Поиск-86: Приключения. Фантастика - Эрнст Бутин

— Вот она, — скромно промолвил Тимофеев и протянул им еще теплый диапроектор.

— Невероятно, — прошептал ино-Света и протер большие, навыкате глаза. Такой компактный… Такой простой…

Ино-Силуков тоже был потрясен. Он протянул огромные многопалые ладони и бережно взял диапроектор у Тимофеева. Губы его тряслись.

— Знаешь, что это такое? — спросил он у товарища. — Это же, язви его, ку-линеаризатор в готовом виде!

— Мы спасены, — с тихим счастьем во взоре сказал ино-Света и сграбастал Тимофеева в могучие объятия.

Затем оба пришельца радостно прослезились, умиленно глядя то на прибор, то на Тимофеева, не знавшего, куда деться от смущения.

— Да что вы, ребята, — бормотал он. — Это же пустяковое дело…

— Тимофеич, — проникновенно пробасил ино-Силуков, утирая скупую, истинно мужскую слезу. — Ты подари нам эту штуковину. Мы на ней до ближайшей ремонтной базы в два счета допрем. А ты себе еще такую же сварганишь.

— Конечно же, — радушно согласился Тимофеев. — Забирайте, если нужно. Главное — не прибор, а сама идея…

— Только фильтры не забудь, — растроганно напомнил ино-Света.

Его товарищ озабоченно поглядел на заметно посветлевшее небо.

— Пора, — сообщил он. — А то еще засекут, хлопот не оберешься…

— Постойте, — растерялся Тимофеев. — А контакт? А встречи с широкими кругами общественности? А обмен научно-технической информацией? Как же так?

Ино-Света потупил свой взор. Ино-Силуков пристально разглядывал подарок.

— Видишь ли, Витенька, — наконец проговорил ино-Света. — Мы не специалисты по контактам, а всего лишь разведчики. А контакты, должен заметить, дело непростое, тонкое. Могут быть всякие осложнения. Мы просто не готовы к этому. По некоторым твоим мыслям я подозреваю, что и вы — тоже…

— Вероятно, вы правы, — опечаленно произнес Тимофеев, припомнив описанные в фантастической литературе пагубные последствия несвоевременных действий. — А жаль.

Пришельцы направились к летающему блюдцу, бережно, в четыре руки, неся ку-линеаризатор. Затем ино-Силуков ловко забрался в люк и принял прибор от ино-Светы, который немного замешкался.

— Послушай, Витенька, — спросил ино-Света. — Я все хотел узнать: зачем тебе понадобились метеориты, эта малоинтересная космическая щебенка?

— Все очень просто, — пояснил Тимофеев. — Я пообещал своей девушке упавшую звезду.

— Глупенький, — проворковал ино-Света. — Твоя любовь дает тебе силы творить подлинные чудеса! Какой еще подарок ей нужен? Впрочем…

Он заглянул в разверстый люк и что-то сказал спутнику на непонятном языке. В проеме люка немедленно возник ино-Силуков, держа на ладони маленькую треугольную коробочку.

— Держи, парень, — громыхнул он. — Своей благоверной вез, но для тебя не пожалею. Это мы нашли в одном астральном скоплении.

На следующий день Тимофеев достилал пол на чердаке, уверенными ударами гвоздя свежеоструганные доски. Работа спорилась, хоть на душе было не слишком спокойно — мешал образ комбайнера Васи.

Пришел бригадир Силуков, примостился рядом и раскочегарил папироску.

— Спасибо, Тимофеич, — благодарно прогудел он. — Пашет, как зверь.

— Линеаризатор? — спросил Тимофеев, мерно действуя молотком.

— Зачем? — спокойно отозвался Силуков. — Я про веялку… Тут, парень, чудеса творятся. С утра понаехало народу — из района, из города! Даже вертолет прилетел, у нас же бездорожье, сам знаешь…

— А что случилось? — поинтересовался Тимофеев.

— Ночью, говорят, феномен был. Выпал на Хавроньином лугу метеорный дождь, да такой силы, что ученые, язви их, с ума посходили! Загубят они нам луг, ей-богу. Перероют…

Силуков крепко затянулся папироской, увидел поднимающуюся на чердак по приставной лестнице девушку Свету и, смущенно крякнув в твердый кулак, тактично удалился.

Тимофеев продолжал работу. Когда кончились гвозди, потянулся к ящику, стоявшему возле стены, и тут заметил Свету. Девушка стояла перед ним, храня на лице строго-официальное выражение.

— Витя, — сказала она. — У меня для тебя новость.

Тимофеев молча разогнул онемевшую спину и встал, ощущая в себе противную пустоту и слабость.

— Вчера вечером после танцев комбайнер Вася предложил мне стать его женой, — отчетливо произнесла Света.

Тимофееву показалось, что его все же настиг шальной метеорит. Сквозь ватную пелену он услышал собственный голос:

— Что ж, будьте счастливы… Вот вам мой свадебный подарок.

Слабым движением он извлек из кармана инопланетную коробочку и неловко сунул Свете. Девушка взяла ее, не глядя, и подбросила на ладошке.

— Спасибо, — с прохладцей сказала она. — Быть может, тебе интересно знать, что я ему ответила?

Тимофеев собрал остатки самолюбия, но реплики, пронизанной горькой иронией, сарказмом и уязвленным благородством, у него не получилось.

— Да, — еле слышно промолвил он.

— Я ответила ему, — продолжала Света, поигрывая коробочкой, — что у меня уже есть жених, что его зовут Виктор Тимофеев и что, хотя он пентюх, каких поискать, другого мне не нужно, и вообще… Ой, что это?

Треугольная коробочка с легким щелчком раскрылась, и глазам влюбленных предстало диковинное зрелище. На кусочке матово-черного бархата лежал кристаллик чистой воды, нежно и тепло светившийся изнутри. И это свечение стремительно набирало силу, заливая чердак голубыми лучами, полными радости, добра и любви.

— Это самая настоящая звезда, — сказал Тимофеев, беря в свои широкие твердые ладони хрупкую Светину ладошку, на которой вершилось чудо. — Ты же просила одну маленькую звездочку с неба…

ДМИТРИЙ НАДЕЖДИН

Логово Сатаны

— Нехорошо, э-э, очень нехорошо… — Двухметровый исполин волновался, это было заметно по блеску его малиновых глаз. — Пусть небесный человек не ходит в лес на горе. Нехороший лес, заколдованный! Старики говорят, в том лесу Логово Сатаны прячется. Вся нечисть там собирается, нехорошо. По ночам кричит, воет, огни над горой жжет. А иногда из чащи выбегают железные люди, животинку нашу хватают. На прошлой неделе трех двурогов увели. Нехорошо…

Так говорил добродушный неуклюжий Абориген. Где было знать ему, что, слушая его, Человек сразу же загорелся желанием своими глазами увидеть пресловутое Логово! Ибо так уж устроены небесные люди…

Миновав последнюю каменную осыпь, Человек вошел в горный лес. Коричневые стволы тянулись вверх, под тяжко нависавшими кронами было сумрачно и прохладно. Ни пения птиц, ни шороха, ни иного живого шума не слышалось в этом угрюмом лесу. Человек зябко поежился и крепче сжал в руках парализующее ружье. Сколько же лет сюда не заглядывали аборигены? По их рассказам, без малого полвека…