Детство (СИ) - Башинская Александра Александровна "Genai"

   Ника накинула на себя длинное полотенце и вылезла из ванны.

   - Так предложение в силе? - Она выжидательно смотрела на Агату.

   - Какое? - Девушка непонимающе взглянула на ребенка.

   - Насчет помощи с уборкой. Одна я, наверное, не справлюсь.

   - Приведу себя в порядок и зайду к тебе. Заодно поближе познакомлюсь, интересно ведь.

   Девочка кивнула головой и умчалась в свою комнату, одеваться, оставив Агату раздумывать над странностями - знакомый рисунок дракона на спине у девочки и то, как та спокойно воспринимает вторжение в личную жизнь. Да и собственная откровенность несколько поражала.

   Девушка на цыпочках кралась по коридору, стараясь сделать это так, чтобы никто из проснувшихся в этот ранний час ее не заметил. Она пыталась раствориться в стенах, периодически практически повторяя их фактуру и окраску - самая странная ее способность - хамелеон - была ей почти неподконтрольна. Как раз для того, чтобы девушка инициировалась и получила наконец-таки полный контроль над своей способностью, ее привезли в Замок. Можно сказать, привезли на заклание, как жертвенного барашка - для одной-единственной ночи с кем-то из близнецов. За ее инициацию клан заплатил много, теперь она обязана будет отработать до десяти лет на Лисовских.

   К счастью или сожалению, но ни Светлый, ни Темный не замечали ее, хотя она старалась быть у них на виду. Возможно, именно потому, что при виде кого-нибудь из них ее сковывала дикая стеснительность и воплощалась в самой невзрачной ее внешности - настоящей. Рядом с ними она не могла выглядеть ни яркоглазой привлекательной блондинкой, ни томной южного типа брюнеткой, только собой.

   А еще это их странное поведение - каждый раз, когда она видела их вместе, они обязательно обнимались, чуть ли не целуясь, словно специально для нее, хотя в остальное время Светлый не засматривался на парней, а Темный одарял своим вниманием всех девушек. Кроме Алекс. Алекс, или Лекса, как она всем представлялась в последнее время, на вкус близнецов была слишком обычной.

   Девушку это не слишком задевало - она бы предпочла инициацию с Романом, хотя насчет "первой ночи" именно с ним у нее имелись четкие указания - нельзя. Жаль, он был более человечным, что ли. Он ей нравился как человек. За неделю, что она жила здесь, он единственный относился к ней доброжелательно.

   Вчера он приехал запыленный, пахнущий гарью, с маленькой девочкой на руках. Было в этой девочке что-то такое, что говорило об их родстве. Или широковатые для европейцев скулы, или чуть приподнятые уголки глаз, но определенно, они были в какой-то степени родственниками. Он так трогательно выглядел с ней, что девушка впервые задумалась о том, что хотела бы не быть единственным ребенком в семье.

   К сожалению, так получилось, что она одна.

   Семья своей наследницей, наверное, гордилась, папа часто говорил, что его девочке суждено сиять своим величием. Если только она пересилит все свои вредные привычки, добавлял он уже гораздо громче, когда ловил ее на очередной пакости. Величие. Сияние. Лекса старалась соответствовать. С самых первых дней жизни она старалась соответствовать статусу и положению, сваленным на нее.

   Шло время, обязанностей становилось все больше, но маленький усталый ослик, коим всегда считала себя девушка, упрямо тянул свою лямку.

   Когда матери вынесли приговор - больше детей у нее не будет, Лекса выслушала целую лекцию от отца, о трудностях выбора, о большом мире, который сжует и перемелет, если только не держаться за свои гордость и достоинство.

   Да. Гордость и достоинство позволяли выжить маленькому роду, для которого наступили плохие времена. Всю гордость рода составляла их единственная способность, метаморфозы. Все достоинство требовалось роду для того, чтобы держать удар, потому что способность была уникальна, применима в достаточном количестве областей, чтобы быть одновременно и востребованной, и отторгаемой обществом.

   Разведка, аферы, мошенничества - на протяжении своего существования род не гнушался ничем, за что у пресловутого общества было больше причин для неприятия.

   К сожалению, род хирел - кровосмесительные браки не могли привести ни к чему хорошему, единственный человек, пошедший против своего семейства и взявший в жены не двоюродную сестру, навязанную родителями, а девушку со стороны, был отвергнут семейством, предан анафеме и вычеркнут из родовых списков. Этим человеком был отец Лексы.

