У кого в России больше? - Диляра Тасбулатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Напросились бы в гости, поговорили бы о чем-нибудь…
– Да я был у него в гостях…
– О чем говорили?
– О фруктах…
Встречи с Годаром
В конце интервью Джейлан говорит мне:
– Мне нравится ваш казахский режиссер – Дарежан Омирбаев.
– Мне тоже.
– Хороший режиссер…
– Отличный просто!
– Просто прекрасный, – опять говорит он.
– Да вообще – чудо! – опять говорю я.
Он вдруг говорит:
– А вы его фильмы видели?
– Нет, мне Годар сказал, что он хороший режиссер.
– ГОДАР? вы знакомы с Годаром?!
– Шапочно. Живет рядом. В овощном встречаемся.
Он понял, начал хохотать.
Как хорошо выспаться
Как-то пошли мы с Олей на фильм Вирасетакуна «Кладбище великолепия». Этот Вирасетакун – режиссер настолько таинственный, что мало кто его понимает. К примеру, в этом его «Кладбище» начало такое: какие-то солдаты (какие, непонятно, сказано просто – солдаты)… спят. В сельской больнице – лежат рядами и спят.
Просыпаются изредка – по-моему, только один проснулся (что-то вроде летаргии), ходил-бродил, даже в город выбрался – в кафе посидеть с какой-то теткой. Там, в кафе, он было разговорился, но прямо посреди разговора взял и опять заснул.
Ну а я накануне легла в четыре утра и не совсем трезвая.
И тоже заснула. На фильме.
Тут Оля меня толкает и говорит:
– Солдат проснулся! И ты просыпайся!
Ну, я и проснулась.
Потом опять заснула и, извините, захрапела.
А в фильме солдаты тихо спали, не храпели.
Ну, все подумали, что солдаты таки начали храпеть.
Та, что рядом с Олей сидела, соседка, говорит ей: а че типа ваша подруга храпит?
А Оля говорит:
– А это не она, это вон тот солдат (и на экране показывает). Квадрофония такая, долби-стерео типа. Кажется, что зрители храпят, а на самом деле храпят-то персонажи.
Ну, соседка посмотрела с уважением и вроде как поверила.
Тут я проснулась.
И стала громко шептать:
– Шедевр!
Соседка говорит язвительно (Оле):
– А это кто говорит сейчас?
Оля (невозмутимо):
– Режиссер. Он шепчет за кадром, чтобы нас зомбировать.
Соседка говорит:
– Но ведь фильм не шедевр?
– Нет, как раз шедевр, – говорим мы хором с Олей.
Соседка говорит:
– Видите – он вас уже зомбировал.
– Хотя вроде не Киселев, – сказала Оля.
Соседка говорит:
– Разве этот фильм поставил Киселев?
– На тайском наречии Вирасетакун – и есть Киселев, – сказала Оля.
Два рассказа о Говорухине
I. Дефицит
…Кстати, общалась я на одном кинофестивале, в городе Минске, с режиссером Говорухиным – который, по мнению нового кинокритика В. В. Путина, – золотой фонд нашего кина.
Режиссер Говорухин все время курил трубку.
И вынимал ее изо рта только для того, чтобы выпить коньяку или сказать:
– Кругом безнравственность, просто ужас какой-то.
– Где безнравственность? (спросила я оглянувшись). Тут даже (сказала я) как-то пресновато, в Белоруссии. Даже шлюхи какие-то скромные.
Говорухин вынул трубку изо рта, которую было начал опять посасывать после своей фразы о безнравственности, и сказал мне весомо:
– На экране. Безнравственность. Сплошная. Какие-то «Интимные места» и вапще…
– Нет у нас интимных мест! (заверила я золотой фонд нашего кина). И вапще (сказала я с напором, цитируя Маканина): зачем русскому человеку гениталии?
Говорухин склонил свою голову и помягчел:
– Ни к чему, – сказал он. – Согласен.
– Гениталии нужны Гейропе, – произнесла я уверенным пионерским голосом. – Они с ними все время манипулируют. А мы используем их по прямому назначению.
– Разврат сплошной, и кино плохое, – вновь отчеканил Говорухин.
– Масло зачем-то суют в попу…
– Фу, – коротко выдохнул Говорухин.
– Это, между прочим, в «Последнем танго в Париже»! – сказала я торжествующе. – Марлон Брандо попросил. Потребовал масла, гад… А наш Герасимов Сергей Аполлинарьевич сказал, что в СССР никогда бы до этого не додумались – масло прямо туда…
– Ну да, – тяжело вздохнул Говорухин. – Масло было в дефиците.
– Именно что! – поддакнула я. – Дефицит в жопу не засунешь… Но все равно! – сказала я, возвышая голос, – у нас была великая эпоха! Хрен с ним, с маслом! В жопу это масло!
Говорухин, золотой фонд нашего кина, вздрогнул и отодвинулся от меня.
