Любовь всегда права - Барбара Картленд

На многих снимках она и впрямь выглядела потрясающе. Карлотта обладала особой утонченностью и шиком, и это было для нее даже важнее, чем красота.

Девушка с гордостью сказала себе, что это – неоспоримое доказательство породы. Воспитанная Магдой в легкой, чуть фамильярной манере, Карлотта была не чужда снобизма.

Самым главным для нее было то, что мать ее принадлежала к семье Романовых. Но, конечно же, Карлотта бы никому в этом не призналась.

История ее рождения была достаточно романтична, чтобы распалить воображение девушки. Когда матери Карлотты пришлось спасать свою жизнь во время большевистской революции, на помощь ей пришел один молодой англичанин.

Несколько дней они не могли пересечь границу и за время, которое провели вместе, страстно влюбились друг в друга.

Наконец им удалось бежать, и на пароходе, перевозившем скот, они пересекли Черное море и добрались до Константинополя.

Какое-то время им не удавалось продолжить путь дальше, в Европу. В Константинополе они жили под видом супружеской пары, оставаясь незаметными среди перепуганной, голодной толпы беженцев.

Прошло немало времени, прежде чем они оказались в Париже. Найдя временное жилище для спасенной им женщины, отец Карлотты отправился в Англию.

В самом начале войны он был ранен и вернулся к дипломатической деятельности, которую оставил ради службы в армии.

Пообещав матери Карлотты, что заберет ее при первой же возможности, он прибыл в министерство иностранных дел. Там он получил приказ немедленно отправиться в Нью-Йорк с важной дипломатической миссией.

Перед отъездом он успел написать лишь очень краткую прощальную записку.

Мать Карлотты решила, что он бросил ее. Она потеряла голову от горя и на письмо не ответила.

Вскоре она оставила Париж и отправилась в Англию.

К этому времени ей уже было ясно, что она ждет ребенка. Она поняла, что оставаться во Франции опасно – страна участвовала в войне и находилась на грани поражения.

Поэтому-то она и не получала писем, которые шли к ней из Америки. Прошла не одна неделя, прежде чем корабль пересек Атлантический океан, и к тому времени, когда письма дошли до Европы, девушка уже совсем отчаялась: она была уверена, что никогда больше не увидит человека, которого так любила.

Она просто не представляла, что делать, когда закончатся те скромные средства, которые у нее были.

И в конце концов решила перебраться в Англию. Возможно, здесь она сможет найти друзей или родственников. В детстве ей доводилось бывать в этой стране, и воспоминания о ней остались самые приятные.

Только оказавшись в Лондоне, она засомневалась, что ее примут здесь с распростертыми объятиями – ведь она ожидала ребенка от англичанина, который, она уже не сомневалась, бросил ее.

Впервые она испугалась, что может оказаться никому не нужной, настоящим изгоем. До этого она не думала об условностях.

Ей удалось вырваться из лап тех, кто убил ее родителей прямо у нее на глазах. Много дней она прожила в страхе и голоде. Ей пришлось бороться за жизнь, тогда ею двигал только инстинкт самосохранения. А теперь ей стало по-настоящему страшно.

Ее семья была невероятно гордой. Родственники, у которых она когда-то гостила, занимали высшее положение в обществе. Внезапно она поняла, что просто не сможет показаться им на глаза, не дерзнет явиться к ним в ее теперешнем положении.

Девушка безнадежно брела по Стрэнду, не зная, что же ей делать. Она свернула на боковую улочку; внимание ее привлекла русская фамилия на вывеске какого-то странного магазина – «Леншовски». Она вошла и увидела Магду.

– Я ищу работу, – сказала она.

Когда Магда покачала головой, – она не могла ничего ей предложить, – русская девушка села на стул и разрыдалась.

После этого события начали развиваться самым стремительным образом. Магда привела бедняжку в свою комнату и угостила крепким чаем. После того как она покинула Санкт-Петербург, девушке ни разу не довелось выпить такого чая.

Две русские женщины, оказавшиеся вдали от родины, разговорились как старые подруги, которые очень долго не виделись и наконец встретились.

Каждая вызвала в другой непреодолимую ностальгию, и через час Магда согласилась принять незнакомку не только в свой магазин, но и в свой дом.

Карлотта родилась холодным октябрьским утром, когда за окном завывал ветер, а серое небо было затянуто тучами.

Немедленно послали за доктором. Он честно признался Магде:

– Спасти мать не представляется возможным.

Магда с несчастным видом пробормотала что-то невнятное.

