Лекарство от высоты - Марина Серова

Пока готовилась моя шурпа, я набрала сотовый капитана Кагыльдинова, который дала мне Варвара.

– Кагыльдинов, – отрекомендовался низкий, с хрипотцой мужской голос, – слушаю вас.

– Добрый день, Николай Исмаилович, – поздоровалась я. – Меня зовут Татьяна Александровна Иванова. Я приехала к вам отдохнуть, но мне пришлось взяться за расследование обстоятельств гибели Златопольского Ивана Борисовича. Я частный детектив, – пояснила я.

В трубке воцарилось молчание. Оно длилось достаточно долго. Я уже было подумала, что прервалась связь. Но, скорее всего, капитан Кагыльдинов просто переваривал информацию, которую я ему выложила практически на одном дыхании. И о гибели Златопольского (он-то считает, что это несчастный случай), и о себе, частном сыщике.

– Алло, Николай Исмаилович, – напомнила я о себе, – вы меня слышите?

Кагыльдинов откашлялся, потом произнес:

– Слышу. Только я никак не пойму, что можно в данном случае расследовать? Человек по неосторожности сорвался в пропасть. Несчастный случай налицо.

– Видите ли, Николай Исмаилович, все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Ведь Иван Борисович был очень опытным горнолыжником. Все готовы это подтвердить. Поэтому совершенно необъясним тот факт, что Златопольский просто так взял и сошел с трассы и пошел прямиком к пропасти.

– Хм. Но, насколько мне известно, Златопольский пошел кататься поздно вечером, было уже темно. Вполне мог ошибиться.

– Понимаете, Николай Исмаилович, я сегодня вместе с дочерью погибшего – кстати, это она наняла меня расследовать гибель отца – прошла тот путь, что проделал Златопольский.

– И что? – спросил капитан. – Я тоже обследовал место, где он упал. И ничего не обнаружил, никаких следов. Следов борьбы, я имею в виду.

– Следов борьбы действительно нет, – согласилась я с ним. – Однако есть нечто, что говорит о том, что Златопольский не заблудился, а целенаправленно сошел с трассы.

– Что же говорит в пользу этого факта? – с некоторой долей иронии спросил Кагыльдинов.

– То, что Иван Борисович снял лыжи и поволок их за собой, понимаете? Я поговорила с горнолыжниками и выяснила, что вообще-то, если возникает необходимость, то лыжи обычно несут на плече, а не тащат за собой. Значит, произошло что-то, что заставило Златопольского поступить так… неординарно. И я намерена выяснить это.

– Хм, – снова хмыкнул капитан. – И что же для этого надо сделать?

– Прежде всего произвести вскрытие тела. А потом – дополнительные анализы, ну, что обычно делают в таких случаях. Ведь, насколько мне известно, врач только осмотрел тело. И все.

– Потому что и так было все ясно, – с видимым раздражением произнес Кагыльдинов, – и потом, его близкие намеревались увезти его домой.

– Это было вчера, Николай Исмаилович, – сказала я. – А сегодня и дочь, и вдова Златопольского намерены выяснить все подробности его гибели.

– Что же, – со вздохом произнес Кагыльдинов, – если так, то… Но я должен сам снова переговорить с родственниками и убедиться.

– Разумеется, Николай Исмаилович, разумеется, – сказала я. – Да, на всякий случай, запишите номер моего сотового.

– Диктуйте.

Я продиктовала и отключилась, и в это время принесли мой обед. Шурпа – это очень жирный, наваристый суп, так как ее традиционным главным компонентом является баранина. Но кроме мяса в шурпу кладут еще и овощи. Это – морковь и картофель, а также репчатый лук, причем лука – очень много, гораздо больше, чем в обычном супе. Еще в шурпу добавляют кислые фрукты: сливу, айву, курагу, яблоки. Конечно же, не обойтись и без специй: непременно кориандр, черный перец, зира. Обязательная часть настоящей шурпы – большое количество свежей зелени: кинза, зеленый лук, укроп, петрушка, базилик.

Официант поставил передо мной два блюда. Одно напоминало большую и глубокую пиалу, а другое было сервировочным блюдом. Когда он открыл посуду, меня окутал умопомрачительный аромат. В пиалу был налит бульон, а на блюдо выложены овощи и мясо.

– А как принято есть этот суп? – спросила я.

