Марта, Игра в куклы - Иннокентий Сергеев

4

Нина прилетела самолётом из "Внуково" восемнадцатого числа месяца марта. Слава попросил меня съездить с ним с аэропорт, встретить её. Я сказал: "Ну конечно". День был тихий и солнечный. Мы приехали в аэропорт за десять минут до прибытия самолёта. Слава вышел купить пива. - Надо сразу же встретить её пивом,- сказал он, вернувшись.- Как-никак, пивной край! - Иди,- сказал я.- Сейчас они пойдёт через вон тот зал. - Да,- сказал он и, оставив пиво, вышел из машины. Он вернулся с очень красивой девушкой, одетой в длиннополую шубу из нутрии. Представил нас. - Мы поедем сзади,- сказал он. - О'кей,- не возражал я. - Нет,- сказала она.- Я поеду на переднем, а ты садись сзади. Она села рядом со мной. Слава открыл бутылку пива и протянул ей. - Как долетели?- спросил я. - Хорошо,- сказала она.- Только очень волновалась. Давай перейдём на "ты"? - Ну конечно,- сказал я, включая зажигание. Мы поехали в город. - Какое-то всё сонное,- сказала Нина.- Даже эти дома словно бы спят! - Это первые немецкие дома, которые ты видишь!- сказал Слава. - Ура, ура,- сказала она без особого энтузиазма. - Что ты от них хочешь,- сказал он.- Они ведь ещё не знают тебя, они ещё даже не знают, что ты уже здесь. - А что, для них это должно быть важно?- сказала она. Я молчал, не участвуя в их разговоре. Когда мы пересекли границу города, Слава крикнул: "Ура!" - Что это?- спросила у меня Нина. - Граница города,- объяснил я. - Да?- сказала она.- И как называется эта улица? - Советский проспект,- сказал Слава. Она усмехнулась. - И это называется здесь "проспект"? - Здесь называют проспектом ещё и не такое,- сказал я. - Да ладно тебе,- сказал Слава.- Город как город, ты ещё увидишь его... - Куда же я теперь денусь,- обречённо сказала Нина. - Ты не обращай на неё внимания,- сказал мне Слава.- Она просто устала с дороги. - А я вовсе и не обиделся,- сказал я. - Это очень красивый город,- сказал Слава.- Пусть небольшой, но очень красивый и древний. Посмотри, какие дома. Ты не туда смотри, а вон туда! Вон, видишь, красиво, правда? Да ты не туда смотришь! - Куда хочу, туда и смотрю,- возмутилась она. Он замолчал. Я довёз их до дома. - Спасибо,- сказал Слава, открывая свою дверцу.- Может, зайдёшь к нам сегодня? - Во сколько?- спросил я. - Не знаю,- сказал он.- Жалко, нет телефона, можно было бы созвониться... - Я думаю, не стоит,- сказал я.- Твоя жена с дороги, пусть отдохнёт... - Ты её не знаешь,- сказал он.- Она всё равно потянет меня куда-нибудь... - Первый вечер лучше провести вдвоём,- сказал я.- А завтра... Нина уже стояла у подъезда. - Ты идёшь?- сказала она Славе. Он обернулся. - Сейчас,- сказал он.- Миша предлагает куда-нибудь сходить сегодня, ты как? - Давай лучше завтра. - Ну вот видишь,- сказал я. - Ладно,- сказал он.- Тогда до завтра. - До завтра,- сказал я. - Пока. Он захлопнул дверцу.

