Как провести медовый месяц в одиночестве - Оливия Хейл

Даже снаружи они выглядят роскошно и уединенно, предлагая гостям почувствовать вкус уединенной эксклюзивности. Дорожка между зданиями вымощена широким камнем песочного цвета и достаточно просторна, чтобы по ней мог проехать гольф-кар. Я уже видела несколько таких машин, припаркованных у лобби. Должно быть, они служат для перевозки сумок и гостей к их частным номерам. Дорожку окаймляют низкие живые изгороди, а вход в каждый корпус отгораживают ворота.

У бунгало также есть названия, выгравированные на деревянных дощечках у каждого входа. Одно бунгало называется "Песчаная куропатка". Прочитав путеводитель, я поняла, что это птица. Совсем крошечная, с длинным клювом, ее часто можно встретить порхающей по береговой линии. Я прохожу мимо "Зеленой обезьяны", "Кожистой черепахи", "Бычьего снегиря" и "Лягушки-свистульки".

Мое внимание привлекает бунгало с надписью «Бисса». Так называется один из видов черепах, о которых я упоминала, когда заказывала сноркелинг-тур, назначенный на вторую половину дня. Внешне это бунгало ничем не отличается от остальных. Лестница из темного дерева, ведущая к большой двери, и идеально ухоженные растения в горшках по обеим сторонам.

Очень красиво. Я обхожу его вокруг, где каменная дорожка проходит между "Биссом" и его соседом, а затем спускается к морю. Вода — сверкающая бирюзовая полоса, окаймленная белым песком, к которому гости бунгало имеют почти частный доступ. Здесь так красиво, что у меня сердце разрывается.

Я могла бы жить здесь вечно.

Ни одна клетка моего тела не тоскует по холодной зиме в Вашингтоне.

Я стою между двумя бунгало, которые прекрасно вписываются в пейзаж. Я делаю несколько снимков местности для вдохновения, прежде чем отправиться на пляж.

В этот момент я слышу голос, доносящийся из-за живой изгороди справа.

— Черт, — говорит человек. — Ладно. Как ты туда попал?

Ответа нет. Любопытство берет верх, и я приподнимаюсь на носочках, заглядывая за кустарник.

У бунгало есть отдельные внутренние дворики. Я замечаю затылок мужчины, затем пару плеч, прежде чем он наклоняется.

Похоже, это Филипп.

Он снова выпрямляется. И да, это рубашка на пуговицах и темные волосы.

В руках у него пустой пятигаллоновый кувшин для воды. У каждого бунгало должен быть свой, не то, что в главном здании отеля, где кулеры с водой равномерно расставлены в коридорах. Я мельком замечаю что-то крошечное, зеленое и бешено двигающееся внутри емкости.

Ящерица? Или лягушка?

— Я освобожу тебя в этой живой изгороди… — Слова едва слышны, он говорит сам с собой, но я все равно их улавливаю.

Я скрываюсь из виду и продолжаю спускаться к пляжу, моя улыбка становится еще шире.

Похоже, это место пробуждает лучшее в каждом.

У меня есть еще час до похода на сноркелинг. Я провожу его на пляже, сидя с ногами на песке, и отправляю несколько быстрых фотографий родителям и Бекки.

К трем часам дня я жду у вестибюля отеля. Мои длинные волосы надежно заплетены по спине, кепка надета, а в сумке лежит подводная камера, которую мне подарила Бекки. Когда я отправила организатору поездки письмо по электронной почте, чтобы изменить бронирование круиза со сноркелингом для двух человек на одного, мне было уже не так больно, когда я потом искала фотографии.

Бирюзовые воды. Подводные снимки морских черепах. Закат на носу лодки. Разбитое сердце на яхте по Карибскому морю бесконечно предпочтительнее, чем плакать между уроками в детском саду в Пайнкресте.

Минивэн забирает меня из холла отеля, и я сажусь рядом с парой голландских туристов. До пристани в Бриджтауне мы добираемся за двадцать минут. Я натягиваю кепку на голову, чтобы защитить глаза от яркого солнца, и смотрю на ожидающие нас лодки.

И всех туристов.

Оказывается, мы — это целых два минивэна, запланированных на открытый бар, интимный ужин и круиз со сноркелингом.

Мой желудок опускается, когда я провожаю взглядом собравшихся экскурсантов. Половина из них — моего возраста или моложе. Две женщины в бикини позируют перед лодкой, а третья фотографирует их. Рядом со мной британская пара стоит, обнявшись, и разговаривает на тихих тонах.

Я здесь одна, и я это чувствую.

Один из палубных матросов, должно быть, видит выражение моего лица.

— Да, сегодня будет миленько, — говорит он с ухмылкой. — Думаю, мы можем стать свидетелями предложения.

— Предложение?

— Да, — говорит палубник. Он перелистывает страницу в своем блокноте.

— Это довольно распространенное явление. Красивая обстановка, много выпивки в честь праздника. Сейчас я посмотрю… да, мы ждем последний минивэн.

Я смотрю вниз на очередь людей, которые с нетерпением ждут посадки.

— Это пик туристического сезона?

— Почти, — говорит он и смотрит на меня. Его улыбка расширяется. — Не волнуйтесь, мисс, мы о вас позаботимся. Как только мы окажемся там, у вас будет ветер в волосах и никаких забот.

Я улыбаюсь ему в ответ так счастливо, как только могу. Люди — это одно, но предложение?

У меня в животе все перевернулось.

Я должна пойти на пристань, чтобы встать в очередь на борт мягко покачивающегося катамарана, но мои ноги не хотят двигаться. Где-то на борту включаются динамики, из которых звучит зажигательная танцевальная музыка.

Я просто хочу увидеть черепах.

— Иден! — зовет кто-то.

Я смотрю на дежурного, который проверяет имена. Но он не назвал мое имя. Нет, громкий голос доносится с соседнего причала.

По небольшому пирсу ко мне направляется Филипп Мейер.

— Привет, — говорит он, слегка запыхавшись. — У тебя ведь запланирован круиз с маской и трубкой?

Я моргаю, глядя на него. Его щеки раскраснелись, а кожа потемнела.

— Да.

— Хорошо. У меня тоже запланирован. Похожий маршрут: сноркелинг и ужин. Присоединяйся ко мне.

Я уставилась на него.

— А где твой катамаран?

Он кивает на катамаран, стоящий на якоре рядом с тем, на который я должна была сесть. Он такой же большой — белый гигант, покачивающийся на бирюзовых волнах, — но почти пустой. Два члена экипажа отвязывают канаты, которыми он привязан к причалу, но я не вижу ни одного туриста.

— Это твоя лодка?

— На ближайшие четыре часа — да. — Его голос звучит натянуто. — Она была забронирована на двоих, так что есть уже оплаченное место.

Моему мозгу требуется долгая минута, чтобы осмыслить его слова.

— Но мы едва знаем друг друга.

— Мы ужинали вместе, — говорит он. — На борту есть частный гид и несколько членов экипажа. Мы остановимся, чтобы поплавать с маской и трубкой вместе с черепахами.

— Ты уверен?

— Да, — говорит он. — Разве ты не хочешь сидеть на носу лодки в одиночестве? А не рядом со всеми этими людьми? — Он бросает взгляд на группу шумных двадцатилетних парней рядом