Город спасения (ЛП) - Маравилла Мэри

— Сними капюшон.

Хриплый голос разнесся по винному магазину, перекрывая звон колокольчика над дверью. Вэл никогда не боялась, что ее услышат люди, это уж точно.

— Это новое правило с прошлого раза, — сказала она, когда я остановилась перед прилавком. Запах чистящего средства и несвежих сигарет щекотал нос. Я прожила в «Лос-Муэртос» достаточно долго, чтобы узнать Висенте Фернандеса, поющего из древних динамиков. Искаженное качество звука каким-то образом добавляло к его музыке очарование.

Лицо пожилой женщины просияло, когда она узнала меня.

— Ох, это моя беспризорница, наконец-то пришла поздороваться, — ее скрюченные руки уперлись в бедра, уголки тонких губ приподнялись в ухмылке.

Когда я впервые приехала в Тусон, я попыталась обокрасть Вэл, и эта крутая баба запустила ботинком мне в затылок. Сказала, мне повезло, что она в хорошем настроении, иначе бы пристрелила меня. Я почти уверена, что она никогда ни в кого не стреляла. Но, честно говоря, несмотря на то, что она мне нравилась, я ее чертовски боялась. Что и было причиной дрожи в моих руках, которые я засунула в передние карманы.

— Да ладно, Вэл. Я все время прихожу посмотреть на твою старую задницу, — поддразнила я, пригибаясь, когда она взмахнула рукой.

— Дай шандарахну тебя. Неуважительная поганка.

Я едва расслышала последнюю часть из-за смеха.

— Эрнесто, тащи сюда свою задницу и следи за входом. У меня встреча, — крикнула она, направляясь к маленькому офису, спрятанному в дальнем углу магазина. Готова поклясться, что у нее шестое чувство, потому что я даже не сказала ей, что нуждаюсь в помощи, но она поняла, что это не дружеский визит.

Мы прошли мимо рядов бутылок с ликером, все запертые за белыми дверцами-клетками. Вэл продавала все, что угодно, включая товары, которых не найдешь на полках магазинов. Все было здесь.

— Что привело тебя сюда, миа14? — спросила она, сидя в офисном кресле, скрепленном клейкой лентой. Я пыталась купить ей новое, но она отмахнулась, сказав, что мое поколение пристрастилось покупать всякую дрянь. Она приняла новую обувь, которую я ей подарила, после того, как в миллионный раз пожаловалась на боль в спине.

Щелчок двери за спиной показался мне предзнаменованием.

Здесь комфортно. Слишком комфортно. Когда я приехала в Штаты, планировала переезжать каждые несколько месяцев и держаться подальше от крупных городов, особенно от Нью-Йорка. Я придерживалась этого правила, пока не встретила Райан. Говорила себе, что нахождение на территории картеля защитит меня, но правда в том, что я искала любой предлог остаться, подружившись с ней. В ее испорченных отношениях с Марио я увидела себя. Я не могла уйти, пока у него была над ней власть.

— Можешь достать мне одноразовый телефон? — спросила я с тяжелым вздохом, наконец снимая капюшон. Удушающая жара в ее офисе не помогала моим и без того расшатанным нервам. Она откинулась на спинку. Я ждала, что он рухнет под ее весом, но эта штука выдержала.

— Перестань бросать на мой стул такие злобные взгляды и объясни, почему ты приходишь ко мне за одноразкой, ведь я чертовски хорошо знаю, что ты лично знакома с Ла Бруджитой.

Я знала, что она спросит об этом. Это очевидный вопрос. Я надеялась, что эта связь позволит мне заключить сделку без вопросов, но Вэл слишком умна. Информация — разменная монета на улицах.

Я опустилась на металлический стул перед раскладным столом, превратившимся в письменный. Стопки бумаг и бог знает что еще громоздились по краям. У Вэл нет никаких связей с картелем, но у нее есть свой маленький мир, за который она отвечала. «Лос-Муэртос» не беспокоились о небольших организациях, которые действовали в Тусоне. Они могли делать все, что им заблагорассудится, при условии не пересекать границы «Лос-Муэртос» и не забирать что-либо из их бизнеса.

Мои локти уперлись в колени, когда я наклонилась ближе к пожилой женщине, стараясь говорить тихо. Стены здесь были тонкими, как бумага, и кто-нибудь всегда подслушивает.

