Слепой в зоне - Андрей Воронин

К ним прилагалось два длинных шурупчика и плохо читаемая этикетка. Все это запаковывалось в микроскопические полиэтиленовые пакетики и продавалось оптовикам по рублю за пакетик.

Наштамповать подобных изделий не представляло труда, хоть десять тысяч в смену. Но Аркадий Геннадьевич, будучи сметливым предпринимателем, дабы не затоваривать рынок и тем самым сбивать цену, никогда не позволял выпускать более тысячи пар набоек в день. Товар не залеживался, расходился почти моментально по открывшимся, в связи с послаблением, частным обувным мастерским, по отделам «Умелые руки», по первым в стране коммерческим киоскам. Набойки пользовались необычайным спросом.

Прибыль братья Шанкуровы получали небывалую пятьсот процентов, никак не меньше. Фантазия старшего брата не шла дальше того, чтобы обменивать полученные рубли на валюту и складывать ее дома в коробку из-под обуви.

Но вот Аркадий Геннадьевич был куда сообразительнее. Он понимал, что денег в кармане должно лежать ровно столько, сколько ты можешь проесть, пропить, прогулять. А остальные обязаны на тебя работать. Зеленые бумажки, без спору, хороши, но они, к сожалению, не кролики, которые умеют плодиться. Одним из его любимых девизов был: «Если хочешь выиграть на скачках, найди те скачки, где лошади самые медленные». Он не бросился в посредническую деятельность, грамотно полагая, что это занятие хоть и приносит огромные проценты прибыли, но вряд ли продлится дольше двух лет. Он спешил занять собственную нишу. Расчет его был прост.

Без чего не может обойтись человек? Без хлеба, без воды и без лекарств.

Первые две составляющие жизни он уступил другим предпринимателям, а сам всерьез заинтересовался лекарствами. Торговать лекарствами это то же самое, что торговать жизнью, надеждой на жизнь, особенно если имеешь дело с обезболивающими средствами.

Огромные партии таблеток, бинтов, обезболивающих уходили из подвальных складов Шанкурова-младшего в Абхазию, в Таджикистан, в Нагорный Карабах, в Приднестровье. Там за медикаменты платили сразу, не задерживаясь. Откуда берутся деньги у покупателей, Аркадий Геннадьевич предпочитал не задумываться.

Он спас от финансовой гибели небольшой фармацевтический завод по производству снотворных и обезболивающих препаратов. Менял свою продукцию на все, что угодно, и даже никогда всерьез не волновался за свою жизнь. Нужно было – откупался. Но до этого дело доходило лишь изредка.

Шанкуров не любил афишировать себя. Никогда по телевидению не появлялась реклама его фирмы, никогда в газетах не публиковались объявления с телефонами его офиса. Он работал с надежными и давними партнерами, предпочитая заурядным уголовникам воюющих фанатов. И последние никогда его не подводили.

Он продавал лекарства и одной воюющей стороне, и другой. И никто не высказывал ему претензий. При этом Аркадий Геннадьевич выглядел в глазах общества добродетельным и милосердным. У него хватало ума не рваться в большую политику. Ясно, такое желание иногда возникало в душе, но тут же перед его внутренним взором представали партнеры (друзей у него не было), уже ушедшие из этой жизни – расстрелянные в своих офисах, в квартирах, или взорванные вместе с автомобилями. А все потому, что имели глупость возомнить себя не только финансовыми воротилами, но заодно и прожженными мастерами политических интриг.

Получить от жизни больше, чем она может дать, Аркадий Геннадьевич никогда не пытался. Но дело в том, .что всегда хочется жить немного лучше, чем живешь "сейчас. Он постепенно привык, что может тратить огромные суммы денег, и всегда, как ему казалось, не хватало для полноты картины самой малости…

Если раньше он худо-бедно ухитрялся «отмывать» незаконные суммы, то теперь эта проблема встала перед ним во всей своей сложности. Прибегать к услугам посредников не так-то безопасно, обязательно кто-нибудь раньше-позже да сдаст.

И вот постепенно Аркадий Геннадьевич пришел к гениальной по простоте мысли, что производство денег – это тоже производство, мало чем отличающееся от изготовления набоек для женских сапог.

Вот так и возник в Москве еще один банк с расплывчатым по своему смыслу названием: «Номинал-банк».

