Уроборос. Путь к свободе. - Сергей Николаевич Быков

впадал в глухую депрессию. И мог зависнуть в таком состоянии неопределённое время.

Нет! Так дело не пойдёт! Это исправлять надо!

- Алё, военный! - гаркнул я ему в огромное ухо - Прекращай мне это! Ты - Крук Отбойный Молоток! Красава! Настоящий бубуч! Инвалид- говоришь! Ты уж мне поверь, инвалиды они разные бывают. Я тебе расскажу про двух таких.

Один родился весь скукоженый, сам двигаться не может, родителе в коляске катают. Да что там двигаться, ложкой в рот не всегда попадает. На одной, более менее рабочей руке, лишь пара пальцев гнуться как следует. Бобо, по сравнению с ним, говорун. Речь у парня невнятная. Семнадцать лет мама с папой за ним ходят. Умри они завтра, такой никому не нужен. Совсем. Угаснет тихо в кресле, и не заметит никто. Так он мизинцем по кла... - чуть не сказал, по клавиатуре тычет - кхм, в общем по артефакту одному стучит. Ищет всякую информацию для других, рисует, пишет... неважно что делает, работает, короче. Главное деньги зарабатывает. Так зарабатывает, что и на себя, на лекарства дорогие и на родителей ещё остаётся.

- Это телом он инвалид! А мозгами совсем наоборот! А стержнем внутренним, духовным, прочнее легендарного металла, из которого нож мой выкован.

- Знал я и другого инвалида! Здоровый ростом парень, симпатичный. Не заговаривается, руки, ноги тело всё в порядке. Нот на левую ножку, ах-ах, чуть прихрамывает! На ножку, мать его, прихрамывает! Насколько она там и вправду больная была ещё тот вопрос! Так и ошивался возле магазина с протянутой рукой... У того мелочь стрельнёт, у этой поклянчит... Холодно, жарко, ветер, дождь, снег, всё на своём посту! Ты прикинь, розовый, сколько надо здоровья, чтобы годами так жить! Инвалид, млять! Мешки бы может и не смог бы ворочать, а отучиться и в какой-нибудь конторе бумажки перекладывать вполне годился. Но работать - ни-ни...

Взять бы его мозги, да в тело того парня засунуть! Чтоб проникся - что такое настоящий инвалид. А мозги того парня, да в его тело! Навсегда! Ибо, заслужил. Вот было бы лепо! Справедливо!

- Так что, - я ткнул пальцем в грудь притихшего Крука в грудь так, что он аж покачнулся - больше никогда не говори про свою инвалидность. Не дано тебе чего-то, ну так и мне многое не дано. Вот, к примеру, совсем петь не умею! И Мура не во всём дока. И Безухий без уха! А Бобо вообще фиолетовый!

Перечисленные предпочли никак не комментировать мои замечания. Даже в тень отступили, подсократились ростом. Очень я эмоционально взорвался. Прям самому странно...

- Не говори так больше. Никогда! - успокаиваясь я положил руку на худенькое плечо Крука - Не надо.

- Не буду. - твёрдо глядя мне в глаза ответил бубуч - Клянусь!

- Вот и хорошо...

И мы кивнули друг другу головами, словно ставя нерушимую печать на невидимом договоре.

- Эй! Вылазте из сумрака. Всё закончилось.

- Ну ты и разорался! - криво ухмыльнулся Мур.

- Извините. Бывает, накатывает, если тема болезненная.

- А что стало с теми? - пробасил через пару секунд Бобо.

- С теми? Тот, что настоящий инвалид, заработал на достойную жизнь. Для себя, для родителей. Нанял себе сиделок. Артефакты всякие в дом накупил, жизнь облегчающую. И даже нашлась смелая девушка, что решила связать свою жизнь с его. Подробностей не помню, уж извините.

Другой, за годы попрошайничества, нахватал не мнимых, а реальных болячек. Завшивел, спился. Однажды упал на пороге магазина и умер. Пустой человек...

(Оба случая, между прочем, совершенно реальны.)

- Я вам так скажу, друзья. Есть что-то свыше, что раздаёт нам неравные расклады уже при рождении. Разное здоровье, разный социальный статус. Кому-то талант, а кому-то кукиш с маслом. Но судьбу свою, свой путь жизненный, во многом мы делаем сами.

Торжественность заключительной фразы, которую я говорил совершенно искренне, и которой, как мне кажется все прониклись, снова разрушил Бобо.

- А ты правда не поёшь?

- Ну почему, пою. Когда надо чтобы мухи прямо на лету дохли.

- У-у-у! - восхитился Бобо - Сильная магия!

Вот ведь простой малый, что ты с ним будешь делать.

- А что, мой розовый друг, ты знаешь о молекулярном расширении. - поковыряв пальцем трещинку обратился я к бубучу.

- О чём? - выпучился на меня Крук.

- О, к примеру, тепловом молекулярном расширении. Есть у меня мысль одна как тебя освободить от тупого ломания камня. Вдруг получится?

- А?

- Понятно. Хотя тепловое не пойдет. Нет у нас металлических клиньев.

- А-а, клинья! так бы сразу и сказал. Клинья в трещины мы вбивали. Давно правда. Во времена прадедов наших прадедов. Тогда с рунной магией не так здорово было, как сейчас. - Крук почесал макушку. - Но чтоб металлические клинья. Да кто ж в уме таким станет заниматься.

- А какие.

- Каменные, конечно. Укреплённые магией. Но не везде их можно применить. Тут, - он скептически оглядел стену - не знаю. Утерянная практика, если честно. Знаю больше теорию.

- Хэх, вот вы разбаловались-то, с магией в помощь. Простейшему разучились.

- А может и не разучились! - вспыхнул по своему обыкновению Крук - Не разучились! Дай мне клинья! Дай! Хоть каменные! Я тебе покажу! Нету! Во-о-т...

- Ну, тут ты прав. Ни каменных, ни тем более металлических у нас нет, но мы и деревянными попробуем обойтись.

- Деревянными? - удивился Крук несказанно.

- Ага. Обычными деревяшками и водой.

- Как это?

- Вот вы, подгорные мастера, допрогрессировали! Элементарное, из самого элементарного не помните. А может, - я задумчиво прикинул в уме, и мне это не показалось невероятным - и не знаете.

Мелькнула у меня мысль, что у древних бубучей с деревом в подгорных чертогах не очень хорошо было. Дерево, как рассказывал Крук, очень дорогой материал, статусный. Врядли из него клинья кто-то додумался городить.

- Но мы это дело поправим, да.

- Не получится.

Крук со скепсисом наблюдал как я раскладывал перед собой целую кучу конических клинышков. Разного размера и толщины.

- Получится. Всё получится. Лучше не гунди, а посоветуй в какие трещины их вогнать перспективней. Оцени, так сказать, опытным глазом.

Крук, с лицом а-ля великое одолжение, хотя по глазам вижу, сам загорелся интересом, подошел к стенке и стал внимательно ощупывать её и чуть ли не облизывать. Иногда он