Миф Свободы и путь медитации - Чогъям Трунгпа

Скука

Для описания развития эго мы должны воспользоваться аналогией с человеческим телом. В этой аналогии фундаментальный дуализм, чувство, импульс и понятия подобны костям тела. Эмоции подобны мускулам, а подсознательная болтовня и вся мелкая деятельность ума – это кровеносная система, которая питает мускулы и поддерживает их жизнеспособность. Таким образом, чтобы иметь полностью функционирующее тело, нам необходимы мышечная система, кровообращение и кости в качестве каркаса.

Мы начинаем медитационную практику, имея дело с мыслями —периферией эго. Практика медитации есть процесс распутывания. Если вы хотите рассечь на части тело эго и рассмотреть его, то начинаете с того, что производите узкий разрез кожи, затем доходите до артерий. Таким образом, практикующий, которого не интересуют свидетельства, начинает с операции. Свидетельства – это болезнь; чтобы удалить ее, требуется операция. Своей болезнью вы фактически стараетесь доказать, что вы существуете: «Я болен, следовательно, я реален: я чувствую боль». И операция заключается в том, чтобы удалить представление о важности вашей личности, поскольку она, мол, больна. Конечно, если вы больны, вы можете привлечь к себе всяческое внимание: можете звонить родственникам и друзьям по телефону, рассказывать им о своей болезни, и они придут к вам на помощь.

Но это – очень жалкий способ доказывать свое существование. Именно так действуют свидетельства. Они доказывают, что вы больны, следовательно, можете претендовать а внимание со стороны друзей. Нам нужно работать над этой личностью, чтобы устранить болезнь свидетельств. Но если мы дадим больному человеку болеутоляющее средство, он так и не поймет, как много мусора ему следует выбросить. Поэтому не нужно вообще применять болеутоляющие; все должно происходить так, как происходит естественное деторождение. Мать видит, как рождается ребенок, как он выходит из ее тела, вступает во внешний мир. Рождение буддхадхармы без свидетельств подобно этому процессу: вам следует видеть его полностью. Вас ведут прямо в операционную; и вот вы уже на операционном столе. Первый этап операции состоит в том, что чрезвычайно острым ножом хирург делает вам небольшой разрез в самом больном месте. Этот нож – меч Манджушри, меч сострадания и мудрости. Сделан всего лишь один разрез, и он оказывается не таким болезненным, как вы ожидали.

Сидеть и медитировать – это и есть небольшой разрез на нашей артерии. Возможно, вам уже говорили, что медитация необыкновенно скучна, утомительна и трудновыполнима. Но вы отнюдь не найдете ее трудной. Фактически она оказывается очень легкой: вы просто сидите. Артерия, подсознательная болтовня вашего ума, вскрыта при помощи какой-либо техники – работы с дыханием, ходьбы или иной методики. С вашей стороны это будет жестом полного смирения – просто сидеть и вскрывать свои мысли, просто встречать вдохи и выдохи; это всего лишь естественное дыхание, в нем нет ничего особого: вы просто сидите и вырабатываете наблюдательность по отношению к своему дыханию. Здесь нет сосредоточенности на дыхании; ибо сосредоточенность заключает в себе нечто желаемое; нечто такое, чего надо придерживаться: вы находитесь здесь и стараетесь сосредоточиться на чем-то, находящемся там. Мы же практикуем не сосредоточенность, а скорее внимательность: мы видим, что происходит, а не развиваем сосредоточенность, которая ориентирована на цель. Все, что связано с целью, представляет собой движение откуда-то куда-то. В практике внимательности цели нет, нет и движения; вы просто внимательны к тому, что происходит.

Нет никаких обещаний – любви, света, всевозможных видений; нет ангелов, нет дьяволов. Ничего не происходит. Все чрезвычайно скучно. Иногда вы чувствуете себя дураком. Некоторые задают себе вопрос: «Кто кого дурачит? Я достиг чего-нибудь или мне это только кажется?» Нет, вы ничего не достигли. Идти по этому пути – значит отказаться от всего; не за что, даже зацепиться. Сидите и внимайте своему дыханию, будьте с ним. Вскоре вы начинаете понимать, что, когда только приступали к практике, подлинного вскрытия артерии еще не было. Вскрытие происходит тогда, когда вы начинаете ощущать утомительность практики, настоящую скуку. «Я предполагал, что получу что-то от буддизма, от медитации, что достигну новых уровней понимания. Но я ничего не достиг. Мне это надоело». Даже ваш наблюдатель не чувствует симпатии к вам; он начинает посмеиваться над вами. Скука важна, ибо она направлена против свидетельств. Свидетельства развлекают, всегда приносят вам что-то новое, живое, фантастичное, всевозможные решения. Когда же вы оставляете в стороне саму идею свидетельствования, тогда появляется скука.