— Хорошо, перейду к сути. У меня болят ноги, я голодна, и моя жизнь слегка испорчена. Поэтому, пожалуйста, расскажи, слышала ли ты что-нибудь в последнее время? — спросила я, игнорируя ее вопросы, надеясь, что моя надутая нижняя губа вызовет немного сочувствия.

Хотя это сомнительно.

Она сцепила пальцы, изучая меня проницательным взглядом. За морщинистой кожей и седеющими волосами Вэл была хищницей, выискивающей слабое место, чтобы нанести удар. Когда я раздевалась, моей маской была улыбка, граничащая с болью, но с Вэл это не сработает. Надутые губы явно не помогали. Я убрала маску с лица, расслабляясь. Затем откинулась назад, закинув ногу на ногу, как будто бы пришла на воскресный бранч.

Может, я ей и нравлюсь, но за информацию все равно нужно будет заплатить. Если почувствует, что я в отчаянии, цена резко повысится.

Наконец, она нарушила молчание.

— Ты не очень хороша в этом, миа. Тебе нужна любая информация, или хочешь знать что-то конкретное? — она не дала мне возможности ответить. — Я полагаю, ты хочешь знать, были ли слухи о тебе? Считай это предупреждением, но лучше убирайся из города. Потому что кое-кто хочет твою милую белую задницу.

Мое сердце подпрыгнуло в груди. В этом нет ничего такого, чего бы я не знала, но подтверждение от другого решительно перевело это из разряда «ты параноик» в «ты облажалась».

Она открыла верхний ящик картотечного шкафа, и оттуда достала телефон.

— Несколько месяцев назад какой-то неизвестный начал расспрашивать о танцовщицах в «Лотерии». В частности, об этой, — она остановилась, чтобы вытащить что-то еще из металлического ящика. Пачку сигарет и лист бумаги с зернистым изображением, которое я знала слишком хорошо. Я застыла на месте.

Блять. Мне не следовало приходить.

Она закурила сигарету, глубоко затянулась и изогнула бровь, глядя на меня, как бы говоря: «Кого, черт возьми, ты разозлила?» Но я молчала и не сделала ни одного движения.

Этот урок я усвоила в детстве. Никто тебе не дарит подарки, только если прямо об этом не скажет, и я не хочу быть в долгу перед кем-либо, не зная цены. Уголок рта Вэл чуть приподнялся вокруг свисающей сигареты. Нахмуренные брови, очевидно, выдавали мои мысли.

Напряжение росло, между нами витал дым, создавая туманный фильтр, пока мы смотрели друг на друга.

— Фотография дерьмовая, но я узнаю этот решительный взгляд где угодно, — сказала она, прищуривая глаза, отчего появилось еще больше морщин вокруг ее глаз.

Крошечная комната будто становилась меньше с каждой секундой. Груз моего прошлого грозил раздавить, но я не позволила ни одному из своих страхов всплыть на поверхность, спрятав их поглубже. Я засунула руки под бедра, чтобы не грызть кутикулу. Вредная привычка, от которой преподавательнице балета Кате так и не удалось меня отучить.

— Ты дала им имена? — спросила я, перенося вес тела на носки на случай, если понадобится броситься к двери.

Она стряхнула пепел на пластиковую крышку, наполнив комнату отвратительным запахом.

— Я тебе не какая-то там наркоша, готовая продать все за дозу, — ее слова были резкими и оскорбленными. — Хотя, надо было тебя сдать, если ты так обо мне думаешь, — ее тон был обиженным, и я одарила ее робким, извиняющимся взглядом.

— Прости. Кто-то пришел в «Лотерию» с запиской для меня, и я пытаюсь выяснить, кто ее отправил, — я отвела взгляд, разглядывая старые газетные вырезки, украшавшие стены. Пожелтевший и скрученный по углам, коллаж из истории Тусона и, без сомнения, сделала она сама. Я уже знала, кто прислал письмо, но какая-то маленькая безумная часть меня надеялась, что это окажется кто-то другой. Кто-то вроде Кати или человека из моего прошлого, который задавался вопросом, что со мной случилось, ведь я так и не появилась в Нью-Йорке.

Но я знала, что все будет не так.

— Ты уже обжигалась раньше, — это был не вопрос, но я знала, что она искала подтверждения. Она вздохнула, когда я не ответила, продолжая изучать черно-белую фотографию. — Нет. Я ни хрена не сказала им.