Войны и дружины древней Руси - Владимир Волков

В Х веке печенеги делились на 8 племен, или «колен»[19], каждое из которых состояло из 5 родов. Часть их жила на правом берегу Днепра, другая – на левом. На Правобережье южнее всех кочевало колено Гиазихопон, подпирая границу Дунайской Болгарии. Колено Гила обитало близ рубежей Венгрии, Харовой и Явдиертим – Руси. На Левобережье находились места кочевий четырех других колен: Кварципур, Сирукалпеи, Вороталмат и Вулацоспон[20].

В XI столетии печенеги уступили левый берег Днепра пришедшим туда с востока гузам (торкам), но численность их увеличилась, возросло и количество племен. В этот период известно уже 13 печенежских колен, кочевавших в степях от Днепра до Дуная. Сосредоточение здесь значительных конных масс степняков вело к нарастанию опасности их вторжений в сопредельные земли, прежде всего – во владения Византийской империи.

Во главе колен стояли «великие князья», а во главе родов – «малые князья». И те, и другие были, прежде всего, военачальниками, предводителями племенных и родовых конных ополчений. Во время совместных действий нескольких колен избирался главный командир[21]. Власть вождя передавалась не от отца к сыну или брату, а двоюродному брату предшественника или одному из его сыновей.

Ведомые своими военными вождями, печенеги совершали опустошительные набеги на пограничные страны: Русь, Византию, Венгрию, Болгарию, Хазарию, Аланию, в земли буртасов и других народов Подонья, Поволжья и Северного Кавказа[22]. Сохранилось любопытное описание боевого расположения печенежского войска. Преобладающей его частью была легкая конница. Поэтому печенеги предпочитали атаковать своего противника стремительными налетами, прицельно поражая вражеских воинов стрелами и стараясь внезапным отступлением завлечь их в заранее подготовленную засаду. В случае же настоящего сражения печенежская орда выстраивалась отдельными отрядами (по родам), построенными клиньями, заполняя промежутки между ними своими вежами – крытыми передвижными кибитками, походными возами, за которыми укрывались женщины и дети. При неблагоприятном развитии хода сражения кибитками, как стеной, огораживались ряды обороняющегося войска.

Такой способ расположения боевых сил перед сражением был наиболее действенным в непрекращающихся степных войнах, но особенно в битвах с русскими витязями и катафрактариями Византии, заметно превосходившими печенегов и качеством своего защитного вооружения, и возможностью укрепить фронт своей позиции выстроившейся стеной фалангой пешцев.

При обороне повозки печенегов окружали занятые ими позиции сплошной стеной. Прочные вежи придавали устойчивость их расположению. О страшных кибитках пацинаков, о которые, как правило, легко разбивался вал греческих штурмовых атак, с должным почтением писали позже ромеи. Так, описывая одно из сражений, Анна Комнина в своей «Алексиаде» писала: «Скифы (печенеги – В. В.) тоже встали в боевые порядки – ведь они обладают врожденным искусством воевать и строить ряды, – устроили засады, по всем правилам тактики «связали» свои ряды, как башнями огородили свое войско крытыми повозками, а затем поотрядно двинулись на самодержца…»[23]. Можно согласиться с предположением, что часть печенежских повозок-веж являлась военными сооружениями, построенными для военных целей. В другом месте своего повествования Анна сообщает: «Палеолог и Григорий Маврокатакалон стояли за то, чтобы отложить битву с печенегами, и советовали силой овладеть Большой Преславой. «Скифы, – говорили они, – увидят, что мы при оружии и движемся в таком порядке, и не отважатся вступить с нами в битву. Если же всадники осмелятся на бой без повозок, то, как вы хорошо знаете, они потерпят поражение и у нас на будущее будет прекрасно защищенное укрепление – Большая Преслава»»[24].

Анализ этого текста свидетельствует, что командиры ромейской армии были убеждены – если печенеги вступают в бой без боевых веж, то терпят поражение. С ними их строй превращался в несокрушимую позицию. Конечно, нельзя утверждать, что печенеги имели шанс на победу и реализовывали его только благодаря повозкам, которые они «использовали вместо стены»[25]. Но в больших сражениях с главными силами империи описанные Анной Комниной высокие и крепкие возы действительно играли решающую роль, вынуждая ромеев опасаться этого средства борьбы. Помимо мужчин вежи обороняли и женщины. Сохранился рассказ о гибели сына некого Мигидина, схваченного «скифянкой» (печенежкой) при помощи железного серпа, которым воина подтащили к повозкам и убили[26].

