Дом веселых нищих - Григорий Белых

Роман вздрогнул и кинулся на шею Шкалику.

— Выручай! — завопил он, повиснув на шее парня.

— Бей его! — дружно закричали ребята и все разом навалились на врага.

Мастеровые захохотали. Копошащийся клубок грохнулся на землю. Взлетали руки, болтались ноги, потом, как по сигналу, все рассыпались, оставив на земле избитого пьяного Шкалика.

ЖИЛЕЦ СО СКРИПКОЙ

КОРЕНЬ УЧЕНИЯ

По-прежнему ребята ходили в собор на беседы. Изнывали от тоски, слушая проповеди священника, потом на квартире у наставницы до одурения долбили азбуку.

Несмотря на все старания десятницы, учение двигалось туго. Девочки еще кое-как занимались, мальчишкам же грамота не давалась. С трудом зазубрили азбуку и на этом успокоились. Тупо просиживали вечера, и лишь изредка кто-нибудь, подняв от учебника осоловелые глаза, тоскливо говорил:

— И чего зря мучает?

Ребята потихоньку начали мстить десятнице, портили мебель, сдирая лак и пропарывая гвоздями мягкие стулья.

Роману тоже мучительно было сидеть в душной комнате и зубрить приевшиеся «еры», в то время как за окном гремела улица, родная пыльная улица. Сияло солнце, а на окраине, за кладбищем, счастливцы, не попавшие в христолюбивое общество, весело ныряли в мутной речонке Воняловке.

Вероятно, Роман не скоро бы научился грамоте, не попадись ему Колькин сундучок.

В квартире не было ни души. От скуки Роман ловил тараканов. За тараканом он полез под кровать и тут увидел Колькин сундук.

Сперва потрогал его, потом выдвинул из-под кровати и открыл крышку. Никаких необыкновенных вещей там не было. Лежали книги. Роман взял одну книжку и стал разглядывать картинку на обложке. На рисунке мужчина в коричневом кителе кидал бомбу в толпу оборванцев. Роман взял другую книжку, потом третью. Револьверы, кровь, кинжалы и трупы замелькали перед глазами.

Когда пришел Колька, Роман все еще сидел на полу, а вокруг него лежали горы книжек.

Колька разорался. Дал подзатыльника Роману и поспешно стал пихать книги в сундучок.

— Рано такие книжки читать. Прежде грамоте научись, — сказал он, успокоившись.

В этот вечер надо было идти на урок.

— Знаешь что, — сказал Женька Роману, мы решили прогулять. Ты пойдешь за нами на Лоцманку за кокосом?

Роману очень хотелось идти на Лоцманку, но он покачал головой.

— Нет? — закричал Женька. — Струсил?

— Не струсил, а надо учиться, — сказал Роман.

И не пошел.

С этого дня переменился Роман. На уроках у десятницы все ребята дурачились, а он прилежно занимался. Прямо загадочное событие. Ребята все ногти изгрызли от злости, глядя на Романа, а он как будто не замечал ничего. Зубрит и зубрит азбуку, и уже девчонок догнал, и уже обогнал, и дальше напирает на слоги.

Сначала ребята думали, что Роман шутит, но когда увидели, что упорство не пропадает, все переполошились. Стали следить. Открыли, что Роман не только сам учится, но еще обучает Иську. Слежка установила, что каждый день Роман и Иська встречаются на пустыре. Роман приходил с букварем. Развалившись на лопухах, они твердили склады.

Тогда ребята решили устроить облаву.

Однажды, заметив Иську и Романа на пустыре, ребята окружили их и засели в лопухах.

Роман и Иська лежали на траве. Иська неуверенно, по складам читал:

— Ко-рень уче-ния горек, а…

— Плод… плод, понимаешь… Пы-лы-од, — старательно подсказывал Роман.

— А плод его сла-док.

— Сладок, правильно.

Роман и Иська так увлеклись, что совсем не замечали ни подозрительно качающейся травы, ни шороха вокруг.

— Попались! — заревели ребята, выбегая из лопушатника.

— Вам что? — спросил Роман, вскакивая и сжимая кулаки.

— А вот что! — сказал Серега — Почему от товарищей бегаете?

— Мы учимся.

— А зачем?

— А так.

— Врет! Не верь, Серега! — закричали ребя та. — Так не учатся зря.

Круг сдвинулся теснее.

— Ты не треплись, — сказал Серега. Лучше скажи правду, а то поколотим. Ребята были рассержены не на шутку, и Роман рассказал.

Если бы десятница вздумала за каждую заученную букву давать по плитке шоколада, то и тогда вряд ли добилась бы такого успеха, какой произвело Романово сообщение.

Все мальчишки вдруг засели за буквари. Учились не просто прилежно, а с натугой, с надрывом, до обалдения, как на гонках. Даже старательные девчонки отставали, не выдерживая соревнования. Быстро одолев склады, ребята один за другим переходили на беглое чтение. И впереди всех, как вожак, шел Роман.

