Замок на Вороньей горе - Андрей Васильев

— Не будь букой. — Гарольд подхватил пустой кубок Магдалены. — Не отрывайся от общества. К тому же, Магда, ты знаешь, какое прозвище у моего деда, маркграфа Теодора Монброна?

— Нет, — заинтересовалась Магдалена. — Какое?

— Книжник, — гордо заявил Гарольд, наполняя кубок вином. — У него самое большое собрание книг в наших краях. Есть очень редкие и очень старые.

— Я слышала про это, — подтвердила Луиза. — Правда-правда. Как-то раз про это собрание книг в беседе с моим папенькой упоминал королевский библиотекарь.

— Магда, — как коварный соблазнитель, Гарольд навис над девушкой, — подумай — сотни томов, упоительный запах книжной пыли, и мой дед, образованнейший из дворян нашего королевства в качестве собеседника. А когда это тебе надоест, тебя будут ждать пирожные со сливками и вечерние балы, которые так любят устраивать мои сестрицы. Они хоть и тупы как пробки, но в этом толк знают.

— Монброн, ты коварный тип. — Магдалена вздохнула. — А мои родители?

— Напишем им письмо и отправим его с гонцом, — тут же предложил он. — Или даже доберемся до них в середине лета, почему бы нашей компании не совершить небольшое путешествие? Надеюсь, они примут такую ораву?

— Фон Рут, — топнула ножкой Рози. — Я жду!

Что «фон Рут»? Теперь все, у меня есть официальный повод поехать с Гарольдом, здесь мне никто ничего не скажет. Ну, если мне поверят на слово, понятное дело. Тут уже не твои желания что-то решают, тут судьба распорядилась за нас.

Хотя еще не совсем распорядилась. Основное слово она скажет завтра. А я пока озвучу ее сегодняшнее решение, которое меня вполне устраивает. Условно, разумеется, следует учитывать, что именно ждет меня и Магдалену в конце этого путешествия. Хотя… Лето длинное, так что чего раньше времени суетиться. Вот к осени и буду думать о том, что делать. Авось и придумаю.

Я маханул кубок вина, облобызал ручку моей нареченной и с грустью сказал:

— Прости, дорогая, но Гарольд вправду пригласил меня и Грейси к себе в гости. Он это сделал давно, и мы ему пообещали, что посетим его дом, чтобы провести там все лето. А слово дворянина нерушимо.

— Мы правда это пообещали? — удивилась Аманда, поворачиваясь ко мне.

— Конечно, — закивал я. — Гарольд, подтверди?

— Да, несомненно, — сопя, произнес мой друг, вворачивая кран уже в третий бочонок. — О, а тут старое имрийское. Наставник, у вас отменные погреба.

— Могу себе позволить, — с достоинством ответил Ворон, он, оказывается, с интересом прислушивался к нашей беседе. — Все-таки я маг, и не самый плохой.

— Вы лучший! — прочувствованно сказала пьяненькая Ромея. — Учитель, дорогой вы мой человек, позвольте вас облобызать!

— Не позволю! — Маг замахал руками. — Дар Кольсе, годы мои уже не те, чтобы перебравших барышень за кресло тащить! Вон иди на молодых стрекозлах свои чары пробуй, я-то тут при чем?

— Уф-ф-ф. — Ромея блеснула глазами. — Да что они знают о женщинах, эти сопляки!

Наставник уже не на шутку перепугался и начал озираться, явно прикидывая, куда бы задать стрекача от окончательно пошедшей вразнос аристократки.

— Не отвлекайся. — Рози дернула меня за ухо. — Эраст, что за дела? Как ты можешь что-то обещать, перед этим не посоветовавшись со мной?

— Женщина! — Я поднялся со скамьи и грохнул кубком о стол. — Ты ничего не путаешь? Я тебе не муж, и в этом твое счастье. А был бы им — ох и объяснил бы сейчас тебе, что такое решение мужчины и вправе ли ты его оспаривать. А может, мне вернуть тебе перстень? Ты этого хочешь?

