Избранные произведения писателей Юго-Восточной Азии - авторов Коллектив

Я возила маму по Рангуну, показывала ей наши достопримечательности. Родственников Ко Чи Та мы не посетили. Уезжала мама налегке — с двумя коробками пирожных.

В один из дней у нас в доме собрались мои подруги по университету: Мья Мья Тин, Кхин Эй И, Ма Мья Нве и еще две новенькие — То То и Энни. Мы стали готовить мохингу[6].

— Кости из рыбы вынимай тщательно, — командовала я по праву хозяйки. — Смотри, чтобы ни одной не осталось Ма Мья Нве, а ты почему бездельничаешь? Ну-ка бери ступку и принимайся толочь перец. Ой, суп сбежал.

— Что-то ты сегодня раскомандовалась. Себе-то, гляди, взяла работенку полегче.

— Чистить лук ты называешь легкой работой? Посмотри на меня — слезы ручьем текут. Да, кстати, — спохватилась я, вспомнив о своей любимой подруге, — почему вы не взяли с собой Чи Мья У? Зря вы так к ней относитесь. Она добрая, — сказала я.

— Как мы к ней относимся? Мы ее приглашали, а она ответила, что занята, у нее свидание.

— С кем она сейчас встречается?

— С каким-то высоким, стройным парнем. И больше, кажется, ни с кем, — сказала Ма Мья Нве, которая всегда все обо всех знала.

— Она своих ухажеров подругам по наследству передает, — съязвила Кхин Эй И.

— Это кому же?

— Ти Та Нве, например.

— Это та новенькая, что ли?

— Да. Она души не чает в Чи Мей У. Очень ей понравилось ходить на приемы в иностранные посольства, — пояснила То То. — Занятия совсем забросила, вот Энни может подтвердить, она так и следует за Чи Мей У по пятам.

Меня огорчил рассказ подруг. Ти Та Нве тогда произвела на меня приятное впечатление. Конечно, она была моложе Чи Мей У и легко могла попасть под ее дурное влияние. Ведь Чи Мей У была уже взрослой и решала жизненные проблемы, исходя из своего возраста. Надо сказать, училась она старательно. На последних экзаменах получила только хорошие и отличные оценки. Я была уверена, что после университета она легко найдет себе работу по вкусу. К тому же ее старший брат занимал весьма солидное положение и мог оказать ей протекцию.

— Девочки, хватит болтать. Пора жарить рыбу, — скомандовала Мья Мья Тин, размахивая сковородкой.

Меня от работы освободили. Сидя на стуле, я наблюдала за подругами. Поварихи они были не бог весть какие, но в тот вечер нам всем было очень весело.

— Давай теперь твоих друзей пригласим, — предложила я Ко Чи Та, когда мы проводили моих подруг. — Накормим их хорошенько.

— Прежде чем кормить, их поить надо.

— Ну и что же! Они ведь нам помогают. На закуску я приготовлю сушеную говядину с хрустящим картофелем.

— О! Да ты у меня отличная кулинарка, — сказал Ко Чи Та, нежно обняв меня за талию.

«А как же может быть иначе?» — хотела возразить я, но сдержалась.

— Послушай, Ко Чи Та, мне необходимо в ближайшую пятницу показаться врачу. Надеюсь, ты меня проводишь.

— Нет, дорогая, на сей раз тебе придется идти одной. Мне уже просто неудобно без конца отпрашиваться. Если меня и отпустят, то все равно ненадолго, а в поликлинике, сама знаешь, полдня можно прождать.

Я очень не люблю ходить по врачам, но делать нечего, и я решила обратиться к Мья Мья Тин. Она обещала договориться на работе, чтобы ее отпустили.

В пятницу около восьми часов утра мы уже заняли очередь в регистратуру. Талон к врачу получили сравнительно быстро. Зато более часа простояли в антропометрическую комнату.

— Смотрю я на этих несчастных женщин, и у меня пропадает всякое желание выходить замуж, — сокрушенно покачала головой Мья Мья Тин, когда мы сидели перед дверью лаборатории.

— А я тоже второй раз рожать не собираюсь, — ответила я.

В терапевтическом кабинете прием вели одновременно два врача, а ожидающих было примерно сто человек.

— Расстегивайте пуговицы заранее, — предупредила медицинская сестра.

На осмотр каждой врач тратил не более полминуты.

— Смотрю я на безобразие, которое здесь творится, и думаю: кто помещает в газетах благодарности врачам из родильных домов? Неужели те, кто проходит обследование здесь?

— В газеты пишут только артистки и жены влиятельных чиновников. А здесь одна беднота.

На следующий день ко мне заехала Чи Мей У и сразу же принялась меня отчитывать.

