Как быть евреем - Джеймс Кугел

Ю.Л. Да, конечно. Но разве нет подобной структуры — фиксированных положений — и в других системах? В конце концов, люди, которые практикуют медитацию, делают это каждый день, определенное количество минут или часов, а то и непрерывно. В этом ведь есть своя система — она вполне основательная и приносит результаты. Медитирующие свидетельствуют: эта практика создает в их душе мир и меняет восприятие действительности. Мне кажется, в конечном счете это присуще всем религиям. Разве иудаизм — или, по крайней мере, каббала — не дает того же самого, нового восприятия? Я имею в виду конкретно вас.

Д.Д. Я уже говорил тебе, иудаизм — это служение Б-гу, посвящение наших повседневных мыслей и поступков Б-гу. Поэтому ты не прав с самого начала, когда рассуждаешь о том, что иудаизм дает нам. Иудаизм нас дает Б-гу. И в этом также глубокая разница между Алахой и теми практиками, о которых ты упоминал. Разумеется, я только сторонний наблюдатель и могу неверно судить, но мне кажется, заклинания про значение медитации и всего такого прочего призваны разве что воздать должное, наградить за постоянные усилия — миром в душе, измененным сознанием и т. д. Ничего не может быть более чуждого иудаизму. Подобная практика видится мне столь далекой человеческой душе и реальности, что трудно признать за ней хоть какой-то смысл. Это что-то вроде духовного джоггинга, когда вам предлагается улучшение кровообращения и всеобъемлющая радость бытия.

Ю.Л. Не знаю, может, вы и правы… Но я не уверен, что способен что-то увидеть под углом «служения Б-гу». Мне хотелось бы быть похожим на еврея, говорящего: «Давайте сначала сделаем, а потом поймем», — но, честно говоря, как-то странно делать все эти вещи в Шабат, не решив прежде главных вопросов. Начать хотя бы с того, что в некоторых восточных философских системах и практиках вообще отсутствует понятие Б-га — в них больше говорится об «энергиях» и «изменениях»! И у меня создалось впечатление, что современная физика, странным образом, пришла к тем же заключениям. Все-таки современному человеку трудно представить себе бородатого старика на небесах, вершащего судьбы человечества…

Д.Д. Да ладно тебе!..

Ю.Л. Простите.

Д.Д. Дети и даже взрослые, которые в стороне ото всего этого, еще могут рассуждать подобным образом, но только потому, что ничего пока не поняли. Надо просто добраться до истины! В иудаизме понимание вырастает из некоей сознательно зафиксированной структуры, и это вполне резонно — по причинам, о которых я уже говорил. Так, в Торе несколько раз сказано о том, что надо «учиться бояться Б-га». На первый взгляд чрезвычайно странное положение, но оно повторяется четыре или пять раз. И каждый раз смысл один и тот же: надо учиться, а учеба заключается в исполнении предписаний Торы. Это и есть структура, о которой я говорил.

Ю.Л. Хорошо, но чтобы принять это за основу, надо поверить — или, по крайней мере, попытаться поверить в Б-га. Без этого ведь нельзя, не так ли?

Д.Д. Конечно.

Ю.Л. Но в этом-то и состоит проблема! Как человек заставит себя поверить, если у него отсутствует личный базис для веры?

Д.Д. Есть разные ответы на этот вопрос. Думаю, лучше и точнее всего будет ответить так: очень многое в человеческом сердце от нас сокрыто… Тебя заботит вера в Б-га? Так ты уже веришь в Б-га. Твоему сердцу это известно — поэтому ты ко мне и пришел. Но сейчас ты пытаешься выпутаться из сетей, борешься с тем миром, в котором нет Б-га, — так тебе внушали. Не надо ни с чем бороться. Оставь все как есть, про запас. Однажды тебе вновь предстоит со всем этим столкнуться. Но сейчас тебе просто надо войти внутрь, в маленький мир реальных вещей, и дать свободу своей душе. Только так ты поймешь, во что ты веришь и как именно тебе нужно поступать.

Ю.Л. И что же мне надо для этого сделать?

Д.Д. Я уже сказал: дай свободу своему сердцу и следуй за ним. Тогда тебя позовет путь нашей Алахи. Мудрецы очень хорошо это сформулировали: «Все в руках Б-жьих, кроме страха Б-жьего». Имеется в виду, что «страх Б-жий» — то есть вера в Б-га, желание служить Ему — в руках человека, который должен всего лишь освободить свое сердце, чтобы оно следовало этому желанию. Конечно, шаг этот нелегкий, он страшит тебя — тем более что ты не знаешь, куда пойдешь.

Ю.Л. Что вы имеете в виду?

Д.Д. То, что наши мудрецы называли «бременем царства Б-жьего» и обязанностью исполнять заповеди, невозможно понять заранее, до того, как сделаешь этот шаг. Ты ступаешь во тьме. Интересно, что Тора неоднократно повторяет: не важно, как человек был воспитан или подготовлен; реальность Б-жья всегда удивит его, даже ошеломит, когда он предстанет перед Б-гом.

