Странный приятель.2 - Егор Чекрыгин

— Нет! — Испуганно отшатнулся бродяга. — Лучше пить!

Бродяга обманул ожидания кабатчика. Ибо этой ночью, Ренки не ночевал в Фааркооне, а сразу после посещения Тайной Службы, взяв наемную лошадь отправился в Университет, чтобы разместить очередной заказ от Готора.

Что именно он там заказывал, Ренки не смог бы рассказать даже под пытками. — Сунув, ради интереса нос в бумаги переданные Готором, он чуть не вывихнул себе челюсть зевая от скуки — какие-то мало понятные алхимические формулы и описания процессов. Привлекшие было внимание Ренки рисунки-схемы таинственных банок-склянок-трубочек, тоже не увлекли юного оу, и он сложив бумаги обратно, решил просто поработать курьером.

Увы, «просто поработать» не удалось. И когда почтеннейший Микааш, — профессор кафедры алхимических преобразований веществ, едва услышав от кого пришло послание — трясясь от нетерпения и едва ли не истекая слюнями, потребовал пояснить ряд непонятных ему моментов — Ренки, вот уже второй раз за день, пришлось почувствовать себя необразованным бездарем. И это было весьма обидное чувство.

И как следствие, это обидное чувство, привело его в университетскую библиотеку, где он, обложившись книгами по алхимии и судостроению, попытался в сжатые сроки обзавестись всеми знаниями, что накопило человечество по этим темам, еще со времен постройки Первого Храма.

Увы, но все что приобрел юный офицер, в результате нескольких часов этого решительного приступа на кладезь знаний — это лишь больная голова, несчастный вид и стойкое убеждение в своей полной бездарности.

— Кто же все-таки такой, этот Готор. — Думал Ренки, ужиная в зале гостиницы, ставшей его приютом на эту ночь. — Как в одном человеке сочетаются знания, способные повергнуть в душевный трепет седовласого профессора, озадачить человека, судя по всему (приходится это признать), неплохо разбирающегося в кораблестроении, поразить новизной инженера-фортификатора отвечающего за целую армию, со способностью попасть в цель из мушкета на три сотни шагов, запугать целую банду каторжников, и ломать ударами кулаков доски? И ведь это только то что лежит на поверхности. — Еще ведь и поразительные знания истории и древних языков, полезных растений, медицины, торговых сделок, шпионажа, воровства и множества всего иного, что словно бы исподволь постоянно всплывает в разговорах Готора. — Какую тему не затронь — почти всегда по ней от Готора можно услышать компетентное мнение, а то и целую лекцию…

А с тем же Риишлее — Готор фактически общался как с равным, по крайней мере по уровню понимания проблемы, когда речь заходила о хитросплетениях политической жизни и разных интригах. — Откуда взяться таким знаниям у простого вояки, или ученого?

…Поневоле вспомнишь этого самого Манаун'дака, которым Готор так интересуется. — Тот ведь тоже считается чуть ли не родоначальников всех знаний на земле. — Не удивительно что он привлек внимание такого же всезнайки.

А если еще учитывать как отреагировал его приятель на буквы на обломке древней булавы, якобы принадлежащей легендарному герою древности Лга'нхи, узнав буквы, о которых Ренки не имел ни малейшего понятия… — тут вот и задумаешься, а где находятся те самые «южные острова» с которых якобы приехал Готор. — Уж не средь небесного ли океана они плавают? — Тогда нечему удивляться, что Готор — некий низвергнутый на землю небожитель, не знает как вернуться обратно!

В общем — надо хорошенько присмотреться к своему странноватому приятелю. …Нет, не с целью донести Риишлее, или в чем-то уличить. Просто — уж очень интересно!

С этими мыслями, успокоенный Ренки благополучно поднялся в свою комнату, и проспал всю ночь в полном спокойствии.

А с утра пораньше, он уже был в седле, и следовал обратно в Фааркоон, — в прекрасном настроении, ни о чем особо не думая и не терзаясь сомнениями.

Да и в конце концов — к чему печалится? — Раннее свежее утро, теплая погода, светит солнышко… А то что Ренки чего-то там не знает? — Ну так он ведь обычный человек, а не родом с небесных твердей. Зато шпагу его рука держит крепко, глаз меток, ноги быстры и тело выносливо. — А впереди у него прекрасная карьера, потому что у человека, достигшего столь многого уже в таком юном возрасте, да еще и без всякой протекции, — иного просто и быть не может!

В этом чудесном настроении и с такими прекрасными мыслями, он въехал в Фааркоон, даже не заметив нищего бродягу со шрамом на щеке и фингалом под глазом, который словно бы встрепенулся заметив въезжающего в ворота одинокого всадника, и сначала некоторое время следовал за ним до домика известной всему Фааркоону вдовы, а затем быстро удалился в сторону городских окраин.