Воспроизводя реалии битвы с печенегами в «Руслане и Людмиле», А. С. Пушкин также отметил наличие боевых веж в их войске, обозначив их чисто по-русски «походными телегами». Вспомним:

Вдали подъемля чёрный прах;Идут походные телеги,Костры пылают на холмах.Беда: восстали печенеги!

Оружие печенегов, как уже упоминалось выше, представляло стандартный набор воина-степняка: тяжелый лук и стрелы, сабля или меч, кинжал или нож, топор, булава и длинное копье. Действуя таким копьем, в одном из сражений с византийским войском расхрабрившийся печенег сумел нанести удар в ягодицу самому императору Алексею Комнину. Описав это происшествие, дочь пострадавшего добавила: «И хотя копье не оцарапало кожи, тем не менее, причинило Алексею невыносимую боль, которая не покидала его в течение многих лет»[27]. Высокоэффективным оружием являлся и описанный той же Анной Комниной метательный «железный серп», по-видимому, изготовлявшийся в виде заточенного крюка, крепившегося к цепи или веревке.

Военные историки отмечают наличие у части печенегов и добротного защитного вооружения. В бою их прикрывали пластинчато-нашивные доспехи, состоявшие из железных пластин, нашитых на кожаную или тканевую основу. Также использовались и кольчужные рубахи, наголовья – шапки или шлемы, боевые пояса, наколенники. Имелись у печенежских воинов и щиты[28].

Сложную задачу управления частями своего войска кочевники решали при помощи сигнальных труб. Их отличала не только оригинальная конструкция, но и внешний вид – трубы делали в виде бычьих голов.

Атаки печенегов поражали своей стремительностью. Феофилакт Болгарский, описывая действия пацинаков, сообщал: «Их набег – удар молнии, их отступление тяжело и легко в одно и то же время: тяжело от множества добычи, легко – от быстроты бегства. Нападая, они всегда предупреждают молву, а отступая, не дают преследующим возможности о них услышать… Они спрячутся в скалах, прикроются густотою леса, а он (противник – В. В.) будет блуждать по горам и рощам, которых дикая суровость уступает только дикой натуре преследуемых; он будет зрителем той великой скифской пустыни, которая не осталась неизвестной и для пословицы. Если, вопреки природе вещей, он будет упорствовать, то и сам погибнет, не столько заслужив сожаление своим несчастием, сколько осуждение своим безрассудством; а Скифы успеют доказать, что они дети скал и дубов, будут наносить удары, сами им не подвергаясь… Жизнь мирная – для них несчастье, верх благополучия – когда они имеют удобный случай для войны или когда насмеются над мирным договором. Самое худшее то, что они своим множеством превосходят весенних пчел, и никто еще не знал, сколькими тысячами или десятками тысяч они считаются: число их бесчисленно»[29].

В 968 году, воспользовавшись отсутствием в Киеве князя Святослава, воевавшего в Болгарии, печенежские орды осадили его стольный город. От имени сына в нем правила его мать, княгиня Ольга. Положение осажденных было тяжелым, и тогда на помощь киевлянам пришел во главе черниговского ополчения воевода Претич. Однако он не решался переправиться через Днепр и вступить в сражение с огромным печенежским войском. Тогда киевляне послали к воеводе гонца, сообщившего воеводе, что если он не поможет городу, то на следующий день они сдадутся. Наутро черниговцы подняли в своем лагере страшный шум, который встревожил печенегов, решивших, что к Претичу подошло подкрепление. Опасаясь разгрома, они отошли от Киева и начали переговоры с русским воеводой, выдавшим себя за командира передового отряда огромного войска, подходившего с востока. Печенежский князь поспешил заключить с русскими мир, одарив Претича конем, саблей и стрелами. В ответ воевода преподнес ему кольчугу, меч и щит[30].

Хорошо известна зловещая роль, сыгранная печенегами в судьбе киевского князя Святослава Игоревича, в 972 году на обратном пути из Болгарии на Русь попытавшегося с остатками своего войска пробиться через печенежский заслон на днепровских порогах. В бою дружина была разбита, сам он погиб. Из отрубленной головы Святослава печенежский князь Куря велел сделать окованную златом (по другой версии – серебром) чашу для пиров. Изготовление таких ритуальных сосудов – распространенный обычай у тюркоязычных народов. По представлениям степных воителей, при использовании подобных чаш к пьющему переходит вся сила и мужество поверженного врага. Чем отважнее он был при жизни, тем лучше для победителя. Известно, что печенег Куря и его жена пили из черепа Святослава, надеясь, что у них родится сын, подобный погибшему русскому князю-витязю[31].