Иван Шишкин 1832 - 1898 - Н. Мамонтова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пермская государственная художественная галерея
Лесная речка. Сиверская. 1876
Бумага, графитный карандаш. 31,1 х 22,5 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
В своем дневнике художник восхищенно писал о «неистощимом запасе даров» природы. Следуя глухими лесными тропинками, Шишкин раскрывал для себя все новые и новые ее замыслы и сокровища. Сочетания деревьев, цветов, трав с водой, землей, воздухом воплощались в пейзажах, где каждая черточка лика природы находила свое место, где рядом с могучими стволами и кронами не забыты и самые малые из ее творений - яркие мухоморы, прозрачные шапочки сныть-травы, резные листья папоротника. Можно представить себе, как Шишкин, этот могучий высокий человек, «царь лесов», как его называли, склоняется до самой земли, с любовью рассматривая все подробности устройства зеленого мира. В бесчисленных рисунках и этюдах он непрестанно штудировал природу, кропотливо разбирал травки и лепестки, создавал «портреты» природных форм. Для него в пейзаже нет противопоставления главного и второстепенного, крупного и мелкого. Все это части сложного растительного сообщества, воплощенные с одинаковым уважением. Среди его этюдов есть, например, отдельные этюды кочек, в которых он видел одну из пластических форм природного мира.
Крамской писал: «Шишкин остался единственным до сих пор как знаток и рисовальщик дерева вообще и хвойного леса в особенности. Когда Шишкина не будет, тогда только поймут, что преемник ему не скоро сыщется»52. Дерево было для него зерном образа природы.
Пасека в лесу. 1876
Холст, масло. 80,3 х 65,3 см
Новгородский государственный историко-архитектурный музей-заповедник
В разнообразных изгибах стволов художник передавал взаимодействие деревьев с почвой, с ветром, с пространством, с другими деревьями. И в этой работе огромную роль играли его этюды, в которых он в непосредственном общении с природой совершенствовал свой живописный метод. По его этюдам разных лет можно проследить, как развивался этот метод от романтизма ранних пейзажей к натурализму, а затем к пленэризму и проблемам световоздушной среды. В этюдной работе он освобождался от суховатой документальности, обращался к более широкому письму, всматривался в игру света, в цветовое многообразие природы.
Но жизнь художника состояла не только из творческих поисков и светлых полос. В 1872 году для Шишкина начинаются тяжелые жизненные утраты - вначале умирает его отец, а затем маленький сын Владимир. Следующим ударом, последовавшим в 1873 году, была смерть в Крыму от чахотки Федора Васильева, собрата- пейзажиста и родственника. Шишкин вместе с И.Н. Крамским и Д.В. Григоровичем занимается организацией посмертной выставки произведений столь рано ушедшего замечательного русского художника. А самое тяжелое горе настигает его в марте 1874 года - вслед за своим братом ушла из жизни жена художника Евгения Александровна, тоже страдавшая чахоткой. В 1875 году художник потерял и двухлетнего сына Константина, оставшись один с дочерью Лидией.
Череда потерь надломила Шишкина. И только работа помогала художнику преодолеть горе. В зимние месяцы он неустанно трудится в мастерской, в летние - на этюдах. В это время у него появилось новое увлечение - фотография, которая сыграла немаловажную роль и в собственном творчестве, и в его педагогических поисках. В 1874 году Шишкин начинает целенаправленно заниматься ею. Он оказался среди тех художников второй половины XIX века, которые широко осваивали фотографию в качестве вспомогательного средства живописи. О фотографии он писал так: «Она единственная посредница между натурой и художником и самый строгий учитель... В одну зиму работы разумной с фотографии можно научиться писать и воздух... и даль, и воду...Тут можно незаметно изучить перспективу (воздушную и линейную) и законы солнечного освещения»53. Для Шишкина фотография стала средством восполнения собственной зрительной памяти, а также способом преодолеть невозможность натурной работы в зимние сезоны.
Березовая роща. 1875
Холст, масло. 115 х 88 см
Полтавский областной художественный музей
И несмотря на тяжелейший период в его жизни, вторая половина 1870-х годов ознаменовалась появлением таких выдающихся работ Шишкина, как «Первый снег», «Пчельник (Пасека в лесу)», «Богатый лог (Пихтовый лес на Каме)», «Чернолесье», наконец картинами «Рожь» и «Горелый лес».
