брат, я тебе сообщил, теперь ты знаешь сам. По дороге в комиссариат Твардовский все кидал одни и те же лозунги, то что они ответят за содеянное в том, что они обвиняют его, то чего не совершал, а сам прекрасно знал, что старое может всплыть и прекрасно понимал, что много дел он наделал в том городе с Макратом.

Наконец прибыв в комиссариат, Твардовский важно шел впереди, делая вид, что его не задержали, а шел он туда по делам. Главный комиссар уже сидел в своем кабинете, и Твардовский начал:

– Надеюсь, это был ложный вызов.

– Я тоже надеюсь. – сказал комиссар.

– Мы Вас вызвали, для дачи показаний одного интересующего нас вопроса. – слегка улыбнулся.

– Ну, начинайте чего уж тут. – усмехнувшись.

– Ваш служивый Макрат… – Твардовский побледнел. – Оказался врагом для правительства, некоторые секретные источники передали нам, что у него есть документы, которые нужны правительству, а также он может быть опасен, так как подозревается в убийстве совершенном два месяца назад, что Вы можете