Шанкуров не претендовал на то, чтобы его детище вошло в десятку самых крутых финансовых заведений столицы. Он также не стремился рекламировать широту предоставляемых услуг. Шанкуров быстро освоил новые для себя финансовые премудрости и не только освоил, но и сумел в хитросплетениях банковского дела найти надежные пути, ведущие к солидным дивидендам. Золотым временем для Шанкурова стала борьба с безудержно растущим курсом доллара. В одних странах доллар побеждал национальные валюты, стремительно рос, а в других продолжал временно стоять на месте. Почему-то никому из глав национальных банков суверенных государств не приходила в голову простая мысль: если держишь на месте доллар, то немецкая марка непременно будет продолжать свой рост; и, несколько раз совершив несложную операцию перегонки рублей, тенге, «зайчиков», карбованцев в доллар, затем покупаешь на них марки, а продав их, получаешь двукратный или трехкратный подъем за неделю.

Самое странное, эти операции быстро наскучили Шанкурову. Не было в них настоящего размаха. Но браться за что-нибудь более серьезное он пока не спешил.

Все чаще происходили срывы, все чаще преуспевающего банкира видели в шикарных ресторанах в обществе брата и ближайших помощников. Разумно потреблять алкоголь он не умел, мог или пить напропалую, или не пить вообще. Середина ему была не ведома. Ему уже приходилось откупаться от избитого им официанта, от официантки, которую он чуть было не изнасиловал на глазах ресторанной публики. Довелось откупаться и от милиции, когда, подвыпив, он учинил стрельбу из пистолета по люстрам. А затем Шанкуров-младший завязывал пить и месяц, два не прикасался к спиртному. Но новые дела требовали новых встреч. Успешные сделки приходилось отмечать с партнерами.

И вот наступил день, когда Аркадий Геннадьевич Шанкуров решил сыграть очень по-крупному. Банковская деятельность, создание денег из воздуха уже не удовлетворяли Аркадия Геннадьевича. Как ни крути, а его аферы все равно оставляли документальные следы банковские платежки, счета в отделениях других банков (свои-то он мог уничтожить, подчистить, изменить). Но если бы кто-то сильно захотел – а в том, что это произойдет, он не сомневался, – Шанкурова можно было бы взять, как он сам любил выражаться, за задницу. Пока еще его спасали щедрые откупные, раздаваемые контролерам.

Аркадий Геннадьевич с легкостью отдавал половину сотворенных им из ничего денег, и его оставляли в покое. Другой бы на его месте уже давно погорел, но только не Шанкуров. Его спасало полное безразличие к политике. Он не финансировал ни одной политической партии, не делал никаких предвыборных ставок, платил только за то, что в самом деле стоило денег, а значит, не за голые идеи. Хотя, если хотел бы, мог поставить в строй не одну тысячу вооруженных людей. Бандитские группировки, сепаратисты – все были ему должны.

Однажды Аркадию Геннадьевичу довелось вычитать хитрую мысль одного американского экономиста, который уверял, что в жизни успеха добивается тот, кто должен всем. Такому человеку будто бы никогда не дадут погибнуть, ведь иначе он не сможет отдать долги. Возможно, подобное заключение и жизнеспособно где-нибудь в Америке или в Англии, но только не в России, где из всех законов природы без оговорок действует один только закон всемирного тяготения. Человека здесь редко убивают за то, что ему должны деньги (конечно, в том случае, если он не требует их возврата), но убивают обязательно, если он должен сам, убивают, если он слишком много знает и при этом болтлив. Вот почему Шанкуров легко раздавал деньги и не требовал их возврата. Зато в любой момент мог воспользоваться услугами кого угодно – от чеченских полевых командиров до депутатов Госдумы.

Он мог себе позволить построить мраморный дворец на видном месте при въезде в столицу, но не стал этого делать. Вызывающая роскошь порождает зависть, а значит – ненависть. Лучше всего спрятаться за чью-нибудь спину. Он выкупил одну из государственных дач, принадлежавшую ранее Министерству обороны СССР. Снаружи здание он трогать не стал, зато внутри отделал свой дом по последнему слову интерьерной моды и строительной техники. Жил он теперь за высоким забором, охраняемым солдатами, соседями у него стали генералы. И даже если кому-нибудь удавалось увидеть краем глаза роскошь, которой он окружил себя, вся ненависть обрушивалась на головы военных: вот, мол, до чего дошел российский генералитет!

Зарабатывание денег – это азартная игра, в которой невозможно остановиться. Или ты проигрываешься вчистую и тебя выгоняют из-за карточного стола – тогда тебе остается пустить пулю в лоб, – или же продолжаешь игру, срывая куш за кушем. Третьего не дано. Никто не позволит тебе с выигрышем подняться из-за стола и как ни в чем не бывало покинуть компанию картежников.