Девять бусин на красной нити - Питкевич (Samum) Александра

– Ну? – Ерхо сердито оскалил зубы, сетуя на мою несообразительность, и вновь толкнул головой девушку в бок. Из горла птицы вырвался тихий выдох. Это было сложно, почти невозможно назвать дыханием, но Ерхо когда-то родился в мире, населенном совершенно невероятными тварями, так что к его мнению все же стоило прислушаться. – Знаешь, если мы притащим ее домой, отогреем и она все же окажется мертва, я двадцать дней буду кормить тебя только овощами. И мне будет все равно, что ты хищный зверь.

Опустив голову ко льду, пес недовольно зарычал, слегка скаля зубы.

– И не нужно так со мной разговаривать. Это твоя идея.

Прижав ладонь к тому месту, где у обычных людей, асов и моих сородичей находилось сердце, я прислушался. Один короткий глухой удар, такой слабый, что было впору усомниться. Второго пришлось ждать едва ли не три минуты. Кажется, птица впала в анабиоз, как лягушка. Что ж, я вполне могу попробовать ее разбудить.

Подтяну нарты ближе, с сомнением посмотрел на размах крыльев нашей находки. Сама девица довольно мелкая, ее можно не только завернуть с головой в меха, но и еще двух таких рядом уложить, но вот крылья… Мягкие, блестящие перья с красноватыми подпалинами по низу так и притягивали взгляд. Действуя осторожно с непривычной частью тела, я собрал одно крыло наподобие плаща за спиной. Конечности гнулись легко, словно и правда не находились на льду несколько часов. Расстелив под спину крылатой девицы большую шкуру, осторожно повернул ее на другой бок. Здесь с крылом вышла заминка. В одном месте оно было вывернуто явно не под правильным градусом. Осторожно ощупав тонкую кость, выругался.

– Поломано. Ерхо, нам нужна палка. Примерно такая. Вперед, – продемонстрировав псу, какого именно размера мне нужна ветка, я прикрыл глаза, сосредоточившись. Холод не дал отеку разойтись, что давало возможность нащупать место перелома. Судя по ощущениям под пальцами, кость разломилась достаточно ровно, без осколков. Нужно было рискнуть и собрать ее воедино до того, как начинать отогревать это существо. Кем бы она ни была.

Медленно повернув крыло на четверть оборота, убедился, что разлом соединился ровно. Порвав запасную рубашку на тонкие лоскуты, отломал часть от принесенной Ерхо палки, приматывая плечо к самодельной шине. Медленно сложив крыло, завернул вторую сторону шкуры наверх, накрывая птицу. Осталось самое сложное, нужно было аккуратно переложить ее на нарты, не испортив собственную работу.

Ерхо держал за нижнюю часть шкуры, приподнимая ноги и не позволяя им цепляться за землю, пока я поднимал и перекладывал птицу боком на здоровую сторону. Насколько она могла таковой считаться.

Укрытую всеми моими вещами, привязанную к нартам птицу мы везли домой со всей скоростью, на которую были способны. Впрочем, если девица еще жива – полчаса ей погоды не сделает, но некоторое сомнение все же вынуждало торопиться.

Глава 7

Я медленно возвращалась к жизни, оттаивая. Против обычного, тепло шло не изнутри, разгоняемое сердцем, а исходило от конечностей. Боли не было, только легкое, пусть и весьма неприятное, но обнадеживающее покалывание. Хорошо, если удалось обойтись малой кровью.

– Странное ты создание, – тихий мужской голос слышался словно со всех сторон. Пребывая в полудреме, я не могла определить, как он относится ко мне, то проваливаясь вниз, в темноту и холод, то по кускам воспринимая реальность.

Окончательно прийти в себя я сумела далеко не сразу. В какой-то момент вдруг стало настолько жарко, что захотелось сбросить тяжелые покрывала. Руки-ноги неожиданно послушно отреагировали, дернувшись, глаза открылись.

Замерев от неожиданности, я первым делом огляделась, прекрасно понимая, что самостоятельно сюда попасть я никак не могла.

