Двери во Тьме - Андрей Круз

— Смотри, в этих санях нас будет пятеро, с нами еще боец, я сам за рулем, а в тех мой Артем, — показал он на своего порученца, — и еще двое бойцов. Водки и пулеметов взяли, ты не беспокойся.

— Это хорошо, это хорошо, — закивал Федька. — Я насчет водки. А то как этот в воду полезет, я только глядя на него смерзну начисто. Без водки никак.

Настя ткнула его кулаком в спину, сказав:

— Ты нам деловой настрой не сбивай. Водки ему… шиш тебе а не водки.

Мороз, кстати, опять начал крепчать, так что мысль о нырянии становилась все менее и менее привлекательной.

— Ладно, давай по машинам, — махнул рукой Тенго.

Салон аэросаней НКЛ 16/42 оказался вполне просторным, в него даже честно вели две двери — передняя водительская, через которую за руль втиснулся Тенго, и задняя пассажирская, или грузовая, через которую вполне комфортно залезли мы втроем.

Обстановка салона тоже напоминала маленький автобус, восемь сидений, по два в ряд, простые, из гнутой фанеры, но разведчики добавили месту уюта — на всех креслах были натянуты на бечевках волчьи шкуры. Это правильно, зачем задницей на холодное и жесткое? Не надо.

Так, а вот и два пулемета, уже знакомые немецкие МГ, каждый под люком лежит, под передним и под задним. И коробок с лентами, как я вижу, хватает. Это радует.

Но самое лучшее, что было в санях — печка на жидком топливе, подвешенная к прикрытому металлическим листом борту, которая сразу, как Федька ее разжег, стала давать вполне чувствительное тепло. В общем, неплохо устроились. Единственным минусом оказался шум, как только установленный сзади авиадвигатель заработал, раскручивая пропеллер, так и говорить стало практически невозможно, разве что кричать. Но Тенго все же сумел мне крикнуть:

— У нас рейды и по четыре дня бывают, так что люди в санях живут. Поэтому без печки нормальной никак. Отогреешься.

— А водка где? — забеспокоился я. — Пулеметы видел, а ее нет!

— Под моим сиденьем, — попрыгал он на кресле. — Так не доберешься!

— Изверг!

Мотор взревел еще громче, сани медленно и плавно тронулись с места, я ощутил несильный рывок — трос, на котором тянули прицеп, натянулся, а потом они на удивление резво начали набирать скорость. Как-то странно зашуршал снег под широкими лыжами, мне поначалу показалось, что это корпус саней трескается, но ничего, естественно, не случилось. В маленькое заднее окошко я разглядел вторые аэросани, вставшие нам в кильватер. В общем, если что с одними санями случится, то есть вероятность, что все равно выберемся.

Езда по льду реки, покрытому слежавшимся, ни разу никем не тронутым снегом, напоминала езду по поверхности стола, еще и накрытой стеклом. На корпус разве что едва ощутимая вибрация доходила от двигателя, а так можно было смело полный стакан с водой, а то и даже с водкой, выставить на пол, и из него бы ни капли не пролилось. Время от времени даже возникало эдакое ощущение нереальности происходящего, казалось, что за окнами кто-то полотно с намалеванным пейзажем протаскивает.

Печка действительно хорошо работала, вскоре даже форточку приоткрыть пришлось, а сами мы сняли тулупы и сидели в одних свитерах. Незнакомый боец просто придремал, положив ноги на пулемет. Перебравшись через спинку сидения, я уселся справа от Тенго, вяло крутившего рулевое колесо, огляделся. Три педали, какие-то ручки на простенькой приборной доске, руль самый обычный, с деревянной баранкой, такой как на ГАЗ-67 стоит.

— Трудно управлять? — крикнул я.

— Нет! — наклонился ко мне Тенго. — Просто реагирует медленно и плавно, вроде лодки, надо учитывать!

— А чего педалей столько?

— Газ…, - показал он ногой, — задний тормоз и передний. Они тут отдельно!

— Быстро тормозит?

— Не очень! Лучше не рисковать особо! Нравится вообще или как?

— Да класс агрегат! А по полям на нем как?

— По разному, — заорал он в ответ. — К деревьям лучше вообще не приближаться, можно винт разнести, в горку тоже плохо идут, могу вбок соскользнуть, А вот по полям и вот как сейчас, по льду — самое оно!

— Понял!

Да, по нашей задаче поддержания жизнедеятельности "точки" такие бы не сработали, там все же рельеф так себе, сложноватый, так что лучше наших снегоходов, сделанных из "цюндапов", и нет ничего. Кстати, интересно, а вот тот "Бомбардье", что мы тогда на Ферме видели — он как по пересеченке? Должен неплохо, по идее, идти, гусеницы там широкие, а вес большим быть не должен, эти сани наверняка увесистей.

