Исповедь влюбленного в жизнь - Пеле

Дондиньо был классическим нападающим, выступавшим под номером 9. Он играл на той же позиции, что и, скажем, Ромарио или Роналдо. По мере обучения я понимал, что мне нравится играть на более глубокой позиции, под номером 10. И даже тогда мне никогда не было интересно атаковать в лоб. Я любил заходить сзади. Часто люди думали, что раз я забиваю так много голов, значит, я форвард. Но это не так. Я всегда был атакующим полузащитником, нападающим на глубокой позиции.

Отец был прекрасным учителем, и данные им знания подкреплялись часами практики и опытом, полученным с командой «7 Сентября». И мне нравилось проводить время с папой, учиться играть в футбол и быть мужчиной. На самом деле, я впервые ввязался в драку во время матча между местными командами – «Нороэсте» и «БАК» – из-за Дондиньо. Он упустил шанс забить гол, стоя прямо перед вратарем, и один из фанатов закричал: «Эй! Дондиньо – деревянная нога! Иди домой!» Я не мог остаться равнодушным в этой ситуации. Хотя я был еще маленьким, я немедленно нагрубил обидчику в ответ, оскорбив его маму. К тому времени, как парень обернулся посмотреть, кто посмел бросить ему вызов, я уже размахнулся кирпичом, готовый сражаться… Его это не испугало – в конце концов, я был всего лишь ребенком – и тот прорычал: «Отвали, не то я тебе наваляю».

«Давай, если кишка не тонка!» – ответил я. В этот момент рядом со мной появился огромный чернокожий мужчина – возможно, папин друг; он очень сурово посмотрел на этого парня и сказал: «Только пальцем тронь мальчишку, и я тебе морду разукрашу». И началась драка – они били друг друга кулаками, ногами – это была настоящая война! Вмешалась полиция в надежде всех успокоить, однако в итоге они лишь отхватили последнюю порцию ударов. Я бежал прочь со стадиона, сжимая в кулаке кирпич. Человеку, затеявшему драку, изрядно досталось, так что я чувствовал себя отмщенным.

Мой папа всегда давал мне мудрые советы. После той потасовки он ни разу о ней не вспоминал, хотя и прекрасно знал, что там произошло. Он сказал, что в футболе всегда найдутся те, кто будет говорить о тебе неприятные вещи, а также те, кто будет тебе аплодировать, и с этим нужно просто смириться. Он утверждал, что лучшим ответом тем, кто тебя освистал, будет гол в ворота их любимой команды. Моему папе должно было бы больше везти в футболе. Дондиньо был очень хорошим человеком и находил простые объяснения для многих вещей, и одно из них он часто повторял: «Мало просто знать, как играть, нужно еще и придерживаться правильного пути… И тогда все получится».

Бразильцы любят прозвища. Уж я-то знаю, у меня их несколько было. Первым было «Дико». Это прозвище придумал дядя Жоржи, и в моей семье оно прижилось. Мама до сих пор меня так называет.

В Сантос некоторое время меня называли «Газолина» («бензин»). Прозвище понравилось остальным членам команды, а мне было интересно, долго ли оно продержится. К счастью, его вскоре забыли. Если Зито, который его и придумал, прозвал меня так из-за моего цвета кожи, тогда это глупо; бензин делают из нефти, и он белый или синий, или зеленый… Это нефть черная. Мне было все равно. В любом случае Зито думал о бразильском певце по имени Газолина.

Все остальные, конечно, знают меня как Пеле. Я помню, что поначалу это имя меня раздражало. Я очень гордился тем, что меня назвали в честь Томаса Эдисона, и хотел, чтобы меня звали Эдсон. Тогда я считал, что Пеле – нелепое имя. А Эдсон – это звучало намного серьезнее и важнее. Так что когда кто-нибудь говорил: «Эй, Пеле», я очень злился. Однажды я ударил одноклассника из-за этого и был отстранен от уроков на два дня. Как и следовало ожидать, желаемого эффекта мой поступок не возымел. Другие дети поняли, что это меня раздражает, а потому начали еще чаще называть меня Пеле. Тогда я осознал, что с этим ничего не поделать. Теперь мне нравится это имя – но тогда оно выводило меня из себя.