Наконец настал долгожданный день. Было воскресенье. Роман утром принес газету. Александр любил за чаем читать «Петербургский листок».

— Долго бегаешь, — сказал он, протягивая руку за газетой.

Роман газету не отдал. Отскочив в сторону, он сказал улыбаясь:

— Я сам прочту.

— Учись хорошо, через год научишься читать по складам, — усмехнулся брат.

Роман промолчал, развернул большой, неудобный лист газеты и оглядел всех заблестевшими глазами. Потом посмотрел на страницу, увидел маленькую заметку с черным, жирным заголовком и, наслаждаясь общим изумлением, звонко, без запинки стал читать вслух. В груди все плясало от восторга. Роман читал, с трудом удерживая дрожь в голосе и не понимая смысла прочитанного:

УБИЙСТВО АВСТРИЙСКОЙ НАСЛЕДНОЙ ЧЕТЫ

При проезде эрцгерцога Франца Фердинанда с супругой, герцогиней Гогенберг, к ратуше в автомобиль была брошена бомба, не причинившая вреда эрцгерцогу.

Преступник, оказавшийся типографским рабочим из Требиньи, арестован.

После торжественного приема в ратуше, когда герцог с супругой продолжали объезд города, было произведено второе покушение. Гимназист выстрелами из револьвера тяжело ранил эрцгерцога и герцогиню.

Оба раненые скончались. Второй преступник арестован. Разъяренная толпа пыталась расправиться с преступниками судом Линча…»

— Карбюро Спа, — волнуясь, закончил Роман и оглядел родных.

Торжество было полное. Мать обнимала его, бабушка ахала, даже Александр, потрепав по плечу, похвалил:

— Молодец. В кинематограф сведу.

Все тормошили его, ласкали, забыв о газете, как вдруг дед негромко сказал:

— Убили. Ах, мошенники! За что же это его? Тогда Александр торопливо выхватил газету и стал читать. Колька вскочил из-за стола.

— Война будет! — крикнул он возбужденно. Мать заохала, запричитала бабушка. О Романе все позабыли, а он, выждав момент, подошел к Кольке.

— Ну как?

— Чего? — удивился Колька. — Молодец, читать умеешь.

— А это?

Роман выразительно скосил глаза на Колькин сундучок.

У Кольки и рот открылся от изумления.

— Эге, — сказал он. — Так уж не из-за этого ли ты учился?

Роман мотнул головой.

— Ну ладно, — сказал Колька. — Валяй.

За забором показалась кудлатая голова Романа. Он быстро перелез через доски и направился к ребятам.

— Принес! — еще издали крикнул он, улыбаясь. Ребята окружили его.

— Кажи скорее!

Роман молча выдернул из кармана тоненькую книжечку и, подняв над головой, показал ребятам обложку. На рисунке клокотало желтое пламя взрыва и корчились люди.

— Клёво! — ужаснулся Васька. — Дай-ка поближе посмотреть.

— Успеешь, — сказал Роман и, отвернувшись от Васьки, стал показывать картинку обступившим его ребятам.

Васька скис. Сел на траву, терпеливо ожидая своей очереди.

— На, посмотри, — сказал Роман, протягивая наконец книжку Ваське, когда все ребята уже просмотрели ее.

Васька поглядел, не беря в руки.

— Ну, валяй, читай скорее, — заторопили ребята.

Все мигом разлеглись на траве и замерли. Роман торжественно раскрыл книжку и чуть дрожащим от волнения голосом прочел:

— «Заговор преступников».

Никто не шелохнулся. Затаив дыхание, ребята не мигая глядели прямо в рот Роману.

— «Была бурная холодная ночь, когда в квартире знаменитого американского сыщика Ната Пинкертона раздался звонок…»

Солнце до боли напекло затылки, по ногам ползали муравьи, руки затекли, но ребята ничего не замечали. Час пролетел как секунда.

Когда Роман закрыл книжку, ребята долго молчали, потом Женька, вздохнув, сказал: — Жалко, что все.

— Завтра еще принесу, — сказал Роман. — Хорошая книжка, — выдавил наконец Пеца. — Даже дух захватывает. Не то что эта.

Под общий смех он извлек затрепанную азбуку. Роман выхватил у него букварь, развернул и, кривляясь, будто по складам, прочитал:

— Ко-рень учения го-рек, а плод его сла-док.

Потом встал и, размахнувшись азбукой, высоко подбросил ее вверх. Белые листочки светлым букетом взметнулись в воздухе, медленно опустились и потонули в густом лопухе.

ИОГАНН ЯН ТОФФЕР

К Рожновым переехал новый жилец. Пришел он рано утром — высокий, плечистый, усатый и при котелке. Прямо барин или чиновник почтовый.