Кабы не мастер Гай и Агриппа, я бы так и поступил.

— Эраст! — Гарольд пару раз хлопнул в ладоши, а Фальк оттопырил вверх большой палец. — Хоть и избыточно громко, зато по делу.

Больше всех от моей выходки опешили двое — я сам и Рози.

— Ух ты! — отмерла через пару секунд она и как-то непривычно глянула на меня. — Не ожидала. Мужчина, убедил, буду иметь это в виду. Ладно, к Гарольду так к Гарольду, езжай. Может, к середине лета и я к вам присоединюсь, почему нет?

И она отправилась к улыбающейся Эбердин, сидевшей на краю стола в одиночестве.

— Вот же. — Гарольд даже головой повертел от переполнявших его эмоций. — Все равно последнее слово за собой оставила. Но ты молодец! Не дело тебе туда ехать, поверь. Семейка-то еще та, того и гляди — отравят.

Он похлопал меня по плечу и поспешил к бочонку, где уже стояла пара простолюдинов, махая пустыми кубками.

— Значит, я дала согласие на эту поездку? — негромко произнесла Аманда.

— Теперь выходит, что да, — заверил ее я. — Люди слышали!

— А я хочу туда ехать? — задумчиво протянула она.

— Я хочу, чтобы ты туда поехала, — помявшись, пробормотал я. — Очень хочу.

— Да? — Аманда взъерошила свою короткую прическу. — Ну, тогда, наверное, и я в самом деле хочу посетить владения Монброна.

— Правда? — обрадовался я.

Аманда с непонятной жалостью посмотрела на меня и продолжила:

— Опять же море. Я никогда не видела, а хочется глянуть. Ты видел море?

Я чуть не ответил «да», но потом остановил себя. Я не знаю, видел покойный фон Рут море или нет. Встретились-то мы в моем родном городе, где море — основной кормилец, но кто его знает, можно об этом упоминать, нельзя…

— Увы, — решил все-таки поприбедняться я. — Реки видел, у нас в Лесном краю их много.

— Значит, посмотрим вместе. — Глаза Аманды странно блестели, и мне это очень нравилось.

И вообще, если бы у меня на следующее утро спросили, какой у тебя был самый лучший день, то я бы ответил: «Это было вчера».

К тому моменту, как в залу вкатили очередной бочонок, который вновь ниоткуда возник за дверью, мы уже успели попеть. Сначала наши девочки спели душещипательную балладу о лихом рыцаре, который был беден, но при этом не отдал своей жены богатому сюзерену, хотя тот предлагал ему и коня, и новый меч, и много чего другого. После простолюдины спели достаточно похабные, но жутко забавные куплеты о том, как весело живется людям на селе. Потом де Лакруа с Фюнцем в две глотки ревели какую-то жуткую боевую песню, напугавшую малышку Луизу.

Апофеозом вечера стал танец, в котором принял участие и я. Это была древняя суровая мужская пляска, как мне объяснил Гарольд, удивляясь, что я ее не знаю. Мы встали в круг, обняв друг друга за плечи, в центре этого круга внавалку лежало наше оружие — шпаги и даги. И мы приставным шагом двигались вокруг него, дружно притоптывая. Не знаю, что это за танец и для чего он был нам нужен. Но так хорошо, как в тот момент, мне никогда до этого не было. Справа от меня был Гарольд, слева — Фальк, я был своим среди своих, по-настоящему, впервые в жизни. Я понял, что такое братство. И еще мне стало предельно ясно, что в этом мире появились люди, которые готовы умереть за меня, и, что более странно, за которых готов умереть я. Причем не задумываясь. Может быть, не за всех, но раньше такого не было вовсе. Единственный человек, ради которого можно было пойти на все, был я же сам. Остальные люди являлись либо временными союзниками или спутниками, либо врагами.