А утром за завтраком с опаской посмотрел и масло к себе придвинул.
Сплошные пидарасы
Вот еще из разговоров с Говорухиным.
Говорухин, посасывая трубку, гневно произнес:
– Вам и Чайковский – пидарас!
Принципиальный Леня Павлючик, мой друг и кинокритик, сказал сурово:
– Но это же правда, Станислав Сергеич…
Говорухин, выпуская дым кольцами, произнес с расстановкой:
– Для вас – пидарас, а для меня – великий русский композитор.
– Одно другому не мешает, – сказала я.
– Мешает! – гневно возразил Говорухин. – Великий русский композитор не может быть пидарасом!
– А какой может? Французский? – спросила я.
– Эти, – процедил Говорухин, – на все способны.
– Ага, – поддакнула я с невинным видом. – Гейропа, мать ее ети.
– Точно, – припечатал Говорухин.
Немного помолчав и попыхивая трубкой, он опять возвысил голос:
– У вас и Иван Грозный сына укокошил, и Чайковский – педрила, и вапще…
– Да это не у нас, – отозвался Леня. – Это – исторические факты и подробности.
– У вас – одни факты, а у меня – другие… – отчеканил Говорухин.
Леня удивился:
– Эт как?
– А так! – Говорухин выпустил кольцо дыма.
– Иван Грозный тоже, говорят, был пидарас, – сказала я.
– Ха-ха-ха, – засмеялся Говорухин, выпустив новое кольцо дыма. – Кругом – сплошные пидарасы.
– Не продохнуть, – подтвердила я. – Особенно нам, женщинам, обидно. Голубых – вагон.
– Вот то-то и оно, – важно произнес Говорухин, хлебнув коньяка. – А вообще – меньше фигни читайте.
– Я стараюсь: щас только эсэмэски и читаю…
Говорухин посмотрел на меня внимательно: было видно, что он мне верит.
– Правда, я и там не все понимаю, – сказала я, сделав озабоченное лицо. – Только короткие если. Типа – «я у кинотеатра», или – «не мог дозвониться».
– А как же вы фильмы смотрите? – наконец поразился Говорухин.
– А я – только легкие. Типа «Чип и Дейл спешат на помощь» или «Мыши-рокеры с Марса». Там ни пидарасов, ниче такого, да и текста мало.
– Это правильно, – сказал Говорухин наставительно. – Меньше знаешь – крепче спишь.
– Я тоже так думаю. Пусть мужчины думают об умном – кто там пидарас, а кто – нет. А я мультик позырю или «Секс в большом городе», хотя для меня и это сложновато, и спать ложусь. Женщина вообще должна сидеть дома. Так и Шамиль Басаев говорил.
…Было видно, что я наконец окончательно расположила к себе Говорухина.
Он был мною доволен.
Как писал советский графоман в фильме «Тема»: они расстались друзьями.
Как спастись от ирландизмов
На последнем Минском кинофестивале, где я устроила свои чтения, на мой вечер пришел один поляк, интеллектуал Стефан, человек очень образованный.
Стефан, послушав мои байки, внезапно спросил меня, как ЧАСТО я читаю Джойса по-английски.
– Практически каждый день (сказала я, в то время как моя подружка уже умирала от смеха).
– Поэтому (продолжила я) я не всегда могу соорудить по-английски простую фразу – как пройти к отелю.
– Ирландизмы мешают? – спросил Стефан.
– Спасу от них нет, – ответила я.
– СПАСУ? Что это? – спросил Стефан, пораженный моей образованностью, интеллигентностью и вапще.
– Это ирландизм такой.
О Васе Сигареве
Выпивали мы в Минске с Василием Сигаревым, выдающимся режиссером вообще-то.
К тому же – чемпионом по троллингу: это просто уже Швейк какой-то, он и меня перетроллил.
В общем, вот что Вася рассказал.
Какой-то его приятель позвал двух малолетних девиц – посидеть просто.
А сосед говорит:
– А че меня не зовешь? Я что, должен дома один телик зырить?
Ну, он тогда его тоже позвал.
А утром его приятель пошел в ванную, а там сосед лежит мертвый с черенком лопаты в заднице.
Я в ужасе говорю:
– Какой кошмар!
А Вася Сигарев – так спокойно:
– Так он же сам попросил. Черенок ему засунуть…
Ну, там еще важна интонация – сказовая такая, помрешь со смеху.
Ну вот, я на вечеринке эту историю рассказала Игорю Сукманову, директору фестиваля. И тут к нему подошел вежливейший японец и с поклонами и восклицаниями АРИГОТО! – вручил подарок.
Я Игорю и говорю:
– А ты японцу эту историю расскажи!
Все хохочут, а Игорь – вдруг озабоченно так:
– Черт, не знаю, как по-английски черенок будет…
(А то бы рассказал, с него станется.)
