Идеальная афера - Николай Леонов

«Разбойная изба, – думал Гуров, выруливая на служебную стоянку перед управлением, – ну все, теперь я только так нашу шарагу называть стану».

Глава 3

Он даже не проснулся – чтобы проснуться, нужно спать, а назвать сном то дикое, выматывающее мозг, душу, тело состояние, из которого он не мог выбраться уже вторые сутки с лишним, не повернулся бы язык у самого злейшего его врага. Но пугающие картины полубреда отступили на время – он знал, что короткое! – и расфокусированный взгляд мутных глаз человека, лежащего на скомканном тюфяке поверх дощатого топчана, прошелся по комнате.

Его усмешка была горькой, как хина: продано все, а значит – спасения не предвидится. Нет никакой еды, как нет и холодильника, ушедшего за смешные деньги полтора месяца назад. Правда, есть не хочется. Думать о еде тошно. Из всей мебели осталась колченогая табуретка рядом с топчаном, кухонный стол да еще вешалка в коридоре. На табуретке – две его последние сигареты. Рядом с трубкой мобильника. Остается продать только его. Все равно оплачивать этот месяц нечем. Но как же он будет жить без связи? А вот так и будет – все равно никто больше в этом проклятом городе не выручит его столь необходимой дозой. Без дозы же он умрет прямо сегодня. Но зачем, скажите на милость, куда-то звонить, если не для того, чтобы выпросить желанную дозу? Не на работу же устраиваться! Он, пожалуй, наработает... Значит, шайтан с ним, с сотовым! Тогда, он вновь криво ухмыльнулся, с трудом поднимаясь на трясущиеся ноги, тогда смерть подождет. Еще два денька. Или недельку, это как повезет... Цены наркодилеров он помнил назубок, может быть, это осталось единственным, что он помнил твердо, как таблицу умножения. По всему выходило, что, даже продав «трубу», ни на метадон, ни на вульгарную «герку» он не наскребет! Остается травка. Доза ее, так называемый «бокс», – спичечный коробок. В зависимости от качества и степени жадности торговца это от 1 до 10 долларов. «Либо Вашингтона, либо Линкольна отдай и не дергайся, – грустно подумал он. – А у меня с портретами американских президентов суровый напряг».

Ничто не выпивает человеческие силы, само желание жить дальше так быстро, так безжалостно, как осознание своего ничтожества!

Задыхаясь, останавливаясь через каждый шаг, он доковылял до грязного, запотевшего окна своей малогабаритки и с отвращением выглянул во двор. Зима в южной России на зиму-то не похожа, со злостью подумал он. Молочно-белый, акварельный туман укутал город, словно толстое теплое одеяло. Сразу стало сыро, как-то совсем не по-январски душно. Из распахнутой форточки мерзко пахнуло помойкой, кошками, мусорными отбросами.

Он ненавидел Светлораднецк. Ах, в горы бы сейчас, домой! Да вот только кому он там нужен? Позор семьи, рода, тейпа... А ведь как хорошо он начинал, как им гордились! Однокурсник и земляк, почти родственник – Руська Юсупов – плакал, когда читал его стихи. Но Руслан вот пишет по-прежнему, на родине его уважают, даже здесь, в России, сквозь зубы говорят, что Юсупов – это да! Это поэт!

А он... Без дозы уже не то что стихи, двух слов-то связать не может! Стало горько почти до слез.

Но мобильник придется продать, иначе – точно каюк. Что-то подобное уже случалось с ним около полугода назад. Выручил его старый университетский приятель, такой же законченный наркоман. Выручил?

Он, благодаря товарищу, тогда остался жив, но уже через неделю не знал, радоваться этому или огорчаться.

Приговоренный к продаже по бросовой цене мобильник вдруг тихо закурлыкал, как бы напоминая хозяину: я тебе еще пригожусь!

– Слушаю, – на измятом лице еще молодого, но чудовищно побитого, изжеванного жизнью мужчины отразилось нешуточное изумление. – Дядя? Надо же, когда вы обо мне вспомнили. Что? Ну, вы превосходно знаете, в чем я сейчас нуждаюсь. Да. Теперь согласен. На все. Детали? Хорошо, я понял: встретимся завтра утром, в девять, у нового стадиона, где остановка маршрутки. Завтра у нас среда, я не ошибаюсь? Только не пугайтесь, внешний вид у меня далек от... От человеческого. Но предупреждаю – лучше прихватите с собой не деньги, а... Чтобы я сразу пришел в себя.

