Девушка в крапиве и цветах - Юрий Анатольевич Черчинский

«Он мой ученик, я учила его в одиннадцатом классе… Он младше меня! – заволновалась Оливия, чувствуя, как возбуждений охватывает тело. – Это всё вино. Мне хочется верить, что он влюблён в меня. Дарит мне цветы… Нет, нет! Я не могу! Сколько будет сплетен, разговоров. А что – остаться старой девой, ожидая принца на белом коне? Как хочется быть любимой и любить!»

– Оливия Марковна, – как будто из далека послышался голом Андрея.

– Да, Андрей?

– У вас завтра день рождения…

– Я никого не приглашала, хотела посидеть одна, почитать стихи…

– Я купил вам подарок. Разрешите зайти на одну минуту? – Круглов посмотрел в глаза Оливии и понял, что она не откажет.

– В семь часов вечера…

– Спасибо! Я бы с огромным удовольствием просидел с такой красивой девушкой весь вечер, но, к сожалению, надо идти – работа.

– Да-да… – Оливия встала из кресла, пошатнулась – какое крепкое вино, голова так и кружится. И когда дверь за Андреем закрылась, поняла, что завтра… завтра она не сможет ему отказать, если он, завтра, захочет поцеловать её: «Надо постелить на кровать новое бельё – белое-белое…» Одновременно стыд и счастье захватили, закружили…

Оливия наполнила бокал вином, расплескав несколько красных капель на белую скатерть, выпила. Посмотрела на вершину горы, озолоченную лучами закатного солнца, и улыбнулась. Кончики губ подрагивали, смеялись.

День 2

Вечером Катя попросила Саньку отвести её на дискотеку. Дискотеки проводились в здании Дома культуры, ещё с перестроечных времён местами лишившегося штукатурки, с большими окнами, заклеенными по трещинам лентами прозрачного скотча. Фонтан давно не работал, завалился, обрушился и походил на воронку от взрыва. Когда подходили к местному центру культуры, Кате вспомнились кадры из фильма о войне.

– Впечатляет! – усмехнулась она. – Особенно неоновая надпись на разрухе: «Ночной клуб «Клеопатра»».

У входа толпились парни и девушки, одеждой, манерой поведения желающие показать, что они самая современная крутизна. Глядя на них, Катя рассмеялась и сказала Саньке:

– Впечатляет!

Зал для танцев сразу же вызвал у Кати нетерпимое отторжение.

– Как в коровью лепёшку вляпалась, – девушка демонстративно закатила глаза. – Полный отстой!

Раньше, когда он учился в старших классах, и, желая показать всем и доказать самому себе, что он взрослый парень, Санька ходил на дискотеки, но только сейчас посмотрел глазами Кати. Действительно: отвратительная музыка, пыль до потолка от деревянного пола с облезшей краской, пустые бутылки из-под пива и водки во всех углах и даже катаются под ногами, а парни и девушки их со смехом пинают, катая как мячи по полу.

– Прогуляемся лучше по парку, – предложила Катя, взяла Саньку за руку и потянула за собой.

– Пошли, – согласился Санька. Все дискотеки заканчивались драками подвыпивших пацанов: «Чо, не уважаешь! Зачем с моей танцевал? В морду хочешь? Ну, давай выйдем!»

А на Катю сразу обратили внимание.

Тёплый ветерок колыхал подол лёгкого платья. Катя легко ступала в босоножках на высоких шпильках. Незагорелая кожа светилась белизной. «Белое платье, белые босоножки… – Санька слышал громкое, восторженное биение своего сердца. – «Как гений чистой красоты!» Вспомнились слова поэта, какого? Совершенно вылетело из головы! Если бы сейчас Саньку спросили, как его собственное имя – он бы забыл его. Все эти фильмы о любви – ерунда. Любовь… она вот такая!

– Ой! – воскликнула Катя. – Меня кто-то в ногу укусил.

Тут только Санька заметил, что они подошли к калитке его дома и стоят под фонарём, что ярко светит в кроне берёзы, отчего по земле колышутся причудливые тени.

