Подземный факел - Анатолий Стась

— Куда мы едем? — нарушил молчание пассажир. — Это что-то невероятное… Почему вы молчите, Гольбах?

— Шарфюрер, меня зовут Кюнт. Впрочем, вы правы, Кюнта уже нет… — Комиссар полиции смахнул рукавом капли пота, выступившие на высоком лбу, бросил быстрый взгляд на пассажира. — Спрячьте оружие, кажется, оно пока не потребуется нам.

Поколебавшись, тот сунул пистолет в карман Кюнта.

— Не бойтесь, — успокоил Кюнт. — От меня вам защищаться не придется. Вы имели возможность убедиться в том, что я, а не кто другой, стал этой ночью вашим ангелом-хранителем. Благодарите меня, шарфюрер.

— Я ничего не понимаю… Все произошло, как во сне. Откуда вы взялись, Гольбах, в ту минуту…

— …когда вас застукала полиция? Да, вам придется молить бога за меня. Скажите, с вами был еще один, его схватили?

— Кажется… Не знаю, наверное. Когда появилась полиция, я бросился с чердака по лестнице вниз. Успел забежать в квартиру на втором этаже, в которой мы сидели до ночи… В дверь начали ломиться. Пришлось с балкона прыгать в переулок. Но что все это значит, Гольбах?

— Минуту терпения. Сейчас все поймете. Значит, рюкзаки с ценностями остались на чердаке?

— Вы знаете и об этом? — пассажир оторопело смотрел на своего спасителя.

— Слушайте, милый мой! Неужели вы действительно думаете, что я спустился с неба в тот момент, когда вас прижал в угол лейтенант полиции? Мне было все известно. Я руководил операцией по задержанию бандитов, ограбивших ювелирный магазин. Собственно, к дому, где вы спрятали рюкзаки, я приехал только ради вас. Счастливый случай помог мне наконец напасть на ваш след через столько лет.

— Но как же вы узнали, что на Цейтунгштрассе должен был появиться именно я?

— Видите эту штучку? — Кюнт-Гольбах вынул из кармана зажигалку с зеленым перламутром. — Какая неосторожность! Оставлять после себя такие доказательства…

— Святой Иисус, вы узнали ее?

— Гм, не узнать собственную вещь! Я, как сегодня, помню тот июльский день сорок четвертого года на Украине, когда мы с вами, шарфюрер, мчались вот так, как теперь, в машине. Потом была короткая остановка, и один майор посулил вам офицерский чин за участие в довольно интересной операции. У майора было чудесное настроение, на радостях он расщедрился и угостил вас сигаретой, а я протянул вам эту перламутровую игрушку. Кажется, вы не успели прикурить. У меня неплохая память, не так ли? И все же в ту минуту произошли события, которые заставили меня забыть о своей зажигалке. Она так и осталась в вашей руке. Не думайте, шарфюрер, что я такой скряга. Я давно забыл о ней, но на зажигалке выцарапаны мои собственные инициалы — Карл Гольбах. Я заметил их сразу, как только увидел зажигалку в руках у лейтенанта Гошке — того самого, что остался лежать под стеной замка. Надо отдать ему должное, у него была цепкая хватка, и вам, шарфюрер, без меня пришлось бы туго. Вы теперь кое-что поняли?

— Значит, вы служили у них?

— Служил. Еще час назад я был комиссаром уголовной полиции города Гранау. Как видите, встреча с вами заставила меня добровольно отказаться от солидной должности. Теперь осталось выяснить, не напрасно ли я пошел на такую жертву и риск, спасая вас от тюрьмы за ограбление с убийством. Ведь кастетом стукнули сторожа вы, если не ошибаюсь? Или ваш напарник?

— Не имеет значения.

— Вы правы. Теперь это мелочь. Кстати, как у вас с документами? До Берлина осталось двадцать восемь километров. Скоро машину придется бросить. Но теперь не сорок шестой год. Межзональная граница усиленно контролируется, очень легко нарваться на патруль.

— Документы у меня есть.

— Это хорошо. Я кое-что приготовил для вас, но если ваши надежные, еще лучше. Как вас величать теперь, дорогой шарфюрер?

— Коленда. Тадеуш Коленда. Перемещенный из Кракова.

Кюнт-Гольбах переключил скорость. Начинался крутой подъем. Через несколько минут впереди на ночном небосклоне вспыхнули тысячи огней. Это был Берлин.

«Мерседес» на мгновение мигнул фарами, приближаясь к виадуку железнодорожного моста.

— Так вот, выясним главное, шарфюрер… простите, господин Коленда, — после короткой паузы продолжал Кюнт-Гольбах. — От вашего ответа зависит наше с вами будущее. Слышите? Говорите только правду! Я хочу знать, что случилось с бумагами инженера Крылача после того, как вы оставили мне записку в госпитале и исчезли с горизонта в сорок четвертом году.

