Маятник - Степан Вартанов

Меар оказался прав. Касу интересовала Крепость, и только Крепость — сооружение, запершее проход между морем и горами, обойти которое конная армия не могла, а взять… тоже не могла. «Пока не смогла», — говорил Каса, но тут все было ясно. Всадники не умеют штурмовать крепости.

«Лар, а не-кланы, что, правда на мечах сражаются?»

«Если у них нет своих магов. Император запретил технологичное оружие».

— А есть ли маги у жителей долины? — интересуется Ромка.

Оказалось, есть, но их жалкие фокусы не идут ни в какое сравнение со всесокрушающей мощью Высшего клана. Что значит поспорил не применять магию? Ну, мальчишество ведь…

В ответ на последнее утверждение, сделанное Тучаном самым оскорбительным тоном, Ромка позволил себе отвлечься от темы, уведя разговор в сторону. Он рассказал, как давным-давно, некий Высший — не Рысь, нет — Кабан. Да, так вот, как он, Кабан этот, обиделся на жителей некой деревни и выжег там все метров на двести.

Ромка любил ставить собеседника в тупик подобными парадоксами. На двести метров… Это как?

— То есть выжег пятно на двести метров… э-э… Радиусом?

Ого. Каса знает, что такое радиус.

— Нет, — лениво произносит Ромка, — до горизонта. И на двести метров.

— Э…

— Вглубь, — говорит несносный мальчишка и указывает слуге пальцем на кусок жареной баранины.

— Но если бы мы придумали, — видно, как крутятся шестеренки в Тучановом мозгу, — если бы нашлась достойная награда…

— Обсудим. — И все начинается сначала.

Вообще Ромке понравилось. Пахло в шатре — ну и ладно, пусть пахнет, да и не так уж сильно. Жаровни давали тепло, тепло уходило сквозь вентиляционные окошки, свежий воздух подтягивался из-под нижнего края шатра и через дверь. Зато в шатре кормили, в кои-то веки он ел мясо со специями и солью, а про шурпу и лепешки и вовсе говорить нечего. Было тепло, после почти суток в воде это воспринималось как райское блаженство.

Было интересно наблюдать за степняками, вообще Ромке всегда нравилось наблюдать за людьми, пытаться понять, что за пружинки ими движут. Как в анекдоте: работающие люди, горящий огонь… А на текущую воду он уже на всю жизнь нагляделся.

Вот рабы — тащат подносы с кусками мяса. Подносы ставятся на столики у дальней стены, затем со столов забираются старые подносы, и раз — их заменяют на новые, полные. Вот танцовщицы — вошли, пронеслись вихрем с хлопаньем, топаньем, звоном бубенчиков и исчезли, сорвав восторженные выкрики, почти сливающиеся в единый рев. Так быстро, что минуту спустя Ромка не поручился бы, что это ему не показалось. Вспомнилась песенка из вагона, из прошлой жизни.

Вот рабыня в тронном зале,Как ее, не помню, звали —Зульфия ли?Лейла ли?

«Дикарь на троне», да…

Одна из танцовщиц, впрочем, точно была не местная: слишком белая кожа и слишком — для женщины, по меркам Степи, — развитые мышцы. Ее танец был как атака, в нем была не страсть, а презрение. И еще, на нее во все глаза пялился четвертый наследник Сигам. Втюрился, понял Ромка, этот взгляд ни с чем не спутаешь. Но не подойдет; не из страха, конечно, — просто, похоже, по статусу зазорно. «Все могут короли», ага…

Вот жонглеры. Ромка сразу вспомнил Ису, но до этих ребят Исе, если честно, было далеко. Жонглировали они исключительно холодным оружием, метали его в цель и друг в друга, делали сальто, не прекращая жонглировать… Их приветствовали куда восторженнее, чем танцовщиц, бросали монеты… Выступающие поймали монеты на лету и ушли, пританцовывая и жонглируя серебром…

А вот музыка. Блин! Весь вечер испортили!

Переговоры Ромка проигрывал. Будь ты хоть трижды нагл и невозмутим, чтобы переторговать Тучана, надо иметь опыт. Постепенно выстраивая свои позиции и тесня оппонента, тот вел дело к обмену «крепость — на лошадь и надежную дорогу через горы». Ромка был восхищен, Лар же его восхищения не разделял, резонно замечая, что брать крепости они не умеют и хорошо бы, чтобы этот факт не выплыл в самый неподходящий момент. Амбалы-наследники, сидящие напротив, уже позволяли себе улыбки: насмешливые в адрес возомнившего о себе сопляка и уважительные в адрес верховного Слышащего.

А потом… Нет, все-таки прав был Владимир: если упорно тренироваться, можно научиться чему угодно. Ромка так долго не был среди людей, что уже и забыть успел о «внутреннем наблюдателе», а тот, оказывается, был живехонек и теперь, заметив неладное, завопил во весь голос.

Тучан смотрит в сторону. Мелочь? Но почему именно этот взгляд заставляет холодные мурашки пробежать по позвоночнику?

Первый наследник («Как его там?» — «Камир», — подсказывает Лар) смотрит на Тучана и скашивает глаза туда же. Тучан переводит взгляд на Касу — просто взгляд, ни угрозы в нем, ничего. Обыкновенный взгляд, неуютный и какой-то… окончательный, что ли?

— Лар, что я упустил?

— Что-то важное. — Похоже, демон тоже заметил странную согласованность событий. А может, и больше заметил, как-никак он владеет кай-ри, то есть его «внутренний наблюдатель» — это не одинокий тощий тип с усиками, а целый департамент с осведомителями, отделом анализа и, наверное, с гербовой печатью.

Внесли вино. Ромке уже не предлагают: поняли, что бесполезно, да и забороли его даже трезвого. Каса пьет. Тучан смотрит влево — вниз, затем вправо — вниз и чуть заметно улыбается. Камир залпом осушает кубок, левая рука стискивает скатерть. Сигам, четвертый наследник, озадаченно хмурится, тоже что-то заметил. Остальные два наследника явно не в теме.

— Лар? Это то, что я думаю?

— Похоже. Хотя смотря, что ты думаешь.

— Его… Только что…

— Отравили. Да. Попробуй баранину вон с теми листьями — это дикий чеснок.

Ромка пошевелил пальцами и, когда рядом с ним возник слуга, молча указал ему на нужное блюдо.

— Вкусно. Скажи, а я… У меня…

— Ты хорошо контролировал свое лицо, маленький пройдоха.

— Угу. Мне кажется, «Игрок» звучит лучше. И что теперь будет? Хотя… Я знаю что. Переговоры я вел с Касой, если его и правда отравили, можно будет еще немножко потянуть время.

— Ты циник. Пройдоха и циник.

— Спасибо, Учитель.

Пир продолжался. Ромка уже давно был сыт, беседа с Касой давно завершилась, а степняки все гуляли. Затем — и как-то спонтанно — все переместились наружу, зажглись костры и начались танцы. В широком смысле. Хвастались тем, кто лучше владеет оружием. Играли в какие-то странные игры, типа «вооруженный ручеек». Но в основном, да, танцевали. Потом Ромке надоело, и он ушел по-английски. То есть только он, Ромка, и несколько типов, которые следовали за ним на расстоянии, но старались не попадаться на глаза.