Картина «Первый снег» (1875) представляет один из редких в то время у Шишкина мотивов переходного состояния природы, как бы застывшей между осенью и зимой. Здесь художник работает над важным для него соединением глубокой перспективы пространственного построения со сложно и широко проработанным передним планом. Зимних пейзажей у Шишкина немного, но каждый из них отличается большой выразительностью и завершенностью. Обращение художников к мотивам русской зимы находилось в русле поисков национального начала в пейзаже, стремления к воплощению собирательного образа России в характерных для нее видах и мотивах природы, что было важнейшим обстоятельством эволюции пейзажного жанра в русской живописи этой эпохи.
«Русский лес», «русское поле» со временем становятся обобщающими понятими, имеющими яркий образно-поэтическй смысл. Роль И.И. Шишкина в создании этих образов, в визуальной интерпретации этих понятий была первостепенной.
Елабужская природа и величественные прикамские леса давали ему образцы пейзажа особой, монументальной силы - именно они составляют основу его живописи 1870-х годов. Таков, например, панорамный пейзаж «Богатый лог. Пихтовый лес на Каме» (1877). Образ русского леса у Шишкина называют эпическим - это означает его связь с национальной историей, с самосознанием и жизнью народа. Эпический пейзаж рождает ощущение величия родины, ее единственности и незаменимости. Могучие леса Шишкина воплощают ту же «богатырскую» тему, что и исторические полотна В.М. Васнецова, музыка А.П. Бородина.
Рожь. 1878
Холст, масло. 107 х 187 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Высочайший уровень художественного мастерства и содержания пейзажного творчества, которого Шишкин достиг к концу 1870-х годов, отразился в одном из лучших его произведений - картине «Рожь» (1878). В русском поле, изображенном Шишкиным, эпическое начало выразилось в не меньшей степени. Картина была написана после поездки художника с восьмилетней дочерью Лидией в Елабугу летом 1877 года. Однако история этого произведения несомненно опирается на более ранние опыты художника в «полевом» пейзаже - на этюды, исполненные в Братцеве под Москвой в 1866 году, картину «Полдень. В окрестностях Москвы», графический эскиз 1871 года из собрания Государственного Русского музея и, наконец, карандашный набросок из поездки в Елабугу в 1877 году, который лег в основу картины. Все эти работы раскрывают глубокие многолетние размышления художника, увенчавшиеся в 1878 году непревзойденным по своему художественному решению полотном.
Полотно «Полдень. В окрестностях Москвы» композиционно близко картине «Рожь» при существенном различии в формате, размере и сюжетной завязке. В «Полдне» художник строит пейзаж на оси движения - дороге, по которой идут люди. Начальной точкой этой оси становится церковь на дальнем плане, конечной - край дороги, обрезанный нижним краем холста. Золотистое колосящееся поле здесь является одним из равнозначных элементов пейзажа наряду с дорогой, фигурами людей, церковью и селом вдали. А основной, преобладающей частью пейзажа стало господствующее над другими компонентами небо - или «воздух», как иногда называли такой вид пейзажного изображения.
В картине «Рожь» художник развивает тему «Полдня». Но если одна картина изображает подмосковные просторы, где среднерусская природа обладает особой поэтической привлекательностью, то другая посвящена любимой Шишкиным природе Елабуги, более мощной и величественной.
Мухоморы. Этюд. 1878-1879
Холст на картоне, масло. 12,8 х 19,6 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
В отличие от «Полдня» «Рожь» почти лишена сюжетных компонентов. Отказ от деталей делает картину монументальной и лаконичной и одновременно усиливает ее символико-поэтическую форму. Человек присутствует в пейзаже незримо - о нем напоминают возделанное поле, дорога с колеями от колес телег. Только в глубине пейзажа едва видны фигуры, вернее головы, крестьянок, идущих по дороге. Бесконечное море золотой ржи становится теперь главным компонентом изображения и образного решения. Художник «помещает» зрителя точно в начале дороги через поле, которая манит вдаль и пропадает среди колосьев. Эффект нашего присутствия в картине подчеркнут тщательной передачей деталей переднего плана - как и в полотне «Полдень», здесь подробно прописаны цветы и травы. Предвкушение ходьбы по мягкой земле через прогретое солнцем хлебное поле, среди сияния золотых колосьев под летним небом - то самое настроение, которое художник хотел донести до зрителя.