Шарфюрер быстро ответил. Над машиной в это мгновение загрохотал пассажирский поезд. Кюнт-Гольбах, рискуя разбить «мерседес», повернул к спутнику побледневшее лицо, закричал:

— Что? Что вы сказали? Повторите, черт…

МИСТЕР УРРЕН, ПОСТАВЩИК СЫРЬЯ

1

— Вы меня удивляете, капитан Вентрис. Слишком долго заставляете ждать себя. У меня не так много свободного времени, чтобы сидеть и размышлять, когда же наконец вы соизволите явиться.

— Извините, мистер Уррен, я несколько задержался.

— Да, у вас отвратительная привычка всегда опаздывать, капитан. Теперь слушайте меня внимательно. Я пригласил вас, чтобы потолковать кое о чем.

— Разрешите мне…

Уррен, не слушая, раздраженно махнул рукой, бросил в пепельницу погасшую сигару, схватил из ящика другую. У него нервно подергивалась щека. Широкие плечи спортсмена, подтянутая, собранная фигура придавали Уррену бодрый, моложавый вид, только лицо, слегка обрюзгшее, прорезанное глубокими морщинами, говорило о том, что ему уже перевалило за пятьдесят.

Напротив Уррена в низеньких креслах сидели двое. Мрачный молодой шатен в грубошерстном костюме цвета недоспелого лимона внимательно изучал свои холеные руки с подкрашенными ногтями. Другой, дородный военный с темной щеточкой жестких усов над припухшей розовой губой, натянуто улыбался. Выражением лица он напоминал школьника, который вызвал гнев учителя и, не зная еще своей вины, болезненно напрягает память, чтобы догадаться, в чем же дело.

На круглом столе стояла бутылка с крикливой этикеткой и три высокие рюмки. За широким окном из сплошного стекла мерцали, гасли, рассыпались и разгорались снова огни ночных неоновых реклам. Медленно падали снежинки. Зеленые, розовые, мертвенно-фиолетовые тени блуждали по потолку и стенам комнаты, слабо освещенной матовой лампой на высокой металлической подставке.

— Последнее время вас просто не узнать, капитан. Вы раздобрели и обленились, как старая монашка. Что происходит с вами, Вентрис? Объясните мне! Слышите?

— Я не понимаю вас, мистер Уррен, — в глазах Вентриса появилась испуганная улыбка, он заерзал в кресле. — Кажется, я не давал повода…

— Не перебивайте меня! И не прикидывайтесь обиженным. Вы все прекрасно понимаете. Неужели, Вентрис, вы ни разу не подумали о том, что терпение шефа в один прекрасный день может лопнуть как мыльный пузырь! Скажите, что вы дали нам за последние два года? Что? Сандерс, бумаги!

Шатен с накрашенными ногтями услужливо подал портфель.

— Прошу вас, мистер Уррен.

На столе появилось несколько журналов, толстый блокнот и папка с бумагами. Уррен надел очки, взглянул на Вентриса и снова заговорил с раздражением в голосе:

— Может, вы, капитан, считаете своим активом полдюжины тех дегенератов, которые провалились, не успев сделать и шага там? Вы их имеете в виду? Они не стоят ста долларов все вместе, хотя шеф, кажется, платил больше. Почему вы мне не отвечаете, Вентрис? Я жду ваших объяснений!

— Как всегда, вы гиперболизируете, мистер Уррен, — осторожно заметил капитан. — Те, кого вы назвали дегенератами, сделали кое-что. Они дали нам информацию.

— Плевать на такую информацию! — От стука ладонью по столу зазвенели рюмки. — Я докажу вам, что Сандерс добыл больше материалов, изучая научно-технические вестники русских, не выходя из своего кабинета, здесь, в Берлине! Возникает вопрос: зачем же было бросать кругленькие суммы на ветер, готовить, снаряжать ваших… э-э-э… подчиненных? Для чего? Дело, разумеется, не в затратах. Шеф платил и будет платить, но не за ваши красивые усы, капитан, а за работу. Фирме нужны не наивные детские сказки, известные первому встречному студенту-недоучке. Мы должны иметь ясную картину: в какой стадии сейчас работы на опытном участке, там, в Советском Союзе. Вот что интересует фирму! Сведений о результатах лабораторных исследований вы не добыли. Осталось одно — заполучить материалы об испытаниях аппаратуры. Я понимаю, это не так просто. Но хотя бы минимум сведений, отдельные данные, от которых могли бы оттолкнуться консультанты Сандерса, вы в состоянии дать или нет? Дальше ожидать нельзя. Нельзя! — голос Уррена сорвался до шепота. Он схватил со стола журнал, перелистал его, ткнул пальцем в страницу: — Вот, полюбуйтесь! Русский журнал «Нефтяное дело». Здесь напечатана статья Бранюка. Не думайте, что Бранюк раскрывает все карты. Как же, от русских этого дождешься! Они только сообщают некоторые теоретические обоснования нового метода, не приводя никаких практических данных. Но даже то, что опубликовано… Взгляните на перевод, вдумайтесь в цифры. Да нет, боже мой, куда вы смотрите! Интегралы для вас — темная ночь… Читайте вот здесь. Вывод. Экономический эффект! Читайте и пошевелите мозгами.