Училка для олигархов (СИ) - Бэк Татьяна

— Смотри мне в глаза! — в голосе Владлена металл и острые кристаллики льда. Теперь я знала, как звучит настоящее бешенство. Подняв глаза, поняла, что не ошиблась: под оболочкой презентабельного привлекательного мужчины скрывался настоящий зверь. И сейчас он был готов разорвать меня в клочья.

Постаралась выдержать этот взгляд, когда Влад медленно приближается ко мне. Мы словно танцевали странный вальс: он делал шаг ко мне, а я отступала — и это в гробовой тишине, не разрывая зрительного контакта. Внезапно на моём пути отступления обнаружилась дверь, о которую неловко стукнулась спиной и ягодицами. Владлен улыбнулся, радуясь, что загнал меня в ловушку.

— Ну что, Мария Ивановна, вот вы и попались!

Его сильное тренированное тело будто заполнило весь кабинет, нависая надо мной. Не думала, что он такой высокий, рядом с ним я совсем Дюймовочка.

— Интересно, и что в тебе находят мужики? Говорят, ты получаешь чаевых даже больше, чем Наташка, только никогда не выходишь за ними лично. Это так?

Я кивнула. Ну не объяснять же ему сейчас, что я ограничивала своё общение с посетителями только танцем, хотя регулярно получала через официантов короткие записки с обозначением суммы, которую готов заплатить очередной толстосум за ночь со мной.

— Возможно, на тебе слишком много одежды и слишком мало косметики? Пожалуй, я знаю, как это исправить. Завтра вечером ты будешь танцевать для меня. Оденься поприличней. Вернее — неприличней.

Он усмехнулся, зная, что может сейчас требовать от меня всё, что пожелает. Владлен отступил на шаг, чтобы рассмотреть меня получше.

— А может и не ждать до завтра, а трахнуть тебя прямо сейчас?

Он придвинулся ещё ближе, чем изначально, буквально впечатывая меня в дверь. Крепкие пальцы подняли подбородок вверх, зажмурилась и почувствовала, как его горячие губы прикоснулись к моим, затем скользнули по щеке; его дыхание обожгло шею, заставляя тело покрыться мурашками. Влад запустил кисть мне в волосы, собирая их в хвост, теперь он сам определял мой наклон и поворот головы, я была вынуждена подчиняться этой властной руке. Его язык слегка дотронулся до ушка, аккуратно прошёлся по внешней части раковины, а в следующий момент услышала почти звериный рык, и он прикил мою мочку чуть выше серёжки.

От неожиданности я вскрикнула и инстинктивно отстранилась от него, делая небольшой шажок в сторону, который тут же отозвался резкой болью в многострадальной щиколотке. Перед глазами потемнело, а кабинет начал медленно кружиться.

— Что с тобой?

Сквозь пелену дурноты услышала взволнованный голос босса и вдруг увидела его где-то совсем под потолком: оказывается, я просто сползла по двери.

— Ногаааа… — промычала еле разборчиво, всеми силами стараюсь удержать ускользающее сознание.

Я куда-то летела, парила над землёй, словно свободная птица. Ах, как бы хотелось улететь из этого города, туда где море и нет проблем. Но вместо песчаного пляжа обнаружила себя лежащей на диване в кабинете Владлена, а самого начальника, склонившимся над моей щиколоткой и что-то бубнящего в телефон.

— Да, Борис Борисыч, заметный отёк и даже покраснение, хотя, может, обувью пережала. Везти сразу к вам? Может, ей обезболивающего или виски? А то сознание потеряла и бледная, как привидение. Всё, вас понял.

— Не надо никуда меня везти, мне работать нужно, — сделала неуверенную попытку поднятья из трясины дивана.

— Совсем долбанулась? Точно с головой не в порядке! Сейчас тебя отвезут в больницу, и ты будешь там столько, сколько я скажу. И не надейся, что за это время забуду о том, что ты покажешь мне все свои таланты в танце.

Глава 11

Я смутно помнила, как меня привезли в больницу, лишь руки Владлена, укладывающего меня в машину, словно ребёнка в колыбель. Сквозь дымку беспамятства проскальзывали нечёткие образы людей в белых халатах, прохладные прикосновения к щиколотке и мужской нудный голос, бубнящий о том, что так работать невозможно.

