Германская история - Александр Патрушев

После войны усилилось отставание империи от передовых стран Западной Европы. Она оказалась отрезанной от путей мировой торговли, переместившейся на Атлантику, от заокеанских плодов колониальных захватов. В небольших по территории и населению немецких государствах не могли появиться крупные капиталы. Страну душила доходившая до абсурда паутина таможенных барьеров. Торговец, который вез по Рейну товар из Базеля в Кёльн, натыкался на таможенные заставы через каждые десять километров и плыл поэтому зигзагами от одного берега к другому.

Но столь жалкое положение заставляло немецких князей усердно копировать пышную роскошь дворов Версаля и Вены, чтобы продемонстрировать свою политическую суверенность. Выпячивание княжеского достоинства, придворный церемониал, подчеркивание божественного происхождения власти монарха, отчуждение от большинства населения — все это служило формированию абсолютизма, недосягаемым образцом которого являлся «король-солнце» — Людовик XIV. Для простого населения такая разновидность мелкодержавного абсолютизма была особенно тягостной, ибо в отличие от крупных государств — Франции, Испании, Австрии — на небольших территориях княжеская власть находилась слишком близко к подданным, чтобы от нее можно было уклониться.

Внешне «Священная Римская империя» казалась слабой и неспособной к защите. Франция Людовика XIV, занявшая господствующее положение в Западной Европе, вытеснив с политической арены Испанию, развернула теперь экспансию на севере и востоке, чтобы сокрушить стратегическую линию, которая связывала принадлежавшую Габсбургам Северную Италию через Верхний Рейн и Эльзас с испанскими Нидерландами, ставшими затем австрийским владением. Кроме того, Людовик стремился установить «естественную» восточную границу Франции по Рейну. Имперские войска оказала слабое сопротивление французам, которые в 1670 г. заняли Лотарингию, вторглись в Эльзас и Пфальц, подвергнув его страшному разорению, французский посол в Вене произносил оскорбительные и угрожающие речи, которым не отваживался возражать император Леопольд I. Сильные имперские князья на Ремне, и прежде всего «великий курфюрст» Бранденбурга Фридрих Вильгельм, без особых угрызений совести порой заключали с Францией союз против императора. После захвата французами имперского горда Страсбург Леопольд в 1684 г. заключил в Регенсбурге постыдное перемирие, по которому Франция сохраняла за собой все завоеванные территории и горда. Но иного выхода не было, с востока надвигался еще более опасный враг, подстрекаемый все той же Францией, — турки.

В 1683 г. эти исконные враги христианства осадили Вену. Ее спасло только то что в последнюю минуту к городу подоспели имперские войска Карла Лотарингского и польские гусары короля Яна Собесского. Неожиданностью стало и те, что до сих пор вялый и малодушный Леопольд обрался с духом и стал готовиться к решительной борьбе против османской угрозы. Турецкая война (1683-99), в отличие от неудач на Рейне, была потрясающе успешной. В 1697 г. принц Евгений Савойский наголову разгромил превосходящие силы турок в битве при Зенте в Венгрии.

Примечательно то, что в общественном сознании поражение от Франции относилось на счет всей империи, а победа над османскими полчищами считалась заслугой одной Австрии, хотя в войне успешно участвовали курфюрст Баварии Макс Эммануэль и баденский маркграф Людвиг со своими армиями. Большую роль сыграла развернувшаяся во всю мощь габсбургская пропаганда. Отражение турецкой угрозы превратило Австрию в великую европейскую державу, что еще более отдалило ее от других германских государств.

Император был одновременно и главой австрийского дома, включавшего в себя связанные между собой персональной унией территории с совершенно различными нормами права и сословными представительствами. Это были исконные немецкие земли — эрцгерцогство Австрия, герцогства Штирия, Каринтия, Крайна и графство Тироль. Императору принадлежали также королевства Богемия и Венгрия. Поскольку Вестфальский мир существенно ограничивал власть императоров, они начали концентрировать свои усилия на укреплении собственных владений.