   Он увез свою молодую жену так далеко, как мог, взял ее фамилию и основал новый род метаморфов, состоящий из него, жены и дочери.

   После всех трудностей, что преодолел отец, когда устраивал ее в "гарем" к сильнейшим парапсихам, было бы черной неблагодарностью избегать встреч с ними, тем более, что сегодня Лис вызывал ее к себе и велел готовиться к официальной инициации. Лекса представить себе не могла, чем может для нее обернуться эта самая "официальная инициация", хотя и пыталась. Был вариант спросить у кого-то, кто может быть в курсе проводимого ритуала. Этим кем-то девушка посчитала Романа, поэтому сейчас кралась, старательно вжимаясь в стенку, пытаясь с ней сродниться.

   - Дурак ты, Ромка. - Девушка вздрогнула, услышав голос Артема, и попыталась стать еще незаметнее. - Отказываешься участвовать в таком мероприятии. Хотя да, день рождения Ники важнее. А как новую сестренку назовешь?

   - Вообще-то у нее уже есть имя. Мария. Ее зовут Мария. - Недовольный Рома сбросил со своего плеча руку друга, и сощурился. - Ты же говорил, проблем не должно возникнуть. Я просто подготовлю документы на усыновление. И она станет мне дочерью.

   - А вдруг для ее новой жизни ты решишь сменить ей имя. - Тема пожал плечами и весело улыбнулся. - Только представь - ты стал первым, кого она вообще в жизни увидела, может, это как у цыплят, на уровне рефлексов, она теперь будет все время бегать за тобой следом, станешь образцовой мамочкой.

   - Что для нее поменяется? Фамилия останется та же. Мать-кукушка от нее отказалась за нескромную сумму денег, как только узнала о том, что ребенок может навсегда остаться растением. Я вообще рад, что она глаза открыла. Пусть, если сможет бегать, бегает. Сейчас ей нужно много внимания. Да, спасибо, что напомнил, Маська, наверное, уже проснулась, пойду с ней общаться. Лешка сказал, чем больше я буду проводить с ней времени, тем легче она адаптируется. - Рома махнул рукой и убежал к своей малышке.

   - Блин, так и не спросил, что подарить Нике. Ну, да ладно, позже спрошу. - Лекса вздохнула с облегчением, услышав удаляющиеся шаги Темного. Едва она это сделала, как он резко развернулся и уставился прямо на нее. - Уши греем? Милая ящерка, вам никто не говорил, что подслушивать чужие разговоры чревато последствиями?

   Рома вошел в свою комнату, подошел к своей кровати и улыбнулся маленькой девочке, лежавшей под одеялом.

   - Сейчас мы сходим в туалет, поедим и будем играть. - Он ловко, натренировавшись в последние несколько дней, поднял девочку на руки, поддерживая ее голову - мышцы, отвечающие за самостоятельные ее действия, еще не были до конца укреплены. - Подгузник, подгузник.

   Положив ребенка на столик, прикрытый покрывалом, Рома снял старый подгузник.

   - Мыться, определенно, нам нужно мыться. - Все так же на руках у старшего родственника девочка отправилась в ванную, где Рома набрал холодную воду в ванну и нагрел ладонью до 37 градусов. - Давай, солнышко, детки должны любить плавать. - Он опустил ребенка на воду, поддерживая рукой спину и голову, второй рукой нашарил на бортике бутылку с детским шампунем. Выдавив немного шампуня на темные мокрые волосики девочки, Рома щелкнул крышкой бутылочки и освободил от нее руку, оставив плавать шампунь в ванне. Маша неотрывно смотрела на купающего ее парня и улыбалась, шевеля в воде пальчиками.

   Как только ребенок был выкупан и торжественно завернут в полотенце, новоиспеченный папаша, не переставая разговаривать с девочкой, отнес ее в комнату. Легкими движениями пальцев он высушил волосы дочери. После процедуры одевания, когда он с умилением ловил стягиваемый ребенком подгузник, Рома укутал ребенка в одеяло и пошел за бутылочкой - благо далеко идти не нужно, в его комнате был мини-холодильник, где он хранил простерилизованную бутылочку и несколько банок детской смеси. Ребенок пока еще не мог есть ничего иного, кроме детских молочных смесей, приходилось кормить девочку из бутылочки, но Алекс, заходивший накануне вечером, при осмотре сказал, что через пару недель девочку можно будет постепенно переводить на каши и детское питание. По самым скромным его прогнозам, при регулярных корректировках процесса укрепления организма, через пару месяцев ребенок уже начнет ходить.