– Сейчас она в сознании, – сказал доктор, – но это лишь вопрос нескольких часов. Я бессилен ее спасти.

Магда вошла в комнату к женщине, которая за эти месяцы стала для нее самой дорогой и близкой подругой.

Измученная тяжелыми родами, та лежала на огромной кровати. Ее лицо было белее подушки под ее головой. Увидев Магду, она позвала сиделку и попросила, чтобы ей принесли ребенка.

Ей подали крошечное создание, завернутое в шаль. Ребенок еле слышно попискивал. Мать с трудом подняла руки и, взяв драгоценный сверток, прижала его к груди.

– Ты возьмешь ее? – прошептала она. – Я передаю ее тебе. Я больше никогда не увижу свою малышку. Позаботься о ней как о собственной дочери. Если хочешь, можешь дать ей свою фамилию.

Она попыталась вручить ребенка Магде, но оказалась слишком слаба, чтобы поднять младенца.

Но Магда поняла, что хочет ее подруга. Взяв ребенка на руки, она на мгновение прижала его к груди и стала нежно покачивать. Плач прекратился. Младенец открыл глаза и снова закрыл, словно остался доволен.

Магда, с ее восточным фатализмом, сочла это добрым знаком – ребенок согласился перейти в ее руки. Она нагнулась к кровати.

– Я позабочусь о ней, – нежно проговорила она. – Обещаю. Какое имя ты хочешь ей дать?

– Карлотта! – умирающая произнесла это имя так, словно оно было священным. – Так звали мою мать, – еле слышно добавила она после долгой паузы.

Карлотта любила красивые вещи и хотела ими обладать. Но знала, что при нынешних обстоятельствах она не может на это рассчитывать.

Эту сторону своей натуры она старалась скрывать от Магды.

Это была лишь часть ее натуры, потому что Карлотта ценила чувство юмора, дружеские отношения и непринужденную манеру общения, принятые среди актеров и актрис, с которыми она работала.

Ей нравилось играть на сцене, поскольку это давало ей почву для игры воображения. Каждая роль становилась для нее возможностью прожить еще одну чужую жизнь.

Познакомившись с Норманом, она поняла, что это человек, который способен изменить ее жизнь: Карлотта знала, что он богат, а в будущем, возможно, станет еще богаче.

Как бы то ни было, и Норман, и Магда были бы поражены, если бы узнали, что, раздумывая о возможности брака с Норманом Мелтоном, Карлотта считает, что делает ему одолжение.

– Я из семьи Романовых, – говорила она себе, – а он вышел из простых рабочих.

На нее не производило никакого впечатления, что всего в жизни он добился своими руками. Она ценила лишь то, что у него были деньги.

Ее словно ослепила золотая стена, окружавшая Нормана. Она видела лишь золото, не замечая человека, который сумел добыть это золото собственными усилиями.

Ей нравилось проводить с ним время, но – как она ни пыталась – ей было трудно воспринимать его просто как человека, отдельно от его богатства.

Для Карлотты встреча с Норманом означала «Роллс-Ройс», ожидающий у служебного входа в театр, и теплое покрывало на коленях. А также роскошную орхидею на плече, лучший столик в ресторане, вышколенных и ненавязчивых официантов, отличную еду и дорогие вина.

Он давал ей ощущение благополучия, роскоши и комфорта. Принимать знаки его внимания Карлотте было столь же легко и приятно, как ощущать под спиной мягкую подушку.

Настойчивые нотки в его голосе во время телефонного разговора насторожили Карлотту.

Когда она только подняла трубку, на какое-то мгновение ей показалось, что Норман сейчас сообщит какую-нибудь плохую новость. И Карлотта облегченно вздохнула, узнав, что он всего-навсего хочет увидеться с ней.

Тем не менее, повесив трубку, она в задумчивости застыла на месте.

Каждой клеточкой своего тела она чувствовала, что Норман влюблен в нее, хотя еще и не говорил ей ничего. Но и она была пока не готова дать ему ответ. Карлотта хотела слишком многого – больше, чем мог ей предложить Норман, больше, чем она вообще могла выразить словами.

Думая о человеке, который сейчас спешил к ней, Карлотта поняла, что кроме всего прочего она хочет любви.

Карлотте было неведомо это чувство, ей еще ни разу не довелось его испытать – тот шквал страсти, который может заставить женщину позабыть обо всем, даже о честолюбии и принятых в обществе правилах.

Она протянула вперед руки, словно призывая эту любовь! Девушка увидела свое отражение в зеркале на противоположной стене – в ее глазах читались какие-то непонятные эмоции, а на алых губах блуждала чувственная улыбка.