В Северной Германии влияние императорской власти было незначительным. К этому добавлялось постепенное ослабление соседних государств — Польши и Швеции. Образовался своего рода вакуум власти, который стало заполнять новое, набиравшее мощь государство — Бранденбургско-Прусское. Обязанное прежде всего неукротимой воле к власти и выдающемуся организаторскому таланту Гогенцоллернов это крупное государство состояло из отдельно расположенных частей: Бранденбург в Центральной Германии, графства Клеве, Марк и Равесберг на Нижнем Рейне и Пруссия на крайнем северо-востоке, уже вне пределов империи. То, что курфюрст Фридрих III в январе 1701 г. по собственной воле короновался в Кенигсберге как «король в Пруссии», весьма позабавило Вену, не принявшую всерьез этого шага. В Германии было немало таких разбросанных по всей стране государств, которые обычно существовали непродолжительное время и частями переходили от одного монарха к другому или делились между наследниками. Пруссия стала исключением, ибо нашла успешный ответ на вызов времени.

Ее проблема состояла, казалось бы, в неразрешимом парадоксе. Географическое расположение Пруссии требовало проведения такой политики, которая не воспринималась бы соседями как угроза. Вместе с тем из-за разбросанности владений и открытости границ это государство подвергалось сильному внешнему давлению и постоянно балансировало на грани своего существования. Из такой ситуации в принципе имелось два выхода. Либо Пруссия должна была подчиниться политическому воздействию соседей и позволить им контролировать свою политику. Это был путь, который выпал на долю другого крупного государства этого региона — Польши, потерявшей в конце концов независимость и оказавшейся поделенной между Австрией, Пруссией и Россией. Либо Пруссия должна была внутренне организоваться так, чтобы создать сильную армию, способную вести войну против любого противника и защитить свои земли. При этом, если любому крупному европейскому государству в случае поражения грозила только контрибуция или потеря какой-нибудь области, то для выскочки Пруссии речь шла о ее существовании как государства. К тому же Бранденбургско-Прусское государство было малонаселенной бедной страной, практически без природных богатств, без месторождений угля и железной руды. В 1700 г. там проживало 3,1 млн. человек, в то время как в Польше — 6 млн., в Габсбургских владениях –8,8 млн., в России — около 17 млн., а во Франции –20 млн. человек.

По сравнению с другими европейскими государствами в 1740 г. Пруссия по территории занимала десятое, а по численности населения — тринадцатое место. Но по своей военной мощи она стояла на третьем-четвертом месте в Европе. Отсюда проистекало преобладание милитаризма в прусской государственности. Не случайно современники язвили, что если во всех странах армия существует для государства, то в Пруссии государство существует для армии. В итоге сложилась хорошо отлаженная бюрократическая организация, пронизавшая все сферы жизни, способная мобилизовать в полной мере силы страны. Отсюда берет начало и тот дух строгости и напряжения, не знающий радостей жизни, который сделал Пруссию, а позднее и всю Германию, столь нелюбимой в Европе. Но этот дух создал основу для выживания Пруссии, когда только что вступивший на прусский трон король Фридрих II (1712-86) в декабре 1740 г. вторгся в австрийскую Силезию.

Дерзкий поступок молодого короля явился европейской сенсацией. Стала реальностью война, которая маячила на горизонте Европы после смерти императора Карла VI в октябре 1740 г. У него не было сыновей, и в течение ряда лет он пытался добиться согласия других держав с Прагматической санкцией, по которой австрийский престол наследовала бы его дочь Мария Терезия. Но после кончины императора правители Франции, Испании, Баварии и Саксонии попытались воспользоваться слабостью Габсбургов и начали вынашивать планы раздела австрийского наследства, однако Фридрих опередил всех. Его нападение на Силезию было игрой ва-банк, поскольку поражение означало бы гибель Пруссии как государства.

Разумеется, в XVIII в. изменение границ было довольно обычным явлением. Так, Австрия отняла у турок почти всю Венгрию, а также Банат, Сербию и часть Валахии. Франция в 1766 г. захватила Лотарингию, Россия изгнала Швецию из Прибалтики, Южные Нидерланды вместо испанских стали австрийскими. Во всех этих случаях, даже в грабительских войнах Людовика XIV, захваты сопровождались тем или иным юридическим обоснованием и дипломатическими играми. Но Фридрих II не утруждал себя даже видимостью права. Им двигало желание увековечить в истории свое имя, как он сам писал Вольтеру, и превратить Пруссию в великую европейскую державу.