Тайны Циты. 2. Декоративка. Книга 2 (СИ) - Грин Агата

Столь страшные перспективы впервые представились мне, и я ощутила, как холодею.

 — Не хочешь  капать в глаза, не будем,  — испуганно проговорила Вандерия,  растолковав  по-своему мое внезапное побледнение. — Не переживай, Ирина,  никто здесь ничего против твоей воли делать не будет.

 — Все нормально,  — хрипло  ответила я, и натужно улыбнулась.  — Просто я не люблю всяких гадов: червей, пиявок, змей…

 — Больше ни слова о них! — пообещала Вандерия и продолжила накладывать мазь. Затем она превратила меня в некое подобие мумии,  обмотав в разных направлениях полосками полотна.

 — Отдыхай,   — ласково промолвила она, укрывая меня легким, немного колючим покрывалом.  — Я скоро приду  и принесу теплого молока. Тебе надо хорошо поспать.

 — Вандерия… вы мне так и не ответили на вопрос, что станет с моими спутниками.

Милая и заботливая врачевательница вмиг преобразилась в жесткую комендантшу, но перемена эта произошла только во взгляде – он из покровительственного женского стал непримиримо-мужским. 

  — Ты пребываешь во власти опасных иллюзий, девочка,  —  сказала она сухо.   — Те, кого ты называешь «спутниками»,  совсем не так просты, как ты думаешь.  

Я могла бы  возразить ей и попытаться доказать, что Треден – добрейшее создание, а Зен просто ищет свободы, но она  бы не поверила. Женщина, которую назначили  комендантом пограничной крепости,  не будет слушать сказки или то, что похоже на сказки.

  — Я не девочка.  Вы сами  сказали, что лет мне немало,  — отчеканила я.  —  И у меня нет никаких иллюзий. Я не верю мужчинам, этим похотливым скотам. Естественно, эти двое мне не друзья. Они спасли меня только потому, что я указала им на тайник с золотом, и ведут дальше, потому что надеются выгодно меня использовать и добыть еще больше золота; их ослепила жадность. Они пользовали меня на каждом привале, каждый день... Теперь я хочу их пользовать.

  Вандерия улыбнулась.

У мэнчи не было шансов  скрыться на территории Мэзавы, даже если бы они не  попали в аномальную зону, или, выражаясь языком Тредена, не «встретились с богами» и не ослабели. Их нашли бы в любом случае. 

Вандерия лично привела меня к мэнчи. Охрана, выдавая поклоны, открыла для нас двери. Двое вооруженных мужчин шагнули в темный дальний угол темницы и выволокли ослабевших пленников поближе к нам…

Когда я смогла разглядеть мэнчи, мне захотелось выдохнуть от облегчения. Они выглядели плохо – бледные, грязные и заросшие – но я не заметила следов пристрастных допросов. Их не пытали, просто держали в темнице, и недолго: с момента  прибытия в крепость прошел отрезок дня да ночь… 

 Имперцы считают  ниже своего достоинства кланяться мэзавкам, хотя обычным мэзам-матерям из империи  выказывают уважение. На Вандерию мэнчи посмотрели безо всякого почтения, и, естественно, промолчали.  Да и вряд ли она была им интересна, ведь с ней пришла я…

Я посмотрела поочередно в лицо каждого. Глаза Тредена были спокойны и смиренны. Он знал, что в Мэзаве для него все кончилось, а для меня – началось. А вот Зен… его желтые волчьи глазищи  как всегда, светились опасностью. В них явно читалось: тронете меня – я трону вас, попытаетесь убить – заберу на тот свет с собой. А еще… еще в них была насмешка. Он смеялся надо мной.

«Думала,  я не знаю, чего ты хотела? Ты хотела в Мэзаву, и вот ты здесь, рядом с главной дамочкой крепости. Твой путь к свободе закончен. Только это все равно не то, и ты это знаешь…».

 — Имперцы!  — обратилась к ним Вандерия.  — Вы незаконно нарушили наши границы. Наказание –  милостивая смерть. Мэзава не принимает чужаков и не прощает им. Но… вы сделали угодное богам дело и спасли эту женщину,  — Вандерия указала на меня,  —  из унизительного рабства. Теперь она хочет спасти вас. Если вы примете то, что она предложит, Мэзава примет вас как своих граждан. Если нет, для вас все будет кончено.

