Белый слон Карла Великого: Невыдуманные истории - Анатолий Петрович Левандовский

«diffamatio», т. е. «худая молва»; а «худой молвы» по тем временам было вполне достаточно, чтобы возбудить судебное дело. Шесть месяцев Филипп обсуждал вопрос со своими легистами, и те полностью поддержали его. Оставалось добиться согласия последней инстанции — римского папы.Позиция Климента V

Для того чтобы возбудить процесс против могущественного ордена, санкция папы была совершенно необходима. Папа являлся главой всего католического духовенства и первым епископом тамплиеров. В течение двух веков папы ревностно опекали орден и в посланиях И буллах подчеркивали неподсудность его каким бы то Ни было властям. Из этого проистекало, что только папа мог стать верховным судьей своих подопечных или, по крайней мере, только с согласия папы мог состояться суд.

Казалось бы, Климент V, являвшийся игрушкой В руках французского короля, не станет чинить ему препятствий. Но вскоре выяснилось, что именно Климент V - главный противник процесса. Несмотря на то что он имел столкновения с тамплиерами, папа ни за

что не хотел выдать их королю. Для Климента храмовники оставались и опорой, и надеждой: в могущественном ордене, удерживавшем сильные позиции во Франции, папа видел ту единственную силу, с помощью которой он мог сохранять хоть тень независимости от «железного короля». Климент решил сопротивляться до последнего.

Но не таков был Филипп Красивый, чтобы отступить. Невзирая на уверения папы, что из-за болезни он не в силах ничем заниматься, король потребовал свидания, на котором решил поставить все точки над «і».

Свидание состоялось в Пуатье летом 1307 г. Когда король прибыл на место встречи, оказалось, что его опередил магистр ордена Жак де Моле, явившийся в сопровождении блестящей свиты из шестидесяти рыцарей. Филипп IV стал жаловаться папе на орден, Моле оправдывался и уверял, что все обвинения продиктованы лишь завистью и злобой. В запальчивости магистр потребовал, чтобы папа сам в качестве верховного арбитра рассмотрел дело и вынес свое решение. Климент V был сильно взволнован. Стараясь всеми силами добиться компромисса, он все же заявил, что не пойдет на серьёзные уступки французскому королю.

Разумеется, для Филиппа IV это был сюрприз, и сюрприз весьма неприятный. Король покинул Пуатье, с трудом сдерживая гнев. Но в его голове уже зрел новый план; он решил начать дело помимо папы, но таким образом, чтобы втянуть в него папу, хотя бы и против его воли.

Подготовка инквизиционного процесса

В те времена существовала могущественная церковная организация, авторитет которой был выше, чем любого из орденов. Это была Святая инквизиция, сеть трибуналов которой раскинулась по всей католической Европе. В пределах каждого западноевропейского государства всегда находились несколько инквизиторов, назначавшихся папой, но «работавших» в тесном контакте с верховной политической властью.

Во Франции, особенно в южной ее части, инквизиторы действовали уже давно и усердно; в XIII в. они провели немало «процессов веры», отправив на костер тысячи «ведьм» и «еретиков». Деятельность инквизиционных трибуналов упрощало то обстоятельство, что для возбуждения процесса не требовалось веских оснований. Достаточно было доноса или даже просто «худой молвы», т. е. толков, пересудов, слухов, чтобы инквизитор получил право призвать к допросу оговоренных или заподозренных лиц. Сам процесс распадался на две стадии. Первая, предварительная, состояла в том, что судьи допрашивали арестованных пока еще в качестве свидетелей; это, впрочем, не мешало применять к ним жестокие пытки, дабы «содействовать» признанию. Допросы тщательно протоколировались, «свидетелям» же, они «признавались», инквизиторы «отпускали грехи" оставляя, однако, за собой право в дальнейшем подвергнуть их наказанию. После этого из протоколов допросов устраняли все, что говорило в пользу заподозренных, оставляя только то, что могло подтвердить их В ходе второй, основной, части процесса, составлялся «обвинительный акт». Если подозреваемые соглашались с предъявленным обвинением, они подписывали акт, клятвенно утверждая, что признания их довольны и не вызваны ни угрозами, ни пытками, ни подкупом, и инквизиторы налагали на них по своему произволу те или иные наказания. Но если обвиняемый, несмотря на «увещевания», не признавал своей вины, спасения ему не было: его как «вторично впавшего в ересь» ждал костер.

Инквизиционный трибунал в качестве орудия в борьбе против тамплиеров вполне устраивал Филиппа IV. Правда, орден храмовников по-прежнему оставался подсудным только папе, к тому же инквизиторы Франции назначались папой и подчинялись ему. С первой из их трудностей хитроумный Ногаре справился, посоветовав, чтобы возбудили дело не против ордена в целом, лишь против отдельных лиц. Договорился он и с инквизиторами, которые, хотя и были подвластны папе, но не в меньшей степени зависели от короля, издавна покровительствовавшего им во Франции. Святая инквизиция не стала упорствовать, и после ряда консультаций с Филиппом Красивым главный инквизитор Гийом Имбер возбудил дело против отдельных храмовников.

И ночь на 13 октября 1307 г. все тамплиеры, находившиеся на территории Франции, были арестованы: им предстояло в качестве «свидетелей» держать ответ перед инквизиционным трибуналом. Одновременно правительство конфисковало все владения рыцарей храма.

Начало процесса. Поведение тамплиеров

14 октября в соборе Нотр-Дам собрались все каноники, магистры и доктора Парижского университета, а также многие духовные должностные лица. Перед собравшимися выступил Гийом Ногаре и «с глубокой скорбью» сообщил об аресте рыцарей, заподозренных в ереси «дурной молвой», давно уже распространяющейся среди верующих. Затем инквизитор Имбер перечислил основные обвинения, выдвинутые против арестованных, и объявил, что суд будет гласным и начнется в Тампле через четыре дня.

Действительно, 19 октября в главном зале Тампля, еще недавно принадлежавшего храмовникам, а ныне ставшего собственностью короля, собрались представители духовенства, королевские советники, судьи, приставы, протоколисты и многочисленные зрители; тут же расположился и палач, готовя свои страшные орудия.

Первым допрашивали магистра ордена Жака де Моле.

Об этом человеке следует сказать несколько слов особо, поскольку его поведение на суде, ставшее образцом для большинства его подчиненных, во многом повлияло на исход процесса.

Жак де Моле был бургундским дворянином. Это был, по-видимому, человек хитрый и упорный. Вместе с тем он не отличался образованностью даже в чисто церковном смысле: источник прямо называет его «воином неученым и бедным». Членом ордена Моле стал в 1265 г. и благодаря интригам быстро выдвинулся. Нам неизвестно, участвовал ли Моле в последних войнах рыцарей на Востоке; после утраты Сирии он перебрался на Кипр, а затем стал провинциальным магистром Англии. После смерти магистра ордена Берара южнофранцузская партия выдвинула своего кандидата Гюга де Перодо. И снова при