Небольшая хижина,на первый взгляд совсем не похожая на дом Дьярви, хотя тоже сложена из светлых круглых бревен. Из моего укрытия, больше походившего на большую резную шкатулку, чем на кровать, была видна только одна стена, на которой висело оружие. Арбалеты, охотничьи ножи и меховая одежда на крючках. С другой стороны раздался шум. Кто-то гремел котелком. По комнате тут же поплыл умопомрачительный аромат горячей еды. Сглатывая слюну, я напряглась, осторожно ощупывая кровать вокруг себя в поисках катаны или хотя бы танто. Ни того ни другого обнаружить не удалось. Но не только это удивляло. На мне почти не осталось одежды. Помимо нижнего белья, мягких шелковых шортиков и бралетта, на мне была только стопка меховых одеял. И, кажется, повязка на плече и ноге.

На полу возникла большая тень, заставив прикрыть глаза, наблюдая из-под ресниц. Мужчина, не такой огромный, как асы, но довольно большой, с волнистыми волосами и аккуратно стриженной бородой, расписанный татуировками по всему голому торсу, с миской в руках, подошел к кровати. Теперь становилось ясно, что ложе, огражденное со всех сторон резными деревянными панелями, поднято больше чем на метр над полом.

Отставив миску куда-то за пределами моего обзора, мужчина нагнулся ниже, внимательно разглядывая своими серыми глазами.

– Ну, что, удивишь, может, меня, птица? Было бы неплохо, если бы ты очнулась.

Я едва не выдала себя, когда мужчина осторожно начал отворачивать мои меховые одеяла. С трудом продолжая дышать ровно, я с замиранием сердца ждала, что будет дальше. Большая горячая ладонь весьма уверенно улеглась на верхнюю часть грудной клетки, там, где заканчивался длинный белый шрам, пересекающий грудину по центру.

– Где там в тебе еще остался холод? Давай посмотрим, а потом ты проснешься, – мужчина прикрыл глаза, а по моему телу пробежала огненная волна. Сперва обжигающе-горячая, заставившая вздрогнуть, через несколько мгновений она стала теплой и обволакивающей, как вода в лучших купальнях Абура-я. Тело мгновенно разомлело, словно плавясь и растекаясь по простыням.

Мужчина резко отдернул руку, словно ожегшись. Я успела заметить только, как на его теле гаснут белые узоры. Глаза, бывшие серыми, тоже на несколько мгновений вспыхнули белым, и потухли.

Несколько ударов сердца мы внимательно смотрели друг не друга, словно ожидая, кто первый заговорит или что-то сделает. Нарушила момент не я.

– Не знал, что ты очнулась. Это хорошо, – спокойно укрывая меня одним из меховых покрывал, произнес он.

– Где мой меч? – голос, наиболее отвратительный его вариант за последние лет двадцать, едва ли не резал горло. Впрочем, как и слух.

Разговаривать лежа, будучи укрытой по самое горло меховыми одеялом, было не очень удобно и как-то ново.

– Все на месте. Ножны промерзли, видимо, туда попала влага. Пришлось медленно отогревать, чтобы не треснули. Висят у входа. Как и кинжал.

– Моя одежда?

Мужчина фыркнул, только непонятно, с сожалением или усмешкой.

– Не думаю, что там можно что-то восстановить. Где бы ты ни была до этого, от нее остались одни обрывки. Жаль, конечно. Уж очень ткань интересная и вышивка занятная.

– Все испорчено? – стало немного грустно.

– Нижнее платье не сильно пострадало. Только… мне пришлось увеличить разрез по спине. Крылья.

Мы помолчали, с некоторым любопытством и сомнением поглядывая друг на друга.

– Ты – божество? – прямой вопрос. Мужчина чуть повернул голову набок, сложив руки на массивной груди, отчего рисунки на теле причудливо изогнулись.

– Нет, – отчего-то стало немного смешно. Сыновья Дьярви мало того, что не признали во мне девушку, так и основные моменты не уточнили. Вопрос хозяина вызвал какое-то внутренне торжество и легкий азарт.

– А ты?

Мужчина усмехнулся, показывая небольшие, но все же клыки.

– Нет.

– И кто же?

– Я первый задал вопрос, – это напоминало какую-то детскую, но весьма забавную игру. Не говоря ответы, мы словно мерялись, кто из нас страшнее и опаснее.

– А я девочка, имею преимущество.

– Отчего-то не уверен, что оно тебе так уж надо, Птица.

Такой ответ мне понравился, хотя вряд ли я выглядела слишком грозно и опасно, полуголой лежа в чужой постели почти без сил.