Королева моего сердца - Оливия Гейтс

— Неужто я настолько незаменим? Странно. — Леандро прищурился. — А не ты ли несколько минут назад утверждала, что я чуть ли не полное ничтожество?

— Мое личное мнение отличается от мнения большинства, — досадуя на себя и злясь на Леандро, сказала она.

Леандро положил руку себе на грудь и стал барабанить по ней, что сразу же привлекло внимание Фебы к его длинным красивым пальцам и широкой груди.

— Между нами говоря, не так ли?

Она встретила его взгляд так спокойно, как только могла.

— Но тебе лучше запомнить одно. Должно быть, всеобщее поклонение и заставило тебя задрать нос… Что ж… Рассматривай мое мнение как противовес к общественному.

Вместо того чтобы оскорбиться, Леандро рассмеялся.

— Спасибо за конструктивную критику, Феба. Завтра утром я первым делом постараюсь определить размеры своего «эго». А кстати, стоит ли отдавать бразды правления королевством в руки человеку, страдающему манией величия?

— Я всего лишь уполномочена вести с тобой переговоры, если ты еще не забыл об этом, и нахожусь здесь вовсе не для того, чтобы отстаивать свое мнение. Мне нужно только ввести тебя в курс дела.

— Но при этом ты сама уверена, что король сошел с ума, раз хочет видеть меня в качестве своего преемника, так ведь?

— Сэр Бенедетто находится в здравом уме и твердой памяти. Далеко не каждый человек его возраста держит себя в такой форме.

— А как иначе объяснить, что в отношении меня он поменял свою точку зрения на противоположную?

— Уверена, он сделал это не из каприза. У него были на то свои причины.

— Но с тобой он ими не поделился, я правильно тебя понял? Должно быть, он полагает, что тебе не обязательно знать все.

— Тем не менее одно мне известно наверняка. Он всегда испытывал к тебе симпатию, поэтому решение удалить тебя из Кастальдинии далось ему очень нелегко.

— Честно признаюсь, такого я не ожидал. Тебе удалось меня удивить.

— Почему?

— Через тебя обратиться к маленькому неуверенному мальчику, сидящему внутри меня, который так жаждал его одобрения и похвалы…

Феба презрительно фыркнула.

— Если когда-нибудь наступит такой день, когда я действительно поверю в то, что в тебе живет маленький неуверенный мальчик, это будет значить, что Земля перестала вращаться.

— Ах, Феба, ты знаешь меня так хорошо. — Его вкрадчивый голос насторожил ее. — Как насчет мальчика внутри меня, который жаждет мщения? Который мечтает увидеть когда-то влюбленную в него женщину униженной у своих ног, смиренно признающей, что она совершила ошибку, которая стоила ей восьми лет кошмара?

Феба застыла. Из глаз Леандро медленно уходило веселье, но то, что Феба в них увидела, заставило ее со вздохом ответить:

— Я не думала, что скажу это, но мне трудно поверить, что ты жаждешь мщения. Это всего лишь… только…

— Гнев? Обида от нанесенного мне оскорбления? — предположил Леандро с насмешливой услужливостью.

— Ты растерян.

Теперь застыл он, но глаза его засверкали таким огнем, что Фебе показалось, будто из них вот-вот посыплются искры.

Неожиданно Леандро оказался совсем близко. Реакция Фебы была мгновенной. Она сразу же сжалась, чувствуя, как ее прямо-таки обжигают язычки пламени. Когда его губы оказались в нескольких дюймах от ее, Леандро спросил чуть ли не шепотом, но слова эхом отозвались в ее сердце:

— Ты случайно не заметила, что до сих пор не сделала ничего, чтобы эти переговоры закончились успешно для твоей страны?

Казалось, воздух был словно пропитан запахом Леандро. Голова у нее закружилась. Феба с трудом заставила себя заговорить, но голос ее дрожал:

— Мне не впервые приходится вести переговоры. Поэтому я сразу поняла, что эти станут самыми трудными в моей жизни, так как мой оппонент наотрез отказывается их начинать.

— Вот оно как? Выходит, я уже твой оппонент?

— Ты хуже. С оппонентом еще можно договориться. А ты…

— Так кто я?

Неожиданная мягкость его голоса привела Фебу в полное оцепенение. Тем более, что она уже чувствовала жар этого сильного тела, которое когда-то дарило ей столько наслаждения. Ее рука сама тянулась к Леандро, который притягивал ее к себе как магнитом.

— Феба…

Пока еще сдерживаемое желание, которым вдруг наполнился его голос, мгновенно нашло отклик в ее теле.

Неужели она снова будет в объятиях Леандро?

О, пожалуйста…

Феба наслаждалась запахом Леандро, дышать которым было так приятно! А чувствовать его было для нее сейчас много важнее и необходимее, чем дышать.

Нет, нет! Однажды она уже позволила этому случиться, и что из этого вышло?

Когда их губы уже почти соприкоснулись, Феба каким-то невероятным чудом извернулась. Сердце бешено стучало у нее в груди. В горле мгновенно пересохло. Но она нашла в себе силы, чтобы вскочить на ноги.

Где же эта чертова дверь?

— Синьорина?

Феба повернулась на окликнувший ее голос как слепая, мысленно благодаря Эрнесто, ее спасителя.

Мужчина стоял в дверях, держа в руках поднос.

Когда Фебе удалось сфокусировать свой взгляд, она поняла, что Эрнесто смотрит не на нее, а на Леандро. Он укоризненно покачал головой, затем с улыбкой взглянул на нее и снова вышел.

Феба уже открыла рот, чтобы окликнуть его, но в эту самую секунду услышала за своей спиной насмешливый голос Леандро:

— Ты ничего не забыла? А как же переговоры?

— Ты ясно дал мне понять, что они тебя не интересуют, — не оборачиваясь, сказала она. — Тебе лишь хотелось свести со мной старые счеты. Теперь я с куда большей уверенностью могу заявить: такой король не нужен Кастальдинии. Его народ заслуживает более достойного правителя.

Ей наконец удалось разорвать невидимые нити, удерживающие ее возле Леандро. Феба сделала еще несколько шагов по направлению к двери, боясь, как бы сила, притягивающая ее к Леандро, не одолела ее вновь.

— Феба… — От этого нежного голоса внутри нее все задрожало. — Завтра вечером. Все в твоих руках.

— О чем ты говоришь? — пролепетала она.

Леандро молчал до тех пор, пока Фебу чуть ли не стало колотить от волнения. От его шепота у нее подкосились ноги.

— Только ты можешь убедить меня передумать.

Глава третья

Феба еще раз оглядела президентский номер отеля, в котором она поселилась по настоянию Леандро.

Справа от нее солнечные лучи просвечивали сквозь цветное стеклянное окно и отражались на мраморном полу. Окна с другой стороны выходили на Центральный парк и на открытое пространство, залитое лучами закатного солнца.