Существует множество историй, якобы объясняющих происхождение этого имени. Как и в случае с Трес-Корасойнсом, можно выбирать из разных версий. Происходит ли оно от гаэльского слова, обозначавшего футбол? Хорошая история, но неправдоподобная. Связано ли оно с турецким иммигрантом в Бауру, который увидел, как я коснулся мяча рукой во время матча, и на корявом португальском крикнул: «Ногой, дурак!»[2] Опять же, слишком натянуто.

Я не могу быть абсолютно уверен в том, откуда именно взялось прозвище «Пеле», но вот самая правдоподобная версия. Началось все с папиного товарища по команде, когда он играл за команду «Васко-ди-Сан-Лоренсу». Он являлся вратарем, и его называли «Биле» по непростым и очень бразильским причинам.

По-настоящему же его звали Жозе Лино, и он был родом из очень маленького городка к югу от Минас-Жерайса под названием Викосу. В двухлетнем возрасте маленький Жозе все еще не говорил, и это крайне беспокоило его маму, вдову Марию Розалину. Бразильцы очень набожны и всегда верят в необъяснимое, в сверхъестественное, и Мария Розалина не была исключением. Она решила собрать benzedeiras, женщин, которые проводили своеобразные оккультно-медицинские ритуалы в полнолуние. Даже когда люди не верят в подобные вещи, они все равно не осмеливаются подвергать сомнениям эффективность ритуалов, и Мария Розалина надеялась, что они помогут излечить Жозе. Benzedeiras приступили, начав с крика «Били-билу-тетея!» – это что-то вроде «абракадабры». Ритуал проводился не один раз; история гласит, что он продолжался неделями. И однажды (о чудо!) мальчик закричал: «Биле!» Все радовались его исцелению. Так у него появилось прозвище – «Биле», которое прилипло к нему, когда мальчик вырос и стал вратарем в папиной команде.

Примерно двадцать лет спустя Дондиньо стал брать меня на тренировки «Васко» – это было еще до того, как мы переехали в Бауру, мне тогда было года три-четыре. Как только у меня появлялась такая возможность, я пробирался к воротам и играл там. Когда мне удавалось остановить мяч, я кричал: «Отлично, Биле!» или «Здорово отбил, Биле!» Поскольку я был еще совсем маленьким, я почему-то исковеркал это прозвище и сказал, что, когда вырасту, то хочу быть вратарем как «Пиле». Когда мы переехали в Бауру, то «Пиле» превратилось в «Пеле». То ли я сам изменил прозвище, то ли, как говорит дядя Жоржи, в этом виноват мой сильный акцент, характерный для жителей Минас-Жерайса. В Бауру меня часто не понимали. И тогда один мальчик – не помню, кто именно – начал дразнить меня, называя «Пеле».

Так что благодаря тому вратарю Биле и небольшой шутке одноклассника я стал Пеле. Теперь это имя знают по всему миру, и я уже не имею ничего против него.

До того, как ко мне привязалось прозвище «Пеле», меня еще называли сыном Дондиньо. Сперва я очень этим гордился – я был отпрыском звезды местного клуба. И это означало, что за мной также закреплялась репутация хорошего футболиста. Куда бы я ни пошел, я слышал: «Гляди, сын Дондиньо». Часто молодежные клубы хотели, чтобы я играл за них в соревнованиях и иногда даже спрашивали разрешения у папы. Некоторые из них давали сэндвич за участие, а другие и этого не могли себе позволить. Обычно я выбирал команду, прислушиваясь к тому, что говорит мне мой желудок.