Архон - Кэтрин Фишер

Огибая каменистую россыпь, юноша снова споткнулся, рухнул ничком и остался лежать, вытянувшись во весь рост. Дыхание с хрипом рвалось из груди, в ребра больно ткнулось что-то твердое. Звезда. Какое-то насекомое проползло по шее и свалилось. Сетис перекатился на спину. Грудь тяжело вздымалась.

Ночь стояла тихая.

Высоко в небе над пустыней сияли звезды, тысячи мерцающих бриллиантов. Откуда-то тянуло дымом, обломанные колючки низкорослых пахучих трав щекотали спину.

Голоса. Смех. Лязгнул меч, задвинутый в ножны.

Орфет продержался недолго.

Неужели они его все-таки убили? Или увели к Аргелину? Это более вероятно. Генерал наверняка пожелает сам прикончить его. Своими руками.

Эта мысль поразила Сетиса. Он вскочил и пустился бежать. По кустам и пустынным колючкам, не разбирая дороги, пригнувшись к земле, обратно к Порту. В одном месте дорога проходила по самому краю обрыва, по узкому предательскому карнизу над чашей потухшего вулкана, в кратере которого и раскинулась вся бухта. Им не миновать этого места. Тут он и устроит засаду.

Юноша вовремя остановился возле края пропасти, осознав, что далеко внизу под ногами плещется море, черное, мерцающее отражениями огней. Сетис торопливо сгреб сухие ветки, положил поперек тропинки большой сук, отыскал еще один и взвесил в руке. Сук обламывался по краям. Невелико оружие.

Они приближались. Он скользнул в тень на дальней от моря стороне тропы, скорчился. Душу наполняла какая-то мальчишеская отвага. Руки, сжимавшие трухлявую корягу, дрожали.

Орфет был жив. Солдаты связали его и волокли на длинной веревке позади лошадей. Как только ему удавалось подняться на ноги, они дергали за веревку, и музыкант опять падал. Солдаты хохотали. Один из них приложился к винной фляге.

Сетис надеялся, что у музыканта осталось хоть немного сил. Одному ему не справиться. «А ты, — сердито подумал он, обращаясь к Богу, — ты-то куда смотришь? Разве не можешь помочь?»

«Я послал тебе звезду. Чего еще ты хочешь?»

Это не голос. Скорее мысль, прозвучавшая в голове. Мирани рассказывала, что разговаривает с Богом. У нее это тоже происходит так? Он глубоко вздохнул, достал сверток, зубами развязал узел. Изнутри брызнула ниточка света. Он опять завернул звезду в платок.

— Это еще что такое?

Солдаты замедлили шаг. Один из них медленно вышел вперед. Лошадь встряхивала гривой, тихо ржала от волнения. Когда он проходил мимо, Сетис сглотнул подступивший к горлу комок. Он сознавал, что от испуга не сможет даже шелохнуться.

А потом прыгнул.

Лошадь шарахнулась, прянула вбок; он подскочил, схватил солдата за руку и стянул на землю. Трухлявая ветка с отвратительным глухим стуком обрушилась врагу на голову. Сетис развернулся и выхватил звезду.

— Орфет! — крикнул он.

Ночь взорвалась. Из его рук полилось сияние, и сквозь светящуюся дымку он едва разглядел, что вторая лошадь в панике взвилась на дыбы. И тут над обрывом с новой силой вспыхнула драка. Свирепо взревел Орфет. Что-то стукнуло юношу по руке; он крутанулся и изо всех сил рубанул корягой. Мимо просвистело копье, ударилось о землю. Посыпались камни, и половина узкой тропинки обрушилась в море. Попятившись, Сетис заметил второго солдата, и в тот же миг у него над головой сверкнул меч. Он едва успел увернуться. Звезда выпала из рук и покатилась к обрыву. Он кинулся за ней, но пальцы беспомощно скребли по камням и песку. Тут над ним вырос солдат, и на лицо юноши обрушился удар. Выплевывая кровь, Сетис брыкался и вопил. Кое-как стряхнул с себя солдата, на миг встретился с ним глазами и увидел поднятый меч. Тут откуда ни возьмись налетел Орфет, сграбастал солдата, отшвырнул его, ударил кулаком в живот и скинул с обрыва.

Пронзительный крик разорвал ночь, и стало невероятно тихо.

Одна из лошадей стояла неподалеку, поводья безвольно свисали. Вторая ускакала, но, скорее всего, недалеко. Сетис, пошатываясь, поднялся.

— Я что, убил его?

— Да ты и мухи не убьешь. — Орфет склонился и осмотрел солдата, которого Сетис огрел дубинкой. — Скоро очухается. — Он схватил раненого за плечи и потащил к обрыву.

— Нет! — От удара лицо онемело, Сетис говорил с большим трудом. — Пусти его!

Орфет даже ухом не повел.

— Нельзя оставлять свидетелей. Они тебя видели.

— Они видели только свет! Орфет, прошу! Я же вернулся к тебе. Ты у меня в долгу.

Толстяк с безмолвным отвращением сверкнул на него глазами. Потом уронил солдата на тропу, как мешок с зерном. В первый миг Сетису показалось, что он все-таки собирается столкнуть несчастного вниз, но музыкант лишь нагнулся и обшарил его карманы. Забрал меч, нож, несколько монет и выпрямился.

— Я бы на твоем месте, бумагомарака, не жалел его. Потому что если он тебя разглядел, можешь попрощаться со своим теплым местечком. — Орфет подошел к обрыву и подобрал звезду. — Это еще что такое?

Сетис выхватил у него находку.

— Это мое. Пошли. Надо отсюда сматываться. — Он завернул звезду в шарф и сунул ее за пазуху; маленькие глазки Орфета удивленно ловили каждый лучик.

— Светится.

— Потом объясню. Я ее купил. — Сетис поднял взгляд и застыл как вкопанный.

Солдат очнулся и уже стоял на ногах.

Кричать было некогда. Враг ринулся на них, толкнул Орфета, и тот с распростертыми руками пролетел мимо Сетиса. Падая, он взвыл; веревка, всё еще обвязанная вокруг пояса, заскользила вслед за ним вниз с обрыва, молниеносно исчезая с глаз; Сетис кинулся на нее, схватил, и внезапный рывок сбил его с ног, обжег ладони, потянул за собой.

Его взметнуло в воздух. Он полетел.

Навстречу камням, брызгам и ужасу.

В черную пучину моря.

Второй дар

Упавшая звезда

Не помню, когда я впервые прикоснулся к воде. Миллионы эпох назад.

Мне было жарко, я, дитя, пылал в лихорадке, и тут наступила перемена — влага, прохладная ладонь у меня на лбу.

Наверное, плохой из меня Бог, потому что жизнь приношу не я, а Царица

Дождя. Она приносит ее в подоле своего платья. Растут цветы, наполняются океаны. В складках ее одежд плавают морские чудовища.

А до нее жизни вовсе не было.

Но не было и смерти.

Смерть была ужасна. Она ревела в ушах, забивала горло солью и песком. Вцепилась в него и тянула на дно, жестокой рукой зажимала рот.

Он запутался в ней, как в веревке.

Где-то внутри у него рос огромный пузырь, разбухала громадная перепонка; она перекрывала разверстый рот, заталкивала внутрь невырвавшийся крик. Если она лопнет, то разорвет его в клочки. Только он понял, что эта перепонка его убьет, как вдруг неведомая сила втянула его в самый центр взрыва. Воздух, темнота, запах рыбы, вода в горле, подкатывающаяся тошнота.