— Мья Мья Тин рассказала мне, где вы вчера с ней были. Она скоро станет мужененавистницей.

— Да, пожалуй, зря я ее с собой потащила.

— Ты, Хлайн, глупая. Зачем ты туда ходишь? Есть ведь частные врачи.

— Но у меня нет знакомых врачей.

— Любой врач примет тебя словно родную дочь. Лишь бы деньги заплатила.

Послушавшись совета Чи Мей У, я отправилась в ближайшую частную клинику. Там действительно все было по-иному: меня тщательно осмотрели, взяли нужные анализы, дали полезные советы. Да и пациентки были совсем не похожи на тех, которых я видела в поликлинике.

— Ко Чи Та, проснись. Наша девочка заболела. Она все время плачет. Я уже полчаса ношу ее на руках и никак не могу успокоить. Попробуй теперь ты ее покачать.

— Смажь ей животик мазью, которую прописал доктор.

— Этой мазью нельзя злоупотреблять. Вставай. Я измучилась вконец.

— Но мне ведь завтра рано на работу.

— Не один ты работаешь. Если я не хожу на работу, это не значит, что я бездельничаю, — возмутилась я.

Со дня рождения дочери прошло всего два месяца. Я чувствовала себя еще очень слабой. Держать ребенка на руках да еще ходить с ним по комнате было невыносимо тяжело. Между тем муж мой в это время спал, завернувшись с головой одеялом, чтобы не слышать детского плача.

— Ладно, давай ее мне, — сказал он, нехотя поднимаясь с постели.

Странными мне кажутся мужья, которые считают, что их обязанность ограничивается только тем, чтобы зарабатывать деньги. Кто же, как не муж, поможет жене восстановить силы после родов?!

— Между прочим, если мне не удастся хоть немного поспать, завтра я не смогу возиться с ребенком целый день. Это-то ты понимаешь? В данном случае я думаю не о себе, а о нашем ребенке. Прости, что потревожила.

— Ну, что ты разошлась? Сказала бы спокойно, что надо покачать дочь, и я бы без разговоров сделал все, что нужно.

— Неужели ты сам не слышишь, что ребенок плачет?

— Не слышу.

— Так я тебе и поверила! Ты только делаешь вид, будто не слышишь. Боишься недоспать. А я не высыпаюсь уже два месяца.

— В конце концов, укачивать грудного ребенка — это прежде всего обязанность матери.

— Конечно, это моя обязанность. И все прочие домашние дела — тоже моя обязанность. Твое же дело — вовремя принести зарплату, да?! А то, что в доме происходит, тебя не касается, ты это имеешь в виду?

— Хлайн, скажи, почему ты так раздражена?

— Потому что тебе наплевать на все мои переживания.

Ко Чи Та молча ходил по комнате с дочкой на руках. Я же, едва коснувшись головой подушки, моментально заснула. Утром я, конечно, проспала и завтрак не приготовила. Проснулась я оттого, что почувствовала прикосновение чьих-то губ. Я поспешно вскочила с постели, но Ко Чи Та меня остановил:

— Лежи, лежи. Я сходил в соседнюю чайную и принес жареного риса. Твоя порция на сковородке. Чайник на плите. Пока. Я побежал.

От его заботливой ласки мне стало так тепло, что я тотчас забыла свою вчерашнюю обиду и теперь корила себя за невыдержанность. Ведь Ко Чи Та привык с детства к опеке родных и жил в общем-то беззаботно. Поэтому сегодня он, можно сказать, совершал подвиг: самостоятельно проснулся, побеспокоился о завтраке и даже собственноручно погладил свою рубашку.

Утром я повезла ребенка к врачу. Найти такси оказалось невозможно, и мне пришлось ехать в переполненном автобусе. Дочка надрывно кричала, а я никак не могла ее успокоить и в конце концов, подавив в себе стыд, стала при всех кормить ее грудью.

— Вы не могли бы поосторожней? — услышала я недовольный женский голос.

— Извините. Я задел вас нечаянно, — ответил мужчина.

— Вы что, меня за дурочку принимаете! Перестаньте безобразничать! — продолжала женщина.

— Если вас не устраивает автобус, пользуйтесь личным автомобилем.

Голос женщины мне показался удивительно знакомым. Я обернулась и увидела То То. Пылая от негодования, она воинственно размахивала складным зонтиком. Пассажиры с любопытством наблюдали за происходящим, однако вмешиваться никто не стал.

— Иди ко мне. Здесь есть свободное место, — позвала я То То.

Увидев меня, То То несколько поостыла, но сесть отказалась. Она вышла вместе со мной на следующей остановке.

— Какой мерзавец! Сначала положил свою руку на мою. Потом начал прижиматься ко мне. В конце концов я не выдержала.