Дикари Гора - Джон Норман

— Это верно, — согласился Ког. Я задался вопросом, услышав, что кюры достигли объединения народов. Я был склонен сомневаться относительно этого. Пришельцы, были особями территориальными, индивидуалистическими и агрессивными, совсем как люди. Вряд ли бы, они сочли интересными и подходящими для себя более мягкие идеалы травоядных особей. Ошибочные гипотезы социального редуктивизма явно не для них.

Все существа в мире разные, более того они и не должны быть одинаковыми. Джунгли могут быть столь же привлекательными, как сады. Леопарды и волки такой же законный элемент природы, как спаниели и картофель. Объединение разновидностей, как мне кажется, будет не благословением, а ловушкой, отравой, патологией и проклятием, социальным курортом, в котором большой и сильный будет уменьшен, или должен симулировать уменьшение до уровня раболепия и ползания, до состояния карлика. Безусловно, и в этом случае надо кому-то принимать решения. Естественно, что маленькие и слабые примут одно решение, а большие и сильные другое. Нет никакого единого человечества, как не существует единой рубашки, универсальной пары обуви, или униформы, есть только серая масса, в которую превратятся все люди. У каждого человека есть возможность выбора. Или он отрицает это, и видит только свои собственные горизонты. Или он соглашается, и становится убийцей своего лучшего будущего.

— Жаль, — сказал Сардак, обращаясь к Когу, — что они не достигли объединения индивидуальностей. Ничего, как только они избавятся от Царствующих Жрецов, нам будет легче отвести их загоны для скота.

— Это так, — согласился Ког.

То, что сказал Сардак, по моему мнению, было абсолютно верно. Слишком централизованные структуры легче всего подрываются и ниспровергаются. Обрыв одной пряди сети может обрушить весь мир. Сто восемьдесят три воина однажды завоевали целую империю.

— Вы можете говорить от имени Совета Капитанов Порт-Кара? — спросил Ког.

— Только по вопросам, имеющим отношение к Порт-Кару, и только после решения совета, принятого после консультации, — ответил Самос. Это было не совсем точно, но это было близко к истине. Но это было подходящим ответом, при данных обстоятельствах. Не думаю, что наши собеседники были знакомы с муниципальными процедурами.

— Однако Вы имеете определенные полномочия исполнительной власти, не так ли? — настаивал Ког. Я восхитился этими монстрами. Они хорошо подготовились к своей миссии.

— Да, — вынужден был согласиться Самос, — но они вряд ли будут касаться тех вопросов, что мы, вероятно, будем здесь обсуждать.

— Я понял, — сказал Ког. — От имени кого, в таком случае, Вы говорите?

— Я говорю, — усмехнулся Самос, — от имени Самоса из Порт-Кара, от своего собственного имени.

Ког схватил переводчик и повернулся к Сардаку. Они переговорили на своём языке в течение нескольких мгновений. За тем Ког вернул прибор назад на стол. На сей раз, маленький, конический красный свет загорелся почти немедленно.

— Хорошо, этого для нас достаточно, — вновь заговорил Ког.

Самос слегка отстранился.

Ког отвернулся, и достал кожаный тубус, затем своими большими, волосатыми, похожими на щупальца пальцами, с затуплёнными когтями, снял крышку.

Я подозреваю, что эти два существа не поверили Самосу, когда он возражал им, что мог говорить только от имени себя. Как минимум, они были уверены, что он в значительной мере вовлечен в дела Царствующих Жрецов.

Кроме того у них, похоже, не было альтернативы контакту с ним.

Из длинного, кожаного тубуса Ког вытащил, что-то, туго завёрнутое в лоскут мягкой дубленой кожи. Свёрток был светлым, почти белым, завязанным тесьмой. От него шёл лёгкий запах дыма, вероятно от дыма терлового кустарника. Такая кожа, становится водонепроницаемой, если её прокоптить. Обычно для этого кожа оборачивается вокруг маленькой треноги из шестов, а внутри этого сооружения разжигается небольшой костерок на ветках и листьях терлового кустарника, при этом остаётся легкий запах дыма.

Ког положил свёрток на стол. Это была не сыромятная кожа, а мягко-дубленная, как я и предположил. При производстве недубленой кожи, тщательно очищенный от мяса кусок растягивают и прибивают к ровной поверхности, чтобы просушить солнцем и ветром. Такая кожа в дальнейшем, может нарезаться и идти в дело без дальнейшей обработки. Этот продукт, грубый и жесткий, может использоваться для таких вещей как щиты, панцири, ремни или веревки. Смягчение кожи, наоборот, является намного более трудной задачей. При мягком дублении снятая кожа, должна пропитаться салом, маслами и жирами, обычно вытопленными из мозгов животных. Они втираются в кожу, с помощью мягкого плоского камня. Далее кожа смачивается водой, плотно скручивается, убирается в прохладное тёмное место, подальше от солнца и высокой температуры, на несколько дней. За это время, смягчающие вещества — жиры и масла, полностью проникают в кожу. Теперь кожу надо развернуть, и протирать, мять и растягивать в течение нескольких часов. Конечный продукт из коричневого становится светло-кремовым, и может обрабатываться и нарезаться также легко как ткань.

— Известен ли Вам, — спросил Ког, — тот, кого зовут Зарендаргар?

— Кто такой этот Зарендаргар? — сделал вид, что не понял Самос.

— Давайте не будем тратить время друг друга впустую, — предложил Ког.

Самос побледнел.

Я был рад, что, снаружи, вокруг этого заброшенного здания, дежурили несколько охранников. Они были вооружены арбалетами. Железные болты этих самострелов, веся приблизительно фунт, были способны войти на глубину около четырех дюймов в твёрдое дерево, при выстреле с приблизительно двадцати ярдов. Вот только, к тому времени, как охранники войдут в здание, мы с Самос, можем быть наполовину съедены.

Ког пристально посмотрел на Самоса.

— Зарендаргар, — сказал Самос, — был знаменитым командующим стальных миров, боевым генералом. Он погиб во время разрушения снабженческого комплекса в Арктике.

— Зарендаргар жив, — заявил Ког.

Я был поражен этим заявлением. Это казалось мне невозможным. Разрушение комплекса было полным. Я был свидетелем этого, находясь всего в нескольких пасангах на льду, в арктической ночи. Комплекс был превращён в радиоактивный ад. Даже ледяное море при этом, всколыхнулось и вскипело.

— Зарендаргар не мог остаться в живых. — Это был первый раз, когда я вступил в общение с монстрами. Возможно, я не должен был этого делать, но я имел непосредственное отношение к предмету разговора. Я видел взрыв. Я, даже издалека, был наполовину ослеплен вспышкой, и, некоторое время спустя, оглушён звуком, ударной волной и опалён высокой температурой.