Заснеженные берега реки довольно быстро проплывали назад, машина сзади шла как привязанная. Вокруг тишина и пустота, "белое безмолвие" самое натуральное. И действительно, очень быстро идем, вон справа вмерзший в лед старый дебаркадер мелькнул, я его по тому рейду хорошо запомнил. Мы тогда до него несколько часов добирались, а тут… час всего прошел, наверное, не больше. Эдак мы часа за три до места доберемся, если я все правильно рассчитываю.

— А быстрая штука! — крикнул я, похлопав по панели перед собой.

— Быстрая, точно! Нашим нравится!

Затем я снова перебрался назад, вольготно расположившись сразу на двух сиденьях. Благодать!

Прошел, примерно, еще час, и сани неторопливо остановились, моторы заглохли.

— Дозаправка, — объяснил, обернувшись к нам, Тенго. — Перед приближением к Тьме проводится в обязательном порядке. И сани разгружаются, и если что, то бензин не закончится не вовремя. Давай, вылезаем помогать!

Все, кроме Насти, кряхтя, начали натягивать тулупы. Вылезать на мороз из такого благодатного тепла не хотелось. И не зря, оказалось — вдоль реки дул неслабый ветер, от которого сразу начало неметь лицо. Пришлось раскатать вязанные подшлемники-маски, сразу стало легче.

Возня с канистрами тоже особой радости не приносила — воронка располагалась не очень удобно, лить бензин приходилось неторопливо, удерживая тяжелую, скользкую и холодную канистру на весу, при этом ветер все время норовил сорвать струю с ее горловины, разбрызгав по окрестностям. Но как-то заправились, разумеется.

Тьма была уже близко, стояла жуткой тяжелой стеной, вытянувшись по всему северному горизонту, пугала и давила… и да, кстати — я ее немного чувствовал. Не так, как если бы стоял на земле, но не ощущалось и той абсолютной защиты, которую давала текущая вода под днищем. Внутри как будто холодная когтистая рука сжимала желудок.

— Федь, чуешь? — спросил я.

— Ага, давит мальца, — кивнул он, сразу сообразив о чем речь. — Поосторожней надо немного. Видать, лед чуток защиту ослабляет.

— Вы о чем? — обернулся к нам Тенго.

— Тьму ощущаешь? — спросил я у него.

Он немного помолчал, прикрыв глаза, затем кивнул:

— Есть немного. Но именно что немного.

— А не будь здесь льда, а мы сиди в лодке — вообще бы ничего не ощущал, — объяснил ему Федька. — Так что теперь башкой крутить надо.

— Будем крутить, значит, — спокойно ответил он.

Когда снова тронулись, я опять перебрался на переднее сиденье, подтянув поближе пулемет. Если что, высунусь с ним в люк и… дальше понятно, в общем. Но пока ничего не случалось, Тьма все приближалась, сани неслись вперед, плавно следуя поворотам русла. Темнело, хотя еще до полудня было далеко — Тьма начинала гасить свет. Вроде и солнце видно, вон оно, но уже какое-то тусклое и светит словно не отсюда, даже в реальность его не слишком веришь.

Вон мыс, за которым затон и порт, где мы ночевали. Огромные кучи угля на берегу, сейчас засыпанные снегом. Торчат мачты, столбы… вон и вход в порт, плавконтора, которую Федька нам под жилье присмотрел… А мы уже и не партнеры в таком деле получаемся, даже если уйти не удастся — в Захолмье переехали. Кстати, я ему с утра про планы Тенго превратить эту деревню в альтернативу Сальцево рассказал, Федька вроде даже вдохновился и сам задумался о переезде. А какой реально выбор? Срок обязательной работы в "Горсвете" вышел, рисковать постоянно жизнью на мародерке — игра в русскую рулетку, причем патронов в барабане все время прибавляется, а там можно и нормальную работу найти, фактический хозяин городка у нас в друзьях. А информацию про контору можно тому же Шалве продать, он только рад будет, еще гостиницу откроет. Или сам туда переедет, как Болотов.

— Далеко еще? — спросил Тенго, проследив направление моего взгляда.

— Уже не очень. Слева будет дебаркадер, нам как раз туда.

— Точно?

— Валиев подтвердил.

Тенго кивнул.

Дебаркадер появился примерно минут через тридцать, еще раз заставив помянуть добрым словом скоростные качества аэросаней. Обороты двигателя спали, скорость саней снизилась, они медленно выруливали к плавучему причалу, от которого осенью ущел "Ваня комсомолец".

— Здесь.

Сани чуть разошлись в стороны, образуя некий условный периметр, затем двигатели смолкли.

— Ну, где долбить будем? — спросил Тенго, глядя на крашеный суриком борт дебаркадера.