Легенды Зоны. В петле - Ежи Тумановский

В полной тишине Ломакин обвел всех присутствующих торжественным взглядом.

– Сегодня ночью я закончил свои расчеты. И могу вам сказать, что теперь прекрасно понимаю, к чему привело включение моей установки на борту бронепоезда почти год назад.

– Это мы и сами знаем, – поморщился Кудыкин. – Что дальше?

– О, я не собирался мериться с вами осведомленностью, полковник, – усмехнулся Ломакин. – Но для того, чтобы вы мне поверили, я должен продемонстрировать, что расчеты мои верны. Итак, я не получал никакой информации о происходящем в Зоне. Врать не буду, слухи до меня иногда доходят, но они порождены чудовищно необразованным сбродом, которой просто не понимает сути происходящего.

– А вы, значит, понимаете? – спросил один из гражданских.

– Да, – просто сказал Ломакин. – Я прекрасно знаю, что происходит, не имея источников информации за пределами этой тюрьмы. И сейчас вам это докажу.

И он рассказал. В чем-то Ломакин, конечно, ошибался, но в целом ситуация, описанная им, выглядела абсолютно достоверно, словно на зэка-ученого работал целый штат осведомителей.

Уже год в Зоне происходили странные вещи. Даже по меркам Зоны.

Участились пропажи целых групп сталкеров. Нельзя сказать, чтобы такого не происходило раньше, но теперь люди исчезали без малейшего следа и все разом. Стали появляться новые разновидности мутантов, хотя и года не прошло, как ученые защитили ряд докторских диссертаций, в которых убедительно доказывалось, что скоростные мутации в Зоне прошли некий рубеж, за которым живые организмы полностью адаптировались к местным условиям и перестали изменяться. Но что самое удивительное, стали пропадать целые скопления аномалий. И появляться в самых неожиданных местах. Собственно, именно на этот эффект пока и списывали все пропавшие группы сталкеров.

– Я уверен, – сказал Ломакин, – что Зона начала переход в нестабильное состояние. И с каждым днем нестабильность только нарастает. До точки невозврата осталось не больше месяца. Может быть, меньше. Запросто может оказаться, что эта точка уже пройдена. А уж чем это все закончится, я даже сказать не возьмусь.

– Вы не сказали главного, профессор. – Кудыкин потер виски. – Я верю, что вы все верно рассчитали. Сразу поверил, как только мне позвонил этот ваш надзиратель. Ситуация выходит из-под контроля, и все, что бы мы ни делали, оказывается бесполезным. Что нужно предпринять, чтобы остановить этот процесс?

– Все очень просто, – с торжеством в голосе сказал Ломакин. – Запустить мою установку снова. В том же месте. Но с другими параметрами.

Несколько минут все молчали, пытаясь осознать услышанное. Потом один из гражданских сказал:

– Это невозможно.

– Вы что, демонтировали с бронепоезда мою установку? – испуганно спросил Ломакин.

– Нет, установка на месте, – быстро ответил Кудыкин, бросая настороженный взгляд в сторону гражданских. – Тут вроде как политический больше вопрос. Не техника. Политика.

– Как политика? – удивился Ломакин. – Вы что, с ума сошли? Зона идет вразнос. Еще две-три недели, и вам придется проводить массовую эвакуацию населения с огромных территорий. Просто потому, что целые гектары земли со всеми постройками будут исчезать в одном месте и появляться в другом. Вы можете представить, к чему приведет появление городского квартала со спящими жителями прямо посреди Зоны?

Гражданские переглянулись.

– В качестве альтернативы я предлагаю вам короткое путешествие по старому, хорошо известному маршруту, короткое включение моей установки и скорейшее возвращение обратно, – авторитетно сказал Ломакин. – За пару часов со всей этой угрозой управимся!

– А если вы просчитались? Если не поможет ваша установка? – спросил один из гражданских.

– Тогда мы ничего не теряем, – пожал плечами Ломакин. – Повернуть процесс вспять моя установка еще может, а ускорить текущий – нет. Он и так идет на максимально возможной скорости.

Гражданские вновь переглянулись, после чего один из них сказал:

– Нам необходимо посовещаться и проинформировать руководство страны.

– Могу предложить вам соседний кабинет, – сказал командир базы, поднимаясь со своего места. – Там у нас раньше «секретчик» сидел, пока ему отдельное здание не построили.

Через минуту в кабинете остались только он и Ломакин.

Профессор залпом допил остатки коньяка в бокале и потянулся за бутылкой.

– Признаюсь честно, – сказал Кудыкин, – что испытываю смешанные чувства от встречи с вами. С одной стороны, я рад вас видеть. Кроме того, всегда был уверен, что вы сможете закрыть тот ящик Пандоры, который сами же и открыли. С другой – вы для меня по-прежнему убийца и беспринципный любитель проводить эксперименты за счет чужих жизней.

– Полковник, голубчик, – сказал Ломакин уже слегка пьяным голосом. – Я бы и рад быть только хорошим и всем нравиться. Но у меня это никогда не получалось, извините. Более того, сейчас я вам дам еще больше поводов меня невзлюбить. Поскольку планирую сам принять участие в новой экспедиции, чтобы самостоятельно взнуздать и вернуть в стойло Зону.

Несколько секунд Кудыкин обдумывал слова Ломакина, а затем сказал:

– Не вижу причин, почему бы мне вам отказывать в таком вопросе. Лучше вас все равно никто с установкой этой не справится. Съездим, запустим вашу установку, вернемся обратно и будете досиживать срок.

– Признаться, я рассчитывал на некоторое смягчение приговора, если все пройдет удачно, – вкрадчиво сказал Ломакин.

– Вы убили человека, профессор. Подобные поступки обычно наказываются тюремным сроком. Тот факт, что вы исправите собственные ошибки в чудовищном эксперименте, лишь смягчит вашу вину по отдельному делу, которое все еще расследуется.

– Я готов остаться на этой базе, – предложил Ломакин, – которая мало чем отличается от моей камеры. Просто потребую свободного перемещения и небольшую лабораторию. С точки зрения закона все условия будут соблюдены – я буду изолирован и лишен свободы.

– Давайте сперва дождемся решения по вашему предложению, – сказал Кудыкин, – а уже потом станем торговаться. Хотя с вашей стороны подобный торг как минимум неуместен.

– Повторюсь: я не рупь, чтобы всем нравиться, полковник, – уже совсем пьяным голосом сказал Ломакин, успевший допить еще одну порцию коньяка. – Что же касается убийства этого несчастного сержанта, то вы сами прекрасно знаете, что я выстрелил рефлекторно, когда он бросился на меня. Я не желал его смерти, это профессор Версоцкий заставил его кинуться на меня с помощью своего слюнявого мутанта-телепата.

– Версоцкий получил свое наказание сполна, – чуть резче, чем хотел, ответил Кудыкин. – Его, как и Зюзю, закрыли в спецкарантине, расположенном в подземном бункере еще одного филиала института. И он оттуда уже точно никогда не выйдет. Поэтому, может быть, и к лучшему, что он сошел с ума и не осознает происходящего.