Утреннее солнце щекотало ресницы и нос, призывая проснуться и открыть глаза. Первый десяток секунд я не понимала, что происходит вокруг и почему оказалась в белоснежном безмолвии. «Так это же больница, вот почему так пахнет чистотой!» — я с детства знала, что такое аромат хлорки и «белизны» для белья: мама была неподкупна в таких вопросах — простой стирки и уборки было мало, нигде не могло быть и места для микроба или бактерии. Это был запах дома…Стерильный и химический.

События вечера всплывали в моей памяти зыбкими образами. Но хорошо запомнила лишь взгляд Владлена, обещавшего, что я не выйду без палаты без его разрешения. Первым желанием было сорваться с места и бежать подальше. Этот мужчина внушал мне настоящий страх, к которому примешивалось какое-то чувство, которое не получалось сформулировать.

— Здравствуйте, Мария Ивановна! — надо мной навис высокий аскетичный мужчина с непроницаемо-холодными и отстранёнными глазами, просканировавшими меня, словно рентген. — Как ваше самочувствие?

— Здравствуйте! —замялась, не зная, как обращаться к ледяной глыбе. — Всё в порядке. Можно, я уже пойду домой. Мне на работу надо…

Ответ был неинтересен этому человеку: он деловито ощупал мою щиколотку и скривился. Надо ли говорить, что его пальцы были ледяными, словно подтверждая изначальное впечатление.

— Зовите меня Борис Борисович! — процедил он, что-то записывая на весу. — Боюсь, милочка, вам придётся здесь задержаться. У вас есть кто-нибудь, кто сможет привезти сюда сменную одежду и необходимые принадлежности?

Его безапелляционный тон вызвал у меня невольное раздражение. В конце концов, госпитализация — дело добровольное. Поэтому я попробовала скинуть ноги с бойничной койки и тут же вскрикнула, ощутив острую больше в районе щиколотки. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, а сухой, скрежещущий голос звучал словно сквозь в туман.

— Ну что, доигрались? — источник звука удалился. — Галенька, обезболивающее сюда! И успокоительное захватите! Барышня буйная попалась!

«Буйная? Это я ещё ничего не сделала, а следовало бы!» — пронеслось в голове, но огненная игла в ноге напомнила о том, что надо проявить хотя бы минимум благодарности к тем, кто в состоянии унять твою боль. Мне стало неловко за своё ребячество и легкомыслие.

— Извините, Борис Борисович! Просто я боюсь больничных палат с детства. А ещё мне надо быть на работе завтра. У меня очень строгое начальство.

— Владлен Олегович? Не волнуйтесь! Возможно, он бывает крутоват и резок, но всегда справедлив и корректен.

— К сожалению, у меня есть и другое руководство…Менее корректное.

Мне с трудом удалось справиться с желанием расспросить про старшего Волкова, от которого теперь полностью зависела моя судьба.

— Не забивайте голову! Вам выдадут официальный больничный. А пока свяжитесь всё же с близкими. Вряд ли вы захотите провести неделю в одной и той же одежде.

Странно было оказаться в такой ситуации, что даже некому сообщить о том, что попала в больницу и попросить помощи. Таня, на которую я раньше полагалась в любой ситуации, оказалась Иудой; любимый парень — изменником. Что же, придётся держаться корней и попросить о помощи родного брата. Правда, я быстро пожалела о принятом решении.

— Привет, сеструха! Чего с тобой случилось? А у тебя тут неплохо! — Ваня осмотрел палату бегающим взглядом глубоко посаженных глаз, нервно ухмыльнулся тонкими губами и присвистнул. — И сколько же такое удовольствие стоит? Небось месячная зарплата твоя за сутки?

Вспомнилось, как матушка более месяца ежедневно отчитывала меня за то, что назвала брата «крысёнок». К сожалению, её не беспокоило, что любимый сын в возрасте десяти лет уже виртуозно обкладывал меня, старшую сестру, матом так, что до сих пор пылали уши, стоило вспомнить.

— Привет! Врачи говорят, ничего серьёзного, — принципиально не стала реагировать на вопрос о стоимости отдельной палаты, хотя мне и самой было интересно.