Путь Святозара - Елена Асеева

— Ну, тогда, — не унимался Звенислав, — В следующий раз я поскачу следом за тобой, и сам переруб-лю этого подлеца на две части, чтобы он более не смел, чего дурного против тебя замышлять.

— Знаешь, Звенислав, — заметил, ехавший рядом, Стоян, и встревожено глянул на наследника, — Наверно такого сильного колдуна, каким является этот Нук, кроме Святозара никто попалам разрубить то и не сможет. Ведь, я думаю, раз он может оборачиваться, верно, его магия, хоть и черная, но все, же очень сильная, — Стоян замолчал. ОН засунул руку к себе запазуху и достал оттуда ломоть белого хлеба укрытого в утиральнике, и, протянув наследнику, сказал, — Поешь, Святозар, а, то правитель так осерчал, что не дал тебе позавтракать…. А ты еще видно очень слаб и силы тебе верно нужны, так, что поешь.

Святозар взял протянутый Стояном хлеб, благодарно улыбнулся и принился есть.

Как только Святозар поел, так сразу почувствовал, как обида на отца куда-то испарилась. Святозар иногда привставал на стременах стараясь увидеть отца. Но тот ехал впереди с Храбром и Дубыней и даже не оборачивался на сына, словно того и совсем не было рядом. Святозару очень хотелось подъехать к отцу и поговорить, рассказать обо всем, что он чувствует и думает. Но непонятно почему было боязно — это сделать, а что если отец все, же на него серчает и не захочет слушать сына. Так до полудня мучиемый желанием подъехать к отцу и страхом быть вновь, им не понятым, Святозар опустил голову, и, уставившись в гриву коня, затих. Через не-которое время к нему подъехал Лель и завел разговор, поведав ему, как рано утром его разбудил вопль Дубыни, и он открыв глаза, увидел, не на шутку перепуганного наставника, который вскочил с места, при этом опрокинув большую мису в костер, да кинулся в след орлу, что-то громко крича. Тут же поднялся правитель и дружинники. Лель помолчал, а немного погодя продолжил:

— Он весь побледнел, когда услышал объяснения Дубыни, лицо его так передернулось гневом, что мы все те, которые уже поднялись, обратно сели на свои места. Правитель стоял на месте и смотрел туда, кула ты улетел. И было видно, как гнев на его лице сменяется тревогой. Прошло так много времени…. А затем Горазд, указал в небо, на еле заметную точку, и тихо сказал, что это ты возвращаешься…. Поэтому и немудрено, Святозар, что он тебя так встретил.

Услышав рассказ брата Святозар решил, что наверно отец, все же переживает, за свой гневный выпад и скорей всего захочет его выслушать, и, понудив лошадь, поехал к правителю, через рас-ступающихся другов. Приблизившись к отцу, Святозар уставился ему в спину, набираясь храбрости и думая, какие надо сказать слова, а правитель, словно почувствовав на спине чей-то пристальный взгляд, обернулся, а увидев сына, засиял, засветился весь.

— Отец, отец, прости меня, но я право ни виноват ни в чем. Мне надо с тобой поговорить, надо рассказать. Ты будешь меня слушать, — сказал дрожащим голосом Святозар.

— Конечно, сын. Конечно, я тебя с радостью выслушаю…, подъезжай ко мне, — обрадовано ответил правитель, и повернул коня правее, чтобы сын мог с ним поравняться.

— Знаешь, отец, — начал уже более спокойным голосом Святозар, — Я думаю, что Нук он не человек.

Правитель посмотрел на Святозара и спросил:

— Почему ты так думаешь?

— Я, отец, видел, как он оборачивается. Если бы он был человек, ведун то смог бы прочитав заго-вор, как я тут же обернуться. Если бы он был вурколаком, то для него достаточно было найти лю-бой пенек, и, прочитав заговор обернуться. Однако, Нук летел к тому пню в который был воткнут кинжал, лишь там он смог обернуться, и схватив кинжал зубами убежать в лес. И я отец вспомнил, как недавно я прочитал в книге. Есть такие существа, которые обитают в подземном мире — Пекло, они чтобы обернуться человеком, зверем или птицей, создают при помощи кин-жала пень, и только тогда могут оборачиваться, они как бы привязаны к тому пню, лишь около него могут принимать разные образы.

— Я, тоже читал об этом, сын, и скорее всего ты прав, называя Нука существом, — заметил отец, и немного погодив с ответом, продолжил, — Страшно даже подумать, какой ты опасности подвергал сегодня свою жизнь.

— Нет, отец, не тревожься. Я сегодня совсем не подвергался опасности, потому что та светлая ма-гия, что заключена во мне, намного сильнее злобы Нука. И сегодня, когда я его трепал в небе. Я думаю, он понял, что я не так слаб, как ему это представлялось, и я думаю, он понял, что ему не удастся так легко причинить боль моей любимой Восурии!

— Хорошие слова, Святозар, — вмешался в разговор Храбр. — На таких как ты, мой мальчик, на людях, которые, не задумываясь, могут жертвовать собой ради своего народа всегда держалась, и будет держаться наша Восурия!

— Знаешь, сынок, я очень горд, что у меня такой смелый, храбрый сын. И это верно я плохой отец, что могу не доверять и сомневаться в тебе, — заметил правитель и посмотрел прямо в глаза сына, при этом чуть придержав своего коня.

— Я, отец…, ты, словно, забыл…, твоей крови и твоей плоти. Поэтому, каков ты по духу, таков и я, — ответил Святозар.

А ехавший рядом Дубыня вдруг усмехнулся и добавил:

— Уж, это точно, ты сказал Святозар, что каков правитель, таков и ты его сын. Иногда, когда ты Ярил шумишь, на Святозара, я вспоминаю, каким ты был в его годы.

— Ох, — недовольно сказал Храбр, — Ну, чего ты при Святозаре говоришь, Дубыня.

— А, ты меня не перебивай, Храбр, я же помню каким и ты был в возрасте Святозара, — и, засмеяв-шись, так посмотрел на друга, что Храбр внезапно покрылся красными пятнами.

Святозар поглядел на Храбра, и, увидев его испуганное и покрытое пятнами лицо, вслед за Дубыней громко рассмеялся.

— Ну, — глубокомысленно добавил правитель и улыбнулся, — Не будем вспоминать былое.

— А, я, бы очень хотел, чтобы ты Дубыня рассказал мне каким был Храбр в моем возрасте, вот ин-тересно было бы послушать, да верно, посмотреть на него, — все еще продолжая смеяться, сказал Святозар.

— Да, что ж, ты на его Ратишу посмотри, ведь один в один… — начал было Дубыня, но был перебит Храбром.

— Знаешь, Дубыня, ты все-таки думай, что при Святозаре говоришь. А то он наслушается твоих рассказов…, ему в голову юность ударит, обернется он орлом, в небо улетит…, и тогда верно не только правитель, но и ты пожалеешь, что разболавали мальчонку…, растревожили глупыми россказнями, — многозначительно посмотрев на друга, заметил Храбр и рукой отер лоб.

Дубыня сразу посерьезнел и перестал улыбаться, наверно, припомнив утрешнее.

А Святозар повернул голову к правителю, и тоже вернув себе серьезность, сказал: