Где начинается радуга? - Ирина Леухина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мое общение ограничивалось двумя. Я общалась с Ариной и иногда с Ниной. Ко мне, правда, пытались подкатить братья Бельковы. Но грозный взгляд Матвея их остудил.
Больше никто и не рисковал.
А Глеб.
Я призналась сама себе, что он мне понравился. По-настоящему. И возможно если бы передо мной не маячила идея-фикс. И я была бы обычной девчонкой без планов и целей. Я бы в него тут же влюбилась.
НО.
Я тормозила себя.
А Глеб хоть и поглядывал на меня заинтересовано. Ничего не предпринимал в отношении меня. От этого я испытывала облегчение.
Отказывать парню в котором заинтересована сама — труднее.
Неделя новой жизни подошла к концу неожиданно быстро. Уровень моих знаний для этой школы был хороший. Это облегчало мне учебу здесь.
Как всегда у меня вылилась проблема только с одним предметом. Родной язык вместе с литературой был для меня камнем преткновения. При знании правил написания слов я все же допускала ошибки. Чаще из-за невнимательности, чем по не знанию. С литературой у меня был косяк в том, что я не любила художественную. От слова совсем.
Ни классика, ни современная. Мне она не нравилась.
Не понимала я. Зачем мне тратить время на прочтение чей-то истории. Мне что своей жизни не хватало. Одно дело почитать что-нибудь про психологию, нон-фикшн или даже обычный учебник. От этого хоть польза.
А не художественную мифическую историю с зубодробящей любовной истории. Где в конце герой плачет либо от счастья или горя.
Пфф.
Маргарита Геннадьевна моих мыслей не оценила. И чувствую с ней я в скором времени поцапаюсь.
— Пожалуйста, не нужно!
Меня остановил этот жалобный писк. Голос знакомый. Я его слышала, когда он отвечал на уроке.
Ксюша.
Не я, а вторая.
Маленькая забитая девчонка, изгой.
Если зайти за угол, то там будет закрытое место. Без окон. Туда в принципе никто не ходит. Кроме курильщиков.
Но школа почти опустела. Последние уроки закончились десять минут назад. И сомневаюсь, что кто-то в субботу задержится в школе.
Кроме меня. Которой дома хуже, чем в школе.
— Но почему я? Пожалуйста, я ведь домой пошла.
— Заткнись, уродка!
Хлесткий звук пощечины остановил меня. Я готова была уйти. И бросить ее.
Но бить кого-то просто так.
Я не могу.
Плевать. Видимо вам суждено увидеть истинный гнев Малахит.
Сжимаю кулаки и захожу за угол.
Ксюша зажата около стены. У нее красная щека с явными отметинами ладони. А перед ней две девчонки из параллели.
Про них знаю одно. Без разрешения Светы они ничего делать не будут. Значит буллинг разрешен с вольной руки заводилы.
Что ж Света. Видимо и тебе придется увидать мое реальное лицо.
Устала врать самой себе.
Я не тихушница Ксю. Молчаливая и проходящая мимо. Я Малахит. Непробиваемая и прямолинейная. Какая есть.
Давайте познакомимся.
— Отвалили от нее.
Морозным голосом приказала я. Тролли как в замедленной съемки повернулись ко мне. На их лицах замерла ироничная улыбка. Она так и говорит:
«Кто у нас такой смелый».
Но мне не то что страшно. Мне наплевать.
Я вижу перед собой тех, кого я готова растерзать.
— Ты кто такая?
— Да это новенькая. Света про нее говорила.
— И что говорила.
— Не трогать.
— Ты кто такая? — вновь выкрикнула первая.
А я растянула губы в зловещей улыбке. От чего девчонки испуганно замерли.
Они не знали чего от меня ждать. А я знала. Ничего хорошего.
— Малахит.
Глава 8
— Кто?
Последующий за вопросом издевательский смех рвет мое терпение в клочья.
Усилие воли держит меня на месте. А они даже не подозревают, что назревает.
— Ма-ла-хит? — по слогам повторяет первая. Самая бойкая из двойки.
Вторая же с сомнением поглядывает на подругу. В ней просыпается инстинкт самосохранения.
Жертва обстоятельств.
— Наслаждайся, Ма-ла-хит, — произносит первая и заносит свою руку над Ксюшей.
Девчонка, в которой промелькнула надежда, сжалась. Привычка всех жертв. Быть готовой к смягчению удара.
Как давно ее так выслеживают?
Как давно для нее школа стала адом?
У меня нет времени рассуждать на такие темы.
Рука нахалки летит в сторону Ксюши, а я лечу в след за ней.
Миллиметр.
Один крохотный миллиметр от лица.
Я успела.
Перехватила за запястье и сжала. Ярость придавала сил.
Я не силач и не профессиональный спортсмен. Я с детства занималась в школе моделей. Спорт в моей жизни был только для удовольствия и поддержания стройной фигуры.
Но бурлящая ярость во мне придавала невероятные силы.
Я сжимала свою руку, а кисть противницы заметно побледнела.
Меня выдавали глаза.
Потому что я молчала. Я только смотрела на человека, возомнившего себя не-пойми-кем. Выше твари дрожащей, что ли?
Моего взгляда было достаточно, чтобы смелость у обеих иссякла.
Ксюша открыла глаза. А в них плескался страх. И недоумение.
Как люди могут так друг другу относится? Как они могут бить другого просто так?
— Ты. Больше. Никогда. Её. Не. Тронешь.
После своих слов я отбрасываю ее руку, словно она прокаженная, и хватаю Ксюшу. Ей давно пора домой.
Мы вышли из-за угла. А за нами топот ног.
— Хей, Малахит, мы не договорили.
Я подталкиваю Ксюшу. Ей лучше уйти. Но она не понимает моей безмолвную просьбу и стоит истуканом рядом со мной.
Я же разворачиваюсь и вижу как самая смелая и наглая девка летит на меня. С явным намерением вцепиться в мои волосы и расцарапать лицо.
Я готова ее встретить.
Кулаки непроизвольно сжимаются. Тело напрягается. Все чувства во мне обостряются.
НО.
Мелькнула тень.
Меня кто-то подхватывает и выводит из-под удара. И летящий на меня буллер спотыкается в пустоту.
Меня прижимают сильные мужские руки. А запах табака, розмарина и цитруса сказали, кто мне помог. Теплый и сильный он крепко прижимал к себе. Его дыхание было тяжелым. А сердце гулко билось.
Матвей снова стал моим спасителем.
— Мрак, — сипло проговорила лежащая на асфальте девчонка. — Я не знала, что она твоя. Я…
— Ты как? — спросил у меня Матвей, щекоча дыханием шею.
— Всё норм.
— Иди к моей машине, Малахит.
Сказал и подтолкнул.
Быстрый взгляд на его лицо. А он даже на меня и не глянул. Только повторно подтолкнул.
Влезать в их разборки мне не хотелось. Схватила Ксюшу и повела к знакомой машине Матвея.
— Я-й пойду, — Ксюша затормозила у авто, не желая подходить ближе.
— Уверена?
— Да. С-спасибо тебе, Малахит.
— Ксюша. Малахит я только для таких, — кивнула в
