Белый дракон - Энн Маккефри

— Он тебя не тронет, Зейр, не бойся, — сказал Робинтон, отчасти адресуя это замечание владетелю Южного холда, который напряженно и с изумлением разглядывал нависшее над ними чудовище.

— Он почти вдвое больше самых крупных драконов Древних, — ответил Торик почтительным полушепотом. — А я-то привык считать Н'тонова Лиота таким громадным!

— Я полагаю, Мнемент — самый крупный из бронзовых Перна, — одолевая оставшиеся ступеньки, сказал Робинтон. Он думал о противной колющей боли, неведомо с какой стати поселившейся в груди.

Он надеялся, что отдых, нежданно-негаданно выпавший ему в последние дни, облегчит боль, но этого не произошло. Надо будет посоветоваться с Олдайвом, Мастером лекарей.

— Добрый вечер, Мнемент, — сказал он, вступая на карниз и кланяясь бронзовому гиганту. — Мне всегда казалось невежливым — проходить мимо, не поздоровавшись с ним, — негромко заметил он Торику и вновь повернулся к дракону. — А это мой друг Торик. Лесса и Ф'лар его ждут. «Я знаю. Я уже сказал им, что вы здесь». Робинтон кашлянул. Мнемент далеко не всегда снисходил до ответа, и Робинтон всякий раз бывал необычайно польщен. Однако пересказывать слова дракона Торику он не стал: южанину и без того было явно не по себе.

Торик торопливо двинулся в сторону короткого коридора, стараясь, чтобы Робинтон все время был между ним и Мнементом.

— Должен предупредить тебя — Рамота еще больше! — забавляясь, но старательно это скрывая, сказал Робинтон.

Торик проворчал что-то, а в следующий миг придушенно ахнул: коридор привел их прямо в спальный покой бенденской королевы. Вейр, вырубленный в толще скалы, был громаден; Рамота сладко спала, растянувшись на каменном ложе и обратив клиновидную голову в сторону входа. Шкура королевы искрилась живым золотом в сиянии нескольких светильников, озарявших покой…

— Как я рада видеть тебя, Робинтон! Наконец-то ты вернулся! — воскликнула Лесса, бегом бросаясь навстречу. — А загорел-то до чего!..

И, к изумлению и восторгу арфиста, ее руки сомкнулись вокруг его шеи в кратком и совершенно неожиданном объятии.

— Хорошо бы почаще уносил меня шторм, — выговорил он, пряча за напускным легкомыслием искреннюю нежность, между тем как сердце взволнованно и гулко билось в груди.

— Только посмей!.. — Во взгляде Лессы смешались облегчение и гнев. Потом она обернулась ко второму гостю, и на подвижном лице ее появилась улыбка, приличествующая Госпоже Вейра. — Мы рады приветствовать тебя, Торик, спаситель нашего доброго Мастера арфистов!

— Да я, собственно, ни при чем, — ответил Торик удивленно. — Я бы сказал, ему просто отчаянно повезло. Сущее чудо, что они не потонули в той буре…

— Менолли недаром выросла в приморском холде, — возразил Робинтон: воспоминание о пережитом испытании заставило его содрогнуться. — Если мы вправду не потонули, так в основном благодаря ей. Хотя… были моменты, когда я не очень-то цеплялся за жизнь…

— Стало быть, ты скверный моряк, Робинтон? — посмеиваясь, спросил Ф'лар. Он крепко стиснул ладонь арфиста в своей и левой рукой дружески огрел его по плечу. И Робинтон только тут неожиданно осознал, какой тревогой аукнулись его похождения обитателям Бендена. Благодарность, пронизанная чувством вины, охватила арфиста. Правду сказать, тогда, во время шторма, он думал разве только о том, как бы пережить очередную волну, с грохотом вздымавшуюся над маленькой лодкой, да еще — как бы укротить собственный желудок, стремившийся вывернуться наизнанку. Мореходное искусство Менолли помешало ему вполне осознать всю степень опасности, и лишь много позже он додумался спросить себя: а может, девушка просто скрывала свой страх, дабы не уронить себя в его, Робинтона, глазах?.. Ей ведь приходилось бессменно сидеть на руле, спасать изорванный ветром парус, устраивать плавучий якорь и делать еще тысячу дел, а он, Мастер арфистов, был бессилен хоть чем-нибудь помочь ей: в какой-то момент Менолли даже привязала его, измученного морской болезнью, к мачте, чтобы он не вывалился за борт в очередном приступе тошноты…

— Да, Ф'лар, моряк из меня неважнецкий, — зябко передернул плечами Робинтон. — Океаны должны бороздить прирожденные мореплаватели, а не сухопутные бездари вроде меня.

— Оно бы и лучше, — заметил Торик не без едкости. И повернулся к Предводителям: — Ко всему прочему, у этого человека нет ни малейшего чутья на погоду. А Менолли, конечно, неоткуда было знать, как сильно в это время года Западное Течение…

И Торик развел руками, всем своим видом изображая беспомощность перед лицом столь полного отсутствия здравого смысла.

— Значит, поэтому тебя и унесло в такую даль от Южного холда? — спросил Ф'лар, жестом приглашая гостей за круглый стол в углу большой комнаты.

— Так, по крайней мере, мне объяснили впоследствии, — вздохнул Робинтон, припоминая бесконечные лекции о течениях, приливах, дрейфе и ветрах, которые ему пришлось безропотно выслушать. И у него не было никакого желания еще раз испытывать судьбу, применяя на практике все эти познания.

Лесса посмеялась его шутовскому тону и налила всем вина.

— Только вообразите, — сказал Робинтон, вращая меж пальцев стакан, — ведь там, на борту, совсем не было вина!.. Ну то есть просто ни капельки!

— Какой ужас!.. — вскричала Лесса, а Ф'лар добавил, смеясь:

— Какие лишения.

— Между тем этот печальный случай оказался весьма благотворен, — сказал Робинтон, переходя к непосредственной цели своего визита. — Южный континент, дорогие мои Предводители, оказался существенно больше, чем мы с вами осмеливались предполагать.

Он покосился на Торика, и тот вытащил карту, спешно скопированную с другой, большой, оставшейся в его холде. Жесткий пергамент упрямо сворачивался, и Ф'лар с Лессой прижали руками углы.

Северный континент был изображен во всех подробностях, как и изученная часть Южного. Робинтон указал на выступающий полуостров, где располагался Южный Вейр и холд Торика, потом обвел пальцем топографически проработанную область по обе стороны полуострова — побережье и изрядный кусок материка, прорезанный двумя реками.

— Как видите, Торик не сидел без дела. По-моему, он очень удачно дополнил и расширил работу, начатую еще Ф'нором, когда тот жил в Южном.

— Я пошел к Т'тону за разрешением на исследование. — Лицо Торика живо отразило неприязнь, смешанную с презрением. — Т'тон едва дослушал меня и заявил, что я волен поступать, как мне вздумается, — лишь бы, мол, его Вейр в достатке снабжался дичью и свежими фруктами.

— Снабжался?.. — Ф'лар не поверил своим ушам. — Да ведь там достаточно отойти в сторону на несколько длин дракона — и бери все, чего душа пожелает!