– Посмотри, вдруг пчела, – попросила Катя. – У меня аллергия на пчёл.

Девушка потянула вверх подол платья и ткнула пальцем в бедро. И рассмеялась внутри себя: «Даже ночью видно, как вспыхнул. Не сгорел бы. Ну, давай, давай, для тебя же разминка перед началом главного. Люблю благодарить красивых мальчиков. А ты сам не знаешь, как помог мне».

Санька растерялся. «Покраснел, как дурак, как идиот! – рассердился он сам на себя. – Она же попросила! Сейчас рассмеётся надо мной и уйдёт в дом».

Санька решительно наклонился и решительно притронулся указательным пальцем к маленькому красному пятнышку на ноге Кати.

– Комар укусил, – сдерживая дрожь в пальцах, сказал он. – Скоро пройдёт. Только не чеши.

«Идиот! – ругал себя Санька. – Комар! Не чеши! Она меня любит! Она хочет, чтобы я обнял её, поцеловал! А укус – это намёк, что она… хочет… я хочу… поцеловать. А я – комар, не чешись!»

– Слушай, ты рассказывал мне в городе о сеновале, как там здорово смотреть на звёзды, спать! – сказала Катя, взяв инициативу в свои руки.

«Обожаю, когда мужчины влюблены в меня, – подумала девушка. – Но так, как Саша, меня ещё никто не любил. Застенчиво, робко – страдания юного Вертера! Глоток свежего воздуха в душном кошмаре жизни. И надо дышать, дышать этим счастьем, полной грудью. Наслаждаться, радоваться, пока есть чему радоваться. Спасибо, Саша».

Санька приставил лестницу, поднялся на сеновал и протянул Кате руку. Девушка улыбнулась: «Другой бы пропустил меня первой подняться, а Саша…». И сердце громко забилось, и сладкое, как горячий чай с малиновым вареньем, разлилось по телу.

Санька вытащил из угла сарая одеяло, расстелил на сено. Катя легла и посмотрела на звёзды.

– От такой близости звёзд голова кружится, – прошептала девушка и потянула Саньку к себе. Положила голову ему на плечо. На пальце девушки в звёздном свете сверкнуло колечко с бриллиантом. Расстегнула пуговицы на рубашке Саньки. Он замер, почувствовав на своей груди тёплую, желанную ладонь Кати. Девушка поцеловала в щёку, зашептала что-то нежное, ласковое, касаясь губами, языком мочки уха. Санька не мог разобрать слов: всё вокруг взорвалось, как ядерная бомба, разметав каждую клеточку его тела по всей вселенной, до самых дальних звёзд.

Исчезли робость, стыд, скрылись в самых дальних пределах мозга. Санька положил ладонь девушки на бедро, рванулся выше, но запутался в подоле платья. Катя приподнялась, выгнула спину, и платье, словно само, соскользнуло с девушки.

«Он даже целоваться не умеет, – улыбнулась Катя.

Санька не мог уснуть. Голова кружилась от пережитого счастья. Всё тело страстно стонало от наслаждения. «Я люблю!!!» – хотелось кричать на всю вселенную. Рядом с ним в ворохе свежего сена спала самая красивая, самая желанная девушка! Её белое, обнажённое тело, раскинувшееся в наслаждении, светилось в зелени травы, пахло свежестью утра, цветами. Травинки и цветы прилипли к белой коже…

Санька провёл ладонью по груди, животу девушки, поцеловал в приоткрытые, пухлые губы – розовые, влажные, словно Катя только что поела сочной земляники. Но натолкнулся на сильную руку девушки.

– Не надо, спи, – сказала Катя. – От запаха травы у меня голова заболела.

Санька вздрогнул – он услышал шорох в дальнем углу сарая. Почувствовал чей-то ненавидящий взгляд. Метнулась тень. Спрыгнула вниз.

– Опять соседский кот! – выругался тихо Санька. Снял с перекладины подкову и кинул вслед коту. Только потом,