На другой вечер мы сидели в кафе "Сказка". Они уже успели погулять, посмотреть город. - Ну как тебе Кёниг?- спросил я Нину. - Кёниг - это Кёнигсберг?- сказала она.- А почему ты его так называешь? - Потому что так он был назван,- сказал я. - Но ведь от него мало что осталось,- возразила она. - Ты не права,- вмешался Слава.- Ты просто не видела ещё всего, и даже главного. Мы немножко не там гуляли, где я хотел. - Так ты же сам водил меня по городу! - Ну да, но за один день всего не увидишь. Есть такие места, куда мы ещё сходим, и ты поймёшь, что такое Кёнигсберг... - А много ли осталось от древних Афин или древнего Рима?- сказал я.- Но Афины остались Афинами, а Рим Римом. - А вот Константинополь переименовали в Стамбул,- сказал Слава.- И ничего, все привыкли... - Мне больше нравится имя Константинополь,- сказал я.- Хотя это дело вкуса. А вообще, всё когда-нибудь где-нибудь уже было. - Ну нет,- не согласился Слава.- Этот город не похож на другие. - Похож,- сказал я.- На Прагу. - Разве? - Я не была в Праге,- сказала Нина. - Не внешне, конечно, а по духу. Вам надо погулять по городу ночью. Ночь - время сказок. - Этот город такой лукавый,- сказал Слава.- Здесь ничто и никогда не бывает таким, каким кажется на первый взгляд. - Так тебе не понравился город?- спросил я Нину. - Понравился. - В таком случае,- сказал я, повернувшись к Славе,- твоё заявление вряд ли можно назвать обнадёживающим. Он засмеялся: "Да уж". - Красивый город,- сказала Нина. - Был красивый,- сказал я.- А теперь просто город. Но не самый плохой. - А каким он будет!- воскликнул Слава.- Я уже вижу, каким он может стать! - Ты слышал о его идее с кофейней?- спросила Нина. - А то как же,- сказал я.- Он только о ней и говорит. - И что ты об этом думаешь? - Идея прекрасная. Но идеал, на то он и идеал... - И я говорю о том же,- сказала она.- Ну вот ты, как местный житель, скажи, насколько всё это реально? - Это вопрос философский,- сказал я. - Но ведь ты земляк Канта,- сказала она. Мы посмеялись. - Да,- сказал я.- Именно так его здесь и называют: "наш великий земляк". - Что ты об этом думаешь?- сказала она. - А что тут поделаешь,- сказал я.- Он, и правда, земляк. Хотя мне лично ближе другой мой земляк - Эрнст Теодор Амадей Гофман. - Да я не об этом. - Ты очень красивая,- сказал я. - А я тебе говорил,- сказал Слава. - Если честно, не знаю,- сказал я.- Всё будет зависеть от денег. Если найти деньги, всё можно сделать - кофейню, всё что угодно, сделать этот город лучше, да что город, весь мир! Всё зависит от денег. - Вот именно,- сказала Нина. - Давайте не будем о грустном,- сказал Слава.- Что-нибудь придумается. - Ну да,- сказала она.- Вот именно, "что-нибудь"!

А ты знаешь, он прав - его девушка, или его жена, уж не знаю, и правда, очень, очень хороша. У неё огромные глаза, большой чувственный рот и мягкие губы,- когда она говорит, невозможно оторвать от них взгляд. У неё характерная манера закладывать сигарету в уголок рта и, затягиваясь, чуть прищуриваться. Черты лица её при желании можно было бы назвать не вполне правильными, хотя сама мысль об этом кажется странной - настолько она сексуальна. Проще всего было бы назвать её просто красавицей, не вдаваясь в подробности и не мучая себя попытками разгадать секрет её красоты. Цвет её глаз зелёный, а цвет волос... Даже не поймёшь - она мелировала волосы,от природы, должно быть, тёмные или, может быть, рыжие,- знаешь, сделала себе такие светлые пряди... Нет, я не сравниваю её с тобой. Порой она бывает неумна, но делает это сознательно. Зачем? Может быть, чтобы меньше страдать. Или больше любить? И зачем он пытается сделать её умнее, если она не хочет этого... Ты что-нибудь понимаешь в этом, Марта? И конечно, она совсем другая... В тот вечер, глядя на них, я вспомнил, как прилетела ко мне ты, и я приехал в аэропорт. Помнишь? А потом мы ехали в город, и я внёс тебя на руках в мой дом, и сел подле твоих ног, а ты была в кресле, и я сказал: "Здравствуй, Марта!" А потом зажёг свечи и хотел сходить за шампанским, но передумал и откупорил бутылку вина, припасённую на Рождество,- потом, к Рождеству, я купил ещё,- и вот, ты была со мной, а когда-то я почти уже перестал верить в то, что такое возможно. Мне казалось невероятным, что я вижу тебя воочию, могу дотронуться до тебя, и я жив, моё сердце бьётся, я жив! Ты была неодета, в одном кружевном белье, и мне не терпелось лечь с тобой в постель, но я сдерживал нетерпение. А потом мы легли в постель. И мы не спали и встретили утро в постели, а была зима, и рассвело поздно. Я вставал, варил кофе, и возвращался к тебе, а ты ждала меня. Потом у меня не завелась машина, и мне пришлось везти её в сервис. Я пошёл на работу пешком и думал о тебе, я думал только о тебе. Моросил дождь, я шёл по улицам города и знал, что ты дома, ты ждёшь, когда я вернусь. Я шёл и думал о том, как сегодня вечером я вернусь к тебе, и ты ждёшь меня, и мы снова будем вместе всю ночь. И я смеялся, а люди, наверное, думали, глядя на меня: "Вот идёт шизофреник". Ведь они ничего не знали.