Ю.Л. Как так?

Д.Д. В Торе, например, рассказывается: когда народ Израиля обратился к Б-гу и освободился от египетского рабства, египтяне преследовали их до самых берегов Красного моря. Море расступилось, и евреи чудесным образом спаслись. Так вот, комментируя этот рассказ, наши мудрецы заметили: самый меньший из нашего народа вознесся тогда на уровень общения с Б-гом, выше любого из пророков. На чем строится такое наблюдение? На том, что, оборачиваясь назад, на море, и вспоминая о спасении, люди говорят: «Это мой Б-г, и я восславлю Его». Или, по словам мудрецов, как если бы каждый еврей мог вдруг ощутить присутствие Б-га настолько близко, чтобы сказать: «Вот Он!»

Ю.Л. Это мне понятно.

Д.Д. Еще нет. Потому что полностью стих звучит так: «Это мой Б-г, и я восславлю Его, Б-г моего отца, и я буду превозносить Его». Этот момент был не только моментом близости к Б-гу, но и моментом признания. Конечно, евреи знали уже о «Б-ге моего отца», о своих предках и о том, как молились Б-гу Авраам, Ицхак и Яаков. Но все это оставалось — как и должно было быть — историей, рассказом. И только на Красном море они могли сказать, исходя из собственного жизненного опыта: «Это мой Б-г», а потом добавить, с изумлением узнав Его: «Б-г моего отца».

Ю.Л. Вы хотите сказать, что каждому из нас в тот или иной момент предстоит оказаться на берегу его собственного «Красного моря»?

Д.Д. Да полно тебе! Я хочу сказать только то, что никакие разговоры о предстоянии перед Б-гом ничего не дадут. Не знаю, смогу ли я объяснить тебе по-другому, — конечно, было бы лучше, если бы ты знал иврит и Тору. Попробую… Все, что я тебе говорил, касается и самого Моше. В начале книги Шмойс рассказывается, как он бежал из Египта и поселился в земле Мидьян. Когда Б-г призвал его из горящего куста, Моше поначалу почувствовал страх, смешанный с любопытством, — но при этом он явно не понимал, что происходит (точно так же другого пророка, Шмуэла, Б-гу пришлось призывать четыре раза, пока бедняга понял, что голос этот не человеческий, а Б-жий, — впрочем, это совсем другая история). Б-г долго и сурово говорит с Моше, требуя, чтобы тот вернулся в Египет спасать израильтян. Моше отказывается, утверждает, что не может. Причина его колебаний ясна: «Кто я, чтобы мне идти к Паро и чтобы мне вывести сынов Израиля из Мицраима?» Кто я — поскольку голос звучит в его сердце, он не совсем понимает сказанное и переводит разговор на себя… Но Б-г отвечает ему: «Ведь Я буду с тобой». Моше все еще не понимает, но продолжает: «Допустим, я приду к сынам Израиля и скажу им: Б-г ваших отцов послал меня к вам. И скажут они мне: „Как Имя Его?“— Что скажу им?» Моше ведет разговор в той манере, которую коммерсанты называют «волокитой»: клиент вроде бы проявляет заинтересованность в покупке товара, но до конца не уверен: «Если бы было так и так, то я бы рассмотрел ваше предложение, но при данных условиях не могу». Похожий ответ дает Моше: «Я не утверждаю, что поступил бы таким образом, даже зная Твое Имя, но ведь я его не знаю, так что вообще говорить не о чем». Это способ поторговаться, иногда просто ради того, чтобы потянуть время, и аргументы покупателя берутся с потолка. В самом деле, неужели людям придет в голову спрашивать об Имени Б-жьем после таких заявлений? Нет, Моше таки хочет узнать Имя Б-жье, поскольку он находится на распутье и озабочен тем, кто же таков на самом деле его собеседник. Ответ Б-га не менее красноречив. Внешне Он вежливо отводит вопрос: «Занимайся своим делом». Но на иврите фраза звучит так: «Я есть тот, кто Я есть». (Замечательный ответ тому, кто спросил первым: «Кто я, чтобы мне идти к Паро?») Далее Он дает еще более прямой ответ: «Так скажи сынам Израилевым: „Я есть“ послал меня к вам». Хочешь узнать, кто ты такой, чтобы пойти к фараону? Вот тебе ответ, и с ним ты вернешься к своему народу. А чтобы избежать малейшего недопонимания, Б-г повторяет то же наставление в иной форме: «Так скажи сынам Израилевым: Г-сподь, Б-г отцов ваших, Б-г Авраама, Б-г Ицхака и Б-г Яакова послал меня к вам. Вот имя Мое навеки, и так Меня зовут из рода в род». Улавливаешь мою мысль?