Вторжение моря - Жюль Верн

Этого так никто и не узнал.

Напрасно поисковые отряды прочесывали окрестности оазиса. Никаких следов беглеца! Ни на равнинах Джерида, ни в водах Малого Сирта Хаджар не появился ни живым, ни мертвым.

Глава IV

САХАРСКОЕ МОРЕ

Сердечно поприветствовав аудиторию[42] собравшуюся по его приглашению, поблагодарив офицеров, а также французских и тунисских чиновников, почтивших лекцию своим присутствием, господин де Шалле начал так:

«Я думаю, вы со мной согласитесь, господа, что в наши дни благодаря прогрессу науки все отчетливее становится грань между историей и легендой. Скажу больше: первая — камня на камне не оставляет от второй. Легенда принадлежит поэтам, история — ученым, и у каждой есть свои сторонники. Поэтому, всецело признавая достоинства легенды, я сегодня все же отношу ее в область воображаемого и обращаюсь к реальным фактам, подтвержденным научными данными».

В большом зале нового габесского казино трудно было собрать более благодарную публику. Все с неподдельным интересом следили за выкладками лектора, заранее принимая и поддерживая проект, о котором он только намеревался говорить. При первых же словах лектора по залу пронесся одобрительный шепоток. Лишь несколько местных жителей в глубине зала хранили настороженное молчание: проект, исторический обзор которого был темой лекции господина де Шалле, вот уже полвека вызывал недовольство аборигенов[43] окрестностей Джерида — как кочевников, так и оседлых племен.

«Мы охотно признаем, — продолжал господин де Шалле, — что наши предки не были обделены воображением и ученые древности создавали свои исторические труды, опираясь на предания и черпая вдохновение в чистой воды мифах[44].

Вспомните, господа, что писали Геродот[45], Помпоний Мела[46] и Птолемей[47]. Первый говорит в своей «Истории народов» о стране, раскинувшейся на берегах реки Тритон, что впадает в залив, носящий то же имя. Геродот приводит эпизод из путешествия аргонавтов: буря отнесла корабль Ясона к побережью Ливии, в залив Тритон, западного берега которого не было видно. Из этого рассказа можно заключить, что в те времена залив сообщался с морем. Кстати, о том же пишет и Скилакс[48] в своем «Плавании по Средиземному морю». Он упоминает, в частности, о большом озере, на берегах которого обитали различные ливийские племена. Это озеро, по всей видимости, занимало в те времена нынешнюю область шоттов и соединялось с Малым Сиртом лишь узким протоком.

После Геродота, в самом начале христианской эры, Помпоний Мела мельком отмечает существование озера Тритон, или озера Паллас, которое уже не сообщалось с Малым Сиртом, ныне заливом Габес, вследствие понижения уровня воды, обусловленного испарением.

По свидетельству Птолемея, уровень неуклонно понижался, и в конце концов лишь четыре впадины остались затоплены водой: озера Тритон, Паллас, Ливийское и Черепашье — ныне это алжирские шотты Мельгир и Эль-Гарса[49] — и тунисские Джерид и Фед-жадж, часто объединяемые под названием себха Фараун.

Однако, господа, ко всем этим античным легендам надо подходить с величайшей осторожностью, ибо они не имеют ничего общего с достоверными данными современной науки. Нет, господа, корабль Ясона никогда не заплывал в это внутреннее море, которое никогда не сообщалось с Малым Сиртом, не заплывал и не мог заплыть, если только не имел крыльев, которыми был наделен Икар[50], неосторожный сын Дедала! Замеры, сделанные еще в начале девятнадцатого века, с очевидностью доказывают, что внутреннее море в Сахаре никогда не могло существовать, ибо в некоторых пунктах области шоттов высота на десять — двадцать метров превышает уровень залива Габес — особенно вблизи побережья — и никогда это море, во всяком случае в те далекие времена, не могло занимать пространство в сто лье, как утверждают наши наделенные чересчур богатым воображением предки.

Однако, господа, в разумных пределах, диктуемых рельефом самой местности, проект создания в Сахаре внутреннего моря, питающегося водами залива Габес, вполне осуществим.

Такой проект был разработан несколькими смелыми, но вполне здравомыслящими учеными. Жаль, что после множества перипетий его так и не удалось осуществить. Я хотел бы сейчас бросить взгляд в прошлое и напомнить вам о нескольких тщетных попытках и многолетних неудачах, преследовавших моих отважных коллег».

По залу снова пронесся одобрительный шепоток. Лектор повернулся к висевшей над кафедрой крупномасштабной карте, и все взгляды устремились в направлении его руки.

На карте была изображена южная часть Туниса и Алжира на уровне тридцать четвертой параллели, между третьим и восьмым градусом южной долготы. Были отчетливо видны обширные впадины к юго-востоку от Бискры. Далее следовали алжирские шотты, расположенные ниже уровня Средиземного моря, известные под названиями Шотт-Мельгир, Большой шотт, Шотт-Аслудж и другие, протянувшиеся до тунисской границы. От северной оконечности Мельгира начинался канал, соединяющий шотты с Малым Сиртом.

На севере простирались равнины, по которым кочуют многочисленные племена, на юге — нескончаемая цепь дюн. Были обозначены также основные населенные пункты: Габес — на побережье залива; Эль-Хамма — на юге; Лимань, Софтам, Бу-Абдалла и Бешия — на узкой полоске земли между Феджаджем и Джеридом; Седдада, Кариз, Таузар, Нефта — между Джеридом и Эль-Гарсой, Шебика — к северу от Эль-Гарсы и Бир-Клебия — к западу; наконец Зрибет-Аин-Нага, Тахир-Рассу и Фагусса — близ железной дороги, пересекающей Сахару западнее алжирских шоттов.

Итак, слушатели отчетливо видели на карте все низменности этого края, в том числе Эль-Гарсу и Мельгир, которые полностью подлежали затоплению и должны были образовать в Африке новое море.

«Но, — произнес господин де Шалле, — хотя природа весьма удачно расположила эти впадины, словно нарочно для принятия вод Малого Сирта, создание внутреннего моря могло быть осуществлено лишь после долгих и серьезных работ по нивелированию[51]. Однако еще в тысяча восемьсот семьдесят втором году во время экспедиции через Сахару господин Помель, сенатор из Орана, и горный инженер Рокар с уверенностью заявили, что, учитывая природу шоттов, эти работы не могут быть произведены. Но вот в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году исследования были возобновлены в новых условиях. К ним приступил штабной капитан Рудер, которому и принадлежит идея этого смелого проекта».