– Вприкуску, – ответил официант, – ешьте мясо с овощами и запивайте бульоном. Приятного аппетита! – пожелал он.

Я так и сделала. Шурпа оказалась настолько сытной, что мне не потребовалось второе и десерт. Я только выпила чашку кофе, уж он-то никогда не бывает лишним.

Покончив с обедом, я встала из-за стола и направилась к выходу. В это время ко мне подошел управляющий гостиницей Александр Ефимович, доброжелательный и предупредительный мужчина средних лет.

– Татьяна Александровна, я дал ваши координаты Варваре Златопольской, ну, дочери того горнолыжника, который сорвался в пропасть.

– А-а, так вот откуда она узнала про меня и обратилась, – сказала я.

– А что, не надо было говорить? – забеспокоился управляющий. – Она так, бедняжка, убивалась. Она, знаете, и к нам сюда заходила. Надеялась, что ее отец, возможно, здесь находится. А я вспомнил, что вы при заезде отрекомендовались как частный детектив, вот и сказал ей…

– Да все в порядке, Александр Ефимович, не беспокойтесь, – успокоила я его. – Я уже взялась за расследование.

Я вышла из ресторана, закурила и стала думать, какие действия в плане расследования мне следует предпринять дальше. С капитаном Кагыльдиновым я переговорила, теперь следует ожидать, когда тело Златопольского увезут на вскрытие и произведут необходимые анализы. Интересно, когда капитан соблаговолит прислать машину? Во время разговора с ним я почувствовала, что Кагыльдинов как минимум раздражен необходимостью снова заниматься этим делом. Еще бы, он ведь был уверен, что здесь никаким криминалом и не пахнет, а тут вдруг, как черт из табакерки, появляется Таня Иванова и ни много ни мало раздает ему команды. И машину надо прислать, и тело увезти на вскрытие, и анализы произвести. Есть отчего прийти в дурное расположение духа.

Ладно, плохое настроение Кагыльдинова – это его личное дело. Я тут ни в чем помочь не могу. Однако я тоже не могу сидеть без дела и ждать у моря погоды, то есть результатов судебно-медицинской экспертизы. А посему мне следует сейчас заявиться к вдовствующей королеве – Веронике Константиновне Златопольской – и поговорить с ней обстоятельно и конкретно. Как-никак, она была женой погибшего, то есть самым близким человеком. И не важно, что отношения их практически сошли на нет. Все равно она должна знать о жизни покойного гораздо больше других.

Я отправилась на базу отдыха. Вошла в холл гостевого домика и остановилась, потому что не знала, где находится комната, которую занимает Вероника Константиновна, а спросить было не у кого. Я решила подняться на второй этаж – ведь там, насколько мне известно, находились жилые комнаты. Поднимусь, а там постучусь в комнату Варвары или Гречанинникова и выясню, где мне искать Златопольскую.

Так я и сделала. Но на мой стук никто не ответил. Значит, ни Гречанинникова, ни Варвары нет дома. Ладно, мне известно, где находится комната, которую занимал Иван Борисович, ведь я там была. Поэтому остаются комнаты коммерческого директора и телохранителя. И еще – подруги Варвары – Василисы. Пойду-ка я в дальний конец коридора. В это время я уловила какое-то движение на первом этаже. Слегка перегнувшись через перила, я увидела, как из боковой двери холла появилась Златопольская.

– Вероника Константиновна! – воскликнула я. – Как вы вовремя. Я шла к вам, чтобы поговорить.

– Ну что же, – вдова пристально посмотрела на меня, – я не возражаю против беседы. Пойдемте в мою комнату.

Мы со Златопольской поднялись на второй этаж. Комната, которую она занимала, находилась почти посередине коридора. Она заметно отличалась от комнат других спутников Златопольского. Хотя мебель здесь была стандартная (кровать, диван, кресла, стул), но Вероника Константиновна сумела придать своей комнате индивидуальность. На журнальном столике стояла ароматическая лампа и распространяла приятное благовоние. На одно из кресел было накинуто изысканное покрывало, несомненно, ручной работы. Должно быть, Златопольская привезла его с собой.

– Располагайтесь, – сказала Вероника Константиновна и жестом указала на стул.

Сама она села на диван и спросила:

– О чем же у нас с вами пойдет беседа?

– О вашем муже, Вероника Константиновна, об Иване Борисовиче.

– Ладно, спрашивайте, – разрешила она.

Конец ознакомительного фрагмента.