Змеи Аргадзона (СИ) - Токарева Ольга "molishna"

И она засмеялась, надрывисто и протяжно. Стоящие рядом девочки поддержали её смех, все, кроме Зариславы. Она, не мигая, посмотрела на смеющуюся «СС», а затем спокойно подошла к новенькой и взяла за руку.

- Пойдём, рядом со мной кровать пустая - будешь соседкой.

«СС», передёрнув плечами, брезгливо посмотрела на них, развернулась и вышла.

- Меня зовут Славка, если кто обидит - скажи, - развернулась Зарислава и окинула взглядом всё ещё стоящих девочек.

Те сразу отвернулись и стали заниматься своими делами. Только Верка вышла, не спеша, давая понять, что ей всё равно. Но Зарислава знала, сейчас выйдет и побежит языком трещать. Вслед за ней вышли все девчонки. Славка покачала головой, покрутила у виска, давая понять новенькой, мол, не обращай внимания на этих дурочек.

- Вот твоя тумбочка, можешь положить сюда свои вещи.

Новенькая стояла, не шевелясь, затем молча села на свою кровать и стала глядеть в одну точку.

Зарислава посмотрела на бледное, отрешённое лицо сидевшей девчонки и поняла, что той очень плохо. Она хотела поговорить с новенькой, но ей нужно было бежать на тренировку.

В спортзале физрук делал ей несколько раз замечания, но она никак не могла сосредоточиться и настроиться на боевой лад.

- Волкова - может, поведаешь нам, чем занята твоя голова?

- Новенькой, - буркнула Зарислава.

Мальчишки захихикали.

- О чём я говорю на каждом занятии?

- О том, что голова всегда должна быть ясной.

- Правильно, за несобранность пятьдесят отжиманий, если кому смешно, может присоединиться.

Все разом замолкли и продолжили занятия. Только Зариславе не помогли и отжимания, она всё время видела перед собой глаза новенькой девочки. Никогда Зарислава не встречала у людей таких холодных бледно-голубых глаз. Их можно было сравнить с небом или с бездонным морем. Смотришь в них, и такое ощущение, что проваливаешься. И ей не по себе стало, а что говорить про других. К её-то глазам привыкли уже, а вот новенькой достанется. И «СС» ещё издевается, а у девчонки наверняка что -то нехорошее случилось.

- Волкова - на выход! Семьдесят раз отжалась, и если б я не остановил, так бы и отжималась весь вечер.

По залу пронёсся смех ребят, на этот раз тренер их не наказал. Сам был удивлён, Слава сегодня на себя не похожа.

Спорить она не стала, быстро выбежала из зала. И закрывая дверь, услышала:

- Кто хочет выйти за Волковой? Что, желающих нет? Тогда встали по парам и...

Славка побежала в душ, быстро вымылась и бегом помчалась в комнату. Забежав, она увидела всё так же сидевшую на кровати и смотревшую в одну точку новенькую. Славка подсела к ней и, посмотрев на отрешённое лицо девочки, наконец, поняла.

- Кто? - спросила она.

Новенькая посмотрела на Славку своими бездонными глазами, полными отчаянья и боли.

- Мама.

И по её щекам побежали солёные слёзы, она уткнулась в грудь Зариславы, её плечи стали трястись от надрывистых рыданий. Новенькая, так же, как и Слава совсем недавно, всхлипывала и плакала. А Славка дала ей немного поплакать, а потом сказала:

- Отпусти.

Новенькая, шмыгая носом, подняла заплаканное лицо и непонимающе посмотрела на Зариславу.

- Маму отпусти, ей тяжело смотреть, как ты плачешь. У меня тоже недавно бабушка умерла. И видишь, я не плачу, душа умершего должна быть свободной, её ничто не должно удерживать на земле.

- Почему?

- Она должна улететь. Чтобы вновь потом родиться.

- А ты откуда об этом знаешь?

- Деда рассказал, хочешь, на каникулах ко мне поедем?

- А мне разрешат?

- А чего им, меньше нас тут будет, им спокойней.

Так, началась дружба двух девочек, потерявших в одно время близких людей. Эта потеря сблизила их, хотя практически у всех детдомовцев никого не было. Почему -то эти две девочки чувствовали боль друг друга.