Вандерия поставила мне условие: если я поручусь за мэнчи, она спасет их, но за любой их проступок отвечать мне. Простое условие, не правда ли? Но Зен никогда не согласится принять «рабский поцелуй», так я назвала этот ритуал,  и тем самым стать моей собственностью, как не согласится и Треден.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Они не ценят жизнь саму по себе. Они ценят свободную жизнь.

Вандерия выразительно посмотрела на меня, и я заставила себя сделать шаг вперед.  Я хотела начать с бородача, но шагнула почему-то к желтоглазому. Несмотря на то, что  руки мэнчи связаны за спиной, а рядом охрана, подходить к Зену с таким предложением смертельно опасно.

Если после он останется стоять, это конец. Если опустится на колени – спасен…

Приподнявшись на носочках, я  потянулась к его губам…

В мире Циты понятия «поцелуй» не существует. Касание губ – это серьезный ритуал.  Касаясь губами губ другого человека, ты показываешь, что ты им владеешь, его кормишь, повелеваешь им…

…Зен никогда не примет это. Он упрямый до чертиков и скорее умрет, чем смирится. И я, если подумать, не имею морального права подвергать его такому унижению – ведь  «поцелуйный ритуал»  это унижение для  людей этого мира. Когда Шариан требовал унизить и ударить меня, Зен этого не сделал,  он меня пощадил.  А я… я не должна унижать его. Но унижение в данном случае равно спасению… так что делать? Ведь мы еще и поклялись быть партнерами, и, значит, я нарушаю клятву.

Мне оставалось лишь чуть податься вперед, чтобы совершить ритуал.

Но это сделал он. Это он наклонился ко мне! Он совершил ритуал!

Наши губы встретились, соединились на несколько мгновений, а потом я отстранилась, не понимая, что произошло. Зен, «ожив»… опустился на колени, ввергнув в шок не только меня, но и Тредена.   

Если кто и заметил, что это Зен меня, грубо говоря, чмокнул, то голоса и вида не подал. В моей голове все смешалось, а губы запекло, словно Зен не поцеловал меня, а обжег, заклеймил.

 Я шагнула назад, растерянно взглянула на Вандерию, ожидающую развязки, и, не веря собственным глазам – он на коленях! – подошла к Тредену. В этот раз все произошло быстро. Я  дотянулась до его лица,  совершила ритуал и отстранилась.  Треден глянул на Зена,  на меня, снова на Зена…

И опустился на колени. Он и в этом последовал за Зеном.

 — Отныне ваша жизнь в руках Ирины!— объявила Вандерия.  — Мэзава принимает вас. Встаньте!

Стражники помогли мэнчи… то есть уже мужчинам, подняться.

 — Дай своим людям  первое повеление, Ирина, — велела комендантша.  

 — Идите вымойтесь, — выдавила я «приказ».

 — Проследите,  — бросила Вандерия  охране, и, взяв меня за руку, увела из темницы. Когда мы оказались в коридоре, она остановилась, и, жадно глядя в мои глаза, спросила возбужденно:

 — Чувствуешь, как кружит голову? Это называется власть, Ирина. Теперь ты навечно их хозяйка!

Но это Зен меня поцеловал, он совершил ритуал...

Значит, это он навечно мой  хозяин?

Официально наша новая жизнь началась с того момента, как Зен и Треден приняли мое главенство. Фактически же нам было далеко до того, чтобы в действительности считаться жителями Мэзавы... Первые несколько дней в крепости Утхад я не выходила из тех покоев, где пришла в себя. Ко мне заходила только Вандерия. Впрочем, точнее будет сказать, что она не покидала их… Скорее всего, она не хотела  оставлять меня одну, потому что боялась перепадов моего настроения, паники и безрассудств – всего того, что случается с людьми после того, как их перемелет мощный стресс (а иначе жизнь в империи не назовешь!).   

 Первое время  я только и делала, что спала и ела; меня потревожили всего раз, сообщив, что мои люди спрашивают про волка.  Я вспомнила про Млада и рассказала про него Вандерии.  Если верить ей, то на поиски зверя  отправились несколько мужчин, включая Тредена. Увы, волка так и не нашли… Я надеялась, что Младу стало лучше и он ушел искать «стаю».  Конечно же,  были и не такие оптимистические  версии, но я предпочла не думать о них.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Оставался еще вопрос с гуи. Понимая, что я сама не смогу воспитать из него нечто нормальное, и что гуи, в принципе, воспринимает Зена как «папу», я сказала, что птенец принадлежит Зену.