Куница. Том 2 - Вадим Александрович Оришин

Но в этот раз Славяна лишь ухмыльнулась.

— Так и знала, что ты это скажешь! Да! Серьёзное намерение! Намерение первой получить узлы и стать высшим магов! Вот так.

И ушла с гордо поднятой головой.

— Она тебя сделала, — прокомментировал.

Доброславова фыркнула и тоже покинула дом. Вскоре две машины исчезли в вечерних сумерках. Я обернулся, окидывая холл взглядом. Пришла непрошеная мысль, что мои новые глаза позволяют без труда «подглядеть» за девушками в ванной. Идея была интересная, оценить фигуры девушек без вреда для их чести...

Я поднялся в комнату, которую Славяна хотела закрепить за собой, напряг глаза и моргнул...

— Первый раз передаю человеку свои глаза. И ты решил их использовать именно так.

Мысленно чертыхнулся, обернувшись на занявшее диван существо. Человеческое мужское тело, одежда всё та же, дорогой костюм, птичья голова.

— Гамаюн.

— Во плоти, практически.

Я нахмурился. Эти слова значили очень много. Обычно существа, вроде него, не могут воплощаться в реальном мире, за редким исключением. Гамаюн, похоже, заглянул в будущее и услышал мой вопрос.

— Реальность вокруг тебя — петля. Моя петля. И пусть я всё ещё скован ограничениями, обладаю некоторой свободой воплощения.

Понимая, что разговора не избежать, я сел в кресло.

— Зачем ты здесь?

Как ни пытался, не смог определить, относиться ли его голова к какому-то определённому роду птиц. Была некоторая схожесть с орлами, и в то же время с совами...

— При прошлой нашей встрече я задавал вопросы, а ты отвечал. Сейчас я хочу прояснить некоторые моменты, чтобы ты не совершал глупых ошибок.

— У меня есть несколько вопросов.

Гамаюн отмахнулся.

— До вопросов ты ещё не дорос. Первое, сразу обозначу, чтобы ты не питал пустых надежд. Ты умрёшь. Когда петля вернётся в отправную точку, ты умрёшь, где бы ни находился и что бы ни предпринимал.

Что же, я сам морально к этому готовился. Я даже не удивлюсь, если закончу свою жизнь там же, в той же тюрьме. История любит злую иронию.

— Что? Никакой реакции? — птиц наклонил голову.

— Я подобное предполагал, — сухо отвечаю, сверля его внимательным взглядом.

Птиц оставил мой ответ без комментария.

— Второе. Сейчас в тебе две личности, два сознания. И что бы ты там сам ни думал, сейчас действует молокосос, получивший знания и опыт старика. Уже этого было достаточно, чтобы тебя изменить, но если на ведущую роль вылезет старикан — вернуться к юноше будет предельно сложно. А ещё, если ты себя вспомнишь в последние годы, то поймёшь — старик не справится.

Это было... неожиданно.

— Я серьёзно. При всей силе и приобретённом опыте Куница превратился в прямолинейного мстителя.

— Эй! Я таким не был!

Гамаюн издал странный звук.

— Был, был. Именно таким. Будь он ведущим, ещё летом бы инсценировал собственную смерть, отрыл один из известных заброшенных ритуальных кругов, прошёл ускоренное развитие. И всё для того, чтобы добраться до государя императора и придушить болезного уже сейчас. Далее шла бы попытка построить новое государство, не дав империи развалиться. Всё это веселье закончилось бы через пять лет, понял? Поэтому настоятельно не советую давать ему возможность принимать управление.

Несколько секунд я анализировал сказанное существом, прежде чем согласиться с ним. Пожалуй, Куница сделал бы именно это. То есть сама идея встряхнуть государство имела смысл. Развалится — на части — появится немаленькая вероятность, что немцы повременят или вовсе откажутся от войны. Зачем завязывать кровавую бойню, если можно попытаться превратить бывшего соперника в колонию? А если маленькая революция сработает, то противнику тоже придётся корректировать планы, опять же ненулевая вероятность, что войну отложат. Смысл в этом был. И даже готов признать, я подобный план рассматривал, как нечто безумное, крайние меры, если что-то пойдёт не так, и придётся резко прятаться. Думая над этим сейчас я, внезапно для себя, осознал.

— Это произошло. Такая попытка была, и ты её откатил.

По птичьей голове считать эмоции не представлялось возможным, Гамаюн лишь немного повернул голову.

— Да, это случилось в неслучившемся времени. И сразу говорю — не думай, что если ты не справишься, то будет ещё одна попытка. Не будет. Понял?

Киваю.

— И последнее, — продолжил Гамаюн. — Обо мне не должны знать! Никто! Потому что вы, люди, придумали способы заставить мне подобных говорить. И у меня ограничений на раскрытие будущего нет, понятно? Дам настоятельный совет — помоги умереть всем, кто знает, что именно я переместил тебя сюда.

Он поднялся, в руках из ниоткуда появилась старомодная шляпа.

— Ах да, глаза. Ты, конечно, можешь использовать мой взгляд и для подобных шалостей, твоё право, но лучше потренируйся и научись пользоваться ими по-настоящему.

Гамаюн надел шляпу, я моргнул, мир вернулся в нормальное состояние, будто ничего не произошло.

Глава 6

Москва. Московский Государственный Лицей Имени Его Императорского Величества Николая

Декабрь 1982 года

Отсидев пару занятий, я и Оля на остаток дня отпросились. Мне определённо начинает нравиться положение лучшего ученика. Сергей принял наши прогулы, как должное, отлично зная, что я еду на выступление старосты не как участник, а как зритель.

Пока шёл к машине, думал, не стоило ли пригласить Катерину для компании? Не знаю, дали бы ей прогуливать занятия, но попробовать можно было. После разговора с Гамаюном я, пожалуй, понимаю, что воспоминания Куницы, помимо всего прочего, передали мне боль одиночества. Не страх, а именно боль. Зная, что в обозримом будущем моя жизнь может превратиться в нечто, где не будет места чувствам и отношениям, я спешил заполнить время общением.

Но планы пришлось немного скорректировать. Стоявший у машины Олег жестом показал: «звонили, свои». Мы с ним потратили некоторое время, чтобы расширить количество невербальных сигналов, понятных нам обоим. Я кивнул, взглядом проследив, как Оля садится в машину Виктора.

— Что случилось? — устроившись на заднем сидении, спросил ликвидатора.

— Звонил Дмитрий, есть информация по нападению. Просил перезвонить.

— Давай трубку.

Автомобильный телефон не отличался верхом удобства, но за неимением альтернативы пользовался тем, что было. Дмитрий взял трубку сам.

«Слушаю,» — мужской голос занятого человека донёсся через лёгкое шипение.

— Привет, это Дима. Ты просил перезвонить.

«Да, надо поговорить. Не срочно, но лучше сегодня. У тебя как занятия?»

— Я прогуливаю, — улыбнулся. — Еду смотреть выступление старосты в качестве зрителя и, похоже, моральной поддержки.

Глава