На осенние каникулы они вместе поехали в деревню. Дед радовался, видя, что Зарислава наконец нашла себе подругу, ибо понимал, что недолго проживёт в этом мире. И не знал, как оставить одну свою кровиночку.

Они сходили на кладбище, положили цветы на могилку Глафиры. Постояли, вспоминая, какая она была любящая и добрая, и ушли со спокойной душой. Вечером, перед тем, как лечь спать, Зарислава спросила у Макара:

- Деда, а почему бабушка умерла?

Макар призадумался, как объяснить ребёнку, что жизнь не вечна. Как сказать так, чтобы, когда он умрёт, не терзала своё маленькое сердечко болью. Чтобы поняла. Хотя поплакать, конечно, нужно, чтобы душу очистить, но вот только бы хватило сил отпустить боль и остановиться. И тогда он встал, пошёл, взял тетрадку, сел за стол, подозвал к себе девчонок и, усадив их рядом с собой, заговорил:

- С рождением человека Бог отмеряет ему определённый отрезок времени жизни на земле. Вот смотрите, например, как эта тетрадь. Мы с Глафирой записывали в неё яркие события, прожитые тобой за каждый год.

Макар взял тетрадь со стола, перевернул первый лист.

- Вот родился человек, первый год жизни - один лист, и на этом листе записывается всё, что сделал и успел человек. А теперь расскажите, как вы думаете, что осваивает ребёнок за первый год жизни? - Он посмотрел сначала на одну девочку, затем на вторую.

- Сидеть учится, ползать, ходить, - перечислили они.

- Правильно, второй лист - второй год, и на этом листе тоже всё записывается. Первые слова, первые решения. И так, год за годом, у одних получается тетрадь толстая, вся расписанная, а у других тоненькая. То есть не успел человек пожить.

- Так почему тогда так мало?

- Тело наше слабое, вот потому-то душа проживает не одну жизнь, и отмерено ей по -разному. Но как сложатся вместе все её воплощения, впитает она в себя всё самое лучшее, что записано в тетрадках, когда жила. И чем больше доброты и любви в человеке, тем красивее душа. Недаром ведь говорят, глаза - зеркало души. И когда она становится огромной и светлой и не может больше помещаться в человеке - вот тогда она улетает навечно в бесконечные просторы вселенной и становится звездой. Много света - яркая звезда, света поменьше - еле заметная. Вот наша Глафира прожила восемьдесят шесть листочков - годочков. Светлая ей память. А есть такие люди, что не могут наполнить душу светом, и улетает она опять к Отцу молить о прощении грехов.

- А я не знаю, сколько прожила моя мама.

- Не беда, есть кому помнить её на этом белом свете, значит, не будет ей там одиноко. Ну а если вы будете спокойны, то и они будут счастливы.

От слов деда девчушки сидели притихшие, а самое удивительное - ушла та боль, что сжимала их неокрепшие сердца.

- Ну, коль вам всё понятно, тогда марш быстро в кровать.

Зарислава и Алька, смеясь, побежали в спальню. Они разделись и улеглись, дед улыбнулся, его серые глаза лучились любовью и заботой. Старческие руки заботливо поправили одеяло, прошлись по головам девчонок, поцеловав их обеих, он вздохнул:

- Спите, стрекозы.

Его ласковый, спокойный голос окутал девчушек любовью, и старик вышел, выключив свет. Девчонки уснули сразу, и снились им другие миры и незнакомые люди.

Глава 3.3

Закончились осенние каникулы и девчонки вернулись в детский дом. Василий Александрович как-то подозвал Зариславу и сказал:

- Слава, я хочу предложить тебе заниматься тхэквондо с другим мастером. Его зовут Дунг Куан, он кореец и учил меня самого.

- А почему именно мне?

- Не только тебе, ещё трём ребятам, у вас всех высокий потенциал. Нужно учиться дальше, добиваться побед на соревнованиях. А я как учитель себя исчерпал, не могу вам дать больше. Так что есть время подумать.

- Я согласна. Чего тут думать.

На следующий день они с физруком поехали в спортивную школу. Там их встретил старый узкоглазый старик. Слава немного расстроилась. Да разве такие дряхлые могут преподавать?

Но мысли её оборвались, когда она увидела, как старик стал осматривать мальчишек. Потрогал их мышцы, попросил показать, что они умеют, выставив к ним в пару своих учеников. Двое детдомовских ребят выиграли, и у физрука с губ не сходила довольная улыбка.