У нас в Колорадо была киностудия, и мы там обсуждали вопрос: что важнее —развлекать зрителей или ставить хорошие фильмы? И я сказал: «То, что нам нужно представить аудитории, пожалуй, будет для нее скучно; но мы должны поднимать сознание аудитории, повышать ее стандарты до предлагаемого нами уровня, а не стараться постоянно идти навстречу ожиданиям зрителей, их желанию развлечься». Если вы решили удовлетворять стремление аудитории к развлечению, вы постоянно сгибаетесь – и продолжаете сгибаться, пока все не дойдет до абсурда. Если же продюсер предлагает собственные идеи с достоинством, его работа, возможно, поначалу будет плохо принята; но впоследствии, когда публика начнет улавливать сущность этих идей, отношение изменится. И сам фильм может поднять уровень вкуса аудитории.

Подобным же образом, скука имеет важное значение в практике медитации; она увеличивает психологическую утонченность практикующих. Они достигают положительного понимания скуки и вырабатывают утонченность – до тех пор, пока скука не станет холодной, как горная река. Река течет и течет, методически и однообразно, но ее вода так прохладна и свежа. Горы никогда не устают быть горами, а водопады никогда не устают быть водопадами. Благодаря их терпению мы начинаем правильно понимать их. В этом есть нечто. Я не хочу, чтобы мои слова обо всех этих процессах звучали чересчур романтично; я пытался написать черно-белую картину, но удержаться трудно. Испытывать скуку, все время сидеть и сидеть – это хорошее чувство. Первый гонг, второй гонг, третий гонг; а за ними будут еще раздаваться удары гонга. Сидеть, сидеть, сидеть. Продолжать вскрытие артерии, пока скука не станет чрезвычайно мощной. Нужно упорно работать над ней.

На этом уровне мы еще не можем по-настоящему изучать ваджраяну или, в данном случае, даже махаяну. Мы не дошли до этого, потому что в действительности не установили взаимоотношений со скукой. Нам следует начинать с хинаяны, Если мы собираемся спастись от духовного материализма и от буддха-дхармы свидетельствами, если мы собираемся стать буддха-дхармой без свидетельств, то знакомство со скукой и повторяемостью оказывается чрезвычайно важным. Без этого у нас нет никакой надежды, в самом деле – никакой.

Существуют определенные уровни скуки, ее стилей. Традиционный дзэн в Японии предполагает некоторый определенный стиль скуки в монастырях. Сидеть, варить еду, есть, сидеть в дзадзэн, медитировать в ходьбе и так далее. Но по-настоящему это провозвестие скуки не передается американцу-новичку, который едет в Японию или принимает участие в традиционной японской практике у себя на родине. Вместо этого понимание скуки превращается, если можно так выразиться, в воинствующее восхищение нерушимостью или в эстетическое любование простотой. Всем этим подменяют скуку и не видят ее подлинной сути. Она кажется слишком странной. В действительности все было задумано не так. Для японца практика дзадзэн – это обычная японская ситуация, где вы просто выполняете свою ежедневную работу и много сидите в дзадзэн. Но американцы придают значение мелким деталям —тому, как пользоваться чашкой, как сознательно есть в позе дзадзэн. Все это только предполагает создание чувства скуки; а американские ученики усматривают в этом произведение искусства. Очищение чашки, мытье, свертывание салфетки и т. д. – все становится живым театром. В Японии считают, что черная подушка не предполагает никакого цвета, создает полнейшую скуку. Американцам же она сообщает настроение воинствующей черноты, простоты, прямоты.

Традиция стремится вызвать скуку, что является необходимым компонентом узкого пути дисциплины; но вместо этого практика превращается в археологическое и социологическое обозрение интересных вещей, в нечто такое, о чем вы можете рассказать друзьям: «В прошлом году я провел целую осень в одном дзэнском монастыре: я просидел там шесть месяцев! Я наблюдал, как осень превращается в зиму; я занимался практикой дзадзэн; все было таким четким, таким прекрасным. Я научился сидеть, даже научился ходить и есть. Это было изумительное переживание, и мне совсем не было скучно».

Вы говорите друзьям: «Пойдемте, это так забавно!» – и собираете другие свидетельства. Попытка уничтожить свидетельства создает еще одно свидетельство. Первый принцип разрушения хитростей эго – строгая дисциплина практики сидячей медитации. Никаких интеллектуальных рассуждений, никакого философствования! Просто сидеть, скучать. Такова первая стратегия в развитии буддха-дхармы без свидетельств.