Небрежно бросив умолкнувшую трубку на табуретку, он взял одну из оставшихся сигарет, задумчиво повертел ее в пальцах, положил обратно. Итак, нужно каким-то образом прожить еще чуть больше полусуток. А потом состоится встреча с человеком, которого он боялся больше всего на свете. «Ты согласен помочь мне, племянничек?» Еще бы нет: за дозу он сейчас к шайтану в пасть полезть готов! Хотя еще большой вопрос, кто круче – шайтан или его дядюшка... У русских про таких, как его драгоценный родственник, есть хорошая присказка: «В храм войдет – лампады гаснут». Так что, решив одну, хотя и самую важную сейчас проблему, можно накачать себе на шею десяток других. Что ж, философски рассудил он, чувствуя, как в предвкушении завтрашней дозы наркотика улучшается настроение, хотя трясло по-прежнему, как на вибростенде, что ж! Проблем в нашей жизни всегда хватает. Кончаются они разве что на кладбище, да и то лишь для усопшего, а для родственников оного, наоборот, их прибавляется.

Самое интересное заключалось в том, что после встречи утром в среду ему и впрямь полегчало. Дядя не подвел: уже через полтора часа он вколол свой «гонорар» в истонченную, исчезающую вену. Теперь... Теперь – что же, надо отрабатывать. Через сутки, которые ему милостиво дали, чтобы хоть немного прийти в себя. Тем более, ничего особо кошмарного от него не потребовали, так – театр одного актера. Нет, в известные неприятности влететь, конечно, очень даже вероятно, однако когда он подумал, каких услуг от него могли бы потребовать за четыре полные упаковки метилфетанила... Это ж не привычная «герка», это куда как покруче. Денег ему, правда, практически не дали – так, на дешевые сигареты хватит да перекусить пару раз. Бог с ними, к чему ему деньги, когда есть такое качественное зелье? Разве что завтра перед «делом» съесть хоть кусок чего-нибудь в «Казачьем стане», не на улице же ему объект поджидать по этакой-то погоде, а в кавярне по крайней мере тепло!

Как и всегда, мощная доза сильного наркотика перенесла его в другой, особый, только его и ничей более мир. На такую любимую, такую близкую – рукой ведь подать! – и такую далекую родину. Где когда-то он был так счастлив!

Гурову утро среды досталось тяжело, он терпеть не мог чувствовать себя дураком, человеком темным и необразованным. Хотя бы речь шла о классическом балете или религиозных верованиях ацтеков. А на этот раз говорили о вещах еще более для него загадочных. Слава господу, беседа во ВНИИ стандартизации и метрологии закончилась довольно быстро. Лев прекрасно понимал, что закачать в него хотя бы немного больше о гостировании, сертификации и тарифной политике уже просто невозможно.

Выруливая к родной «разбойной избе», полковник Гуров умудрялся думать сразу о трех вещах. Куда там Юлию Цезарю! Во-первых, конечно же, ВНИИСМ...

На его робкую, но подкрепленную авторитетом генерала Орлова просьбу изложить кратенько самую суть гостирования и экспертной оценки любой – а в идеале светлораднецкой – продукции солидный, в стильных очках с настоящей черепаховой оправой, увенчанный благородной сединой завотделом, доктор экономических наук с готовностью откликнулся. Подумал, с чего начать, а затем спросил, что господин полковник знает о государственных и отраслевых стандартах.

Гуров уклончиво ответил, что это не его конек, но кое-что ему о них известно. Например, что они отличаются от негосударственных. И неотраслевых. Да, еще! У каждого государства они, наверное, разные.

Его ученый собеседник, чуточку изменившись в лице, поинтересовался, каково отношение Льва Ивановича к применению математической теории ошибок при определении гостирующих показателей пищевых продуктов. Гуров признался, что своего окончательного отношения к таковому еще не выработал, поскольку слышит о нем впервые в жизни.

Эксперт почему-то стал нервничать, протер очки и тихо осведомился, какие монографии о взаимодействии макроэкономических параметров, уровня стандартизации и тарифной политики его собеседник уже проштудировал. Лев чуть было не выпалил, что крупнейшими авторитетами в этом вопросе считает Корецкого и Маринину, но подумал, что такой ответ может огорчить симпатичного доктора экономических наук. Поэтому ограничился заявлением, что, по его глубокому убеждению, такое взаимодействие имеет место. В самом деле, а почему бы и нет? С одной стороны, параметры, с другой – тарифная политика... Что им еще делать, как не взаимодействовать?

Гуров невесело усмехнулся: все правильно, кто он такой? Волкодав, скорохват... Эх, стрельба-пальба, засады-погони... Оперативка родная, будь она неладна! А про свое высшее образование можно потихонечку забывать. Ладушки, с грехом пополам, но трех часов ликбеза ему хватило. К концу импровизированной лекции пот с симпатичного доктора экономических наук лил градом, да и Льву мало не показалось. Что делать, сам напросился. Стасу сейчас как бы не тяжелее в Светлораднецке.