Не заметили ни Ренки, ни бродяга, и другую парочку… — судя по одежде — не то приказчиков мелкого Дома, не то мастеровых из какой-нибудь артели, которые ходили за лейтенантом оу Дарээка весь оставшийся день.

Ходили они за ним и к верфи Дома Ваксай, за воротами которых их «клиент» скрывался наверное часа два. Ходили и в Королевское Портовое Управление, где у их «подопечного», видать тоже были какие-то дела. Потом довели, до небольшого но уютного домика в торговой части города, где «клиент», довольно тепло принятый хозяйкой, отобедал в компании другого офицера. А после обеда — ушел в один из портовых кабаков, где о чем-то шушукался с парочкой солдат в мундирах таких же цветов как и у него. Вид при этом у всех троицы был, прямо таки скажем — заговорщицкий, и наблюдатели заметили, что с солдатами офицер говорит уж как-то очень по приятельски.

Потом «клиент» вернулся в домик где обедал, и провел там еще часа два. А вышел уже под вечер, опять в компании давешнего офицера. Причем оба приятеля имели изрядно нарядный вид, чему вероятно весьма способствовали давешние визиты в дом куафера, портного и прачек. — Волосы у обоих вояк были как-то по особому завиты и поднапомаженны по последней моде, сапоги блестели в лучах заходящего солнца, а мундиры вычищены и наглажены были просто идеально. Оба щеголя даже наняли извозчика, чтобы не осквернить дорожной пылью свои сапоги. Хотя до дома Ваксай, куда они отправились на ужин, от их домика, ходьбы было не более пятнадцати минут.

…Нельзя сказать, что в отличии от своего приятеля — второй лейтенант оу Ренки Дарээка наслаждался ужином.

Увы — ему не хватало присущей Лоику Заршаа светскости, умения болтать о пустяках, и отпускать комплименты присутствующей за столом даме. Да и язвительный стиль общения хозяйки, от которого Лоик, со свойственной всем влюбленным снисходительностью, приходил в восторг — отнюдь не казалась Ренки уместным и правильным.

…Надо сказать, что в общении с противоположным полом, Ренки вообще был не слишком-то искушен. — Его мать умерла при родах, и никаких сестер, тетушек или кузин, разделивших бы с его отцом хоть часть тягот по воспитанию юного оу, увы, не имелось.

Конечно, как и все молодые люди, он в свое время начал интересоваться таинственными существами ходящими в юбках и так странно притягивающими к себе взор. И он смело шел на встречу неизведанному, ибо был не из той породы, что мямлит и заикается при попытке заговорить с девушкой, или падает в обморок при необходимости обхватить тонкую девичью талию во время танца. — Юный Ренки Дарээка даже смог прослыть у своих деревенских подружек весьма изящным кавалером, в основном благодаря приемам и оборотам речи извлеченными из романов и наставлений по поведению «юношей звания благородного», парочка из которых хранилась в отцовской библиотеке.

Но как показала практика — всего этого было явно недостаточно, когда общаться приходилось со столь странно искушенной и повидавшей мир молодой особой, как Одивия Ваксай.

И потому, пока двое из сидящих за столом, молодых людей, активно обсуждали новые пьесы, веяния моды, или светские сплетни — оу Дарээка приходилось хранить напряженное молчание, с гордым видом уплетая столь восхваляемые Лоиком Заршаа блинчики с мясом морской коровки.

Лишь разок, когда Одивия, бросив жалостливый взгляд на своего молчащего гостя, перевела разговор на тему фехтования — Ренки нашлось что сказать. Но долго разговор на фехтовании не задержался, а на предложение «рассказать что-нибудь» — Ренки опять впал в долгую задумчивость. — Найти тему, подходящую для ушей молодой девушки, как-то не получилось. — Ведь не будешь же ты рассказывать ей про каторгу, кровавые сражения, или как он с друзьями в прошлом году удирал от людей Герцогов Гидшаа? Да и историю их с Готором приключений в столице, тоже затрагивать не стоило — Риишлее и его тайны, это не тема для застольной беседы.

В результате, Одивия обозвала его букой, и вернулась к разговорам о новинках театра, требуя от Лоика подробного описания недавно построенного в столице королевского театра «Туубус», чья сцена, по слухам была напичкана различными невероятными механизмами и приспособлениями для смены декораций или неожиданного появления актеров. Стены — отделаны золоченой лепниной. А особое устройство потолка, позволяло услышать происходящие на сцене монологи, даже в самых отдаленных уголках зала.