Том 4. Аскетическая проповедь - Святитель Игнатий Брянчанинов

Напротив того, ту душу, которая во время земной жизни утопала в грехах, лютые демоны низвлекут в ад. О братия! невыразимы те муки, которые ожидают грешников в темницах преисподней. Там мрак вечный и вместе огнь неутасающий; там скрежет зубов, там червь неусыпающий. Там раздаются {стр. 367} непрестанные вопли и стоны! умоляют о милости: но нет никого, кто бы слышал и обращал внимание на самые убедительнейшие и жалостнейшие моления. Там просят помощи и избавления; но нет никого помогающего и избавляющего. «Невозможно передать словом, — говорит святой Кирилл Александрийский, — невозможно изобразить и представить себе бедствия и страдания, которым подвергаются души, низверженные в пропасть адскую. Изнемогают всякие уста человеческие к объяснению страха и трепета, которые объемлют узников адских; нет уст человеческих, могущих выразить томление и плач их» [1222].

Братия, постараемся благочестивою жизнию избегнуть лютых адских мук и наследовать Царствие Небесное. Кто из вас доселе жил благочестно, тот да продолжает таковое жительство. Кто доселе позволял себе проводить жизнь греховную, тот да принесет покаяние и отселе да начнет проводить жизнь добродетельную. Живу Аз, глаголет Господь, яко не хощу смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему [1223]. Аминь.

Беседа

о том, что для плодоносного покаяния необходимо отвержение самомнения [1224]

Сотворите плоды достойны покаяния. И не начинайте глаголати в себе: отца имамы Авраама [1225].

Эти слова принадлежат святому Иоанну, Предтече Господа, величайшему из Пророков. Иоанн заключил собою Ветхий Завет и начал Новый, служа, таким образом, связию обоих Заветов. Служение Иоанна предвозвестили ветхозаветные Пророки; деяния и проповедь Иоанна описаны Апостолами в Евангелии. Зачало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия, посвящено повествованию о Иоанне, яко же есть писано во пророцех: се Аз посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, иже уготовит путь Твой пред Тобою. Глас вопиющаго в пустыни, уготовайте путь Господень, правы творите стези Его. Бысть Иоанн крестяй в пустыни, и проповедая крещение {стр. 368} покаяния во отпущение грехов [1226]. Служение Иоанна заключалось в том, чтоб приуготовить путь для имеющего явиться в самом скором времени Господа, облеченного в человечество, — чтоб исправить для Него стези. Что это за путь? какие это стези? Это — образ мыслей человеческих; это — сердечные чувствования и стремления человеков. Чтоб принять Господа, надо иметь способный для того благоустроенный образ мыслей; чтоб принять Господа, надо иметь сердечное произволение к тому, надо иметь смиренные чувствования. Так объяснил Архангел Гавриил праведному Захарии, отцу Предтечи, служение Предтечи, когда возвестил его зачатие и рождение. Он (Предтеча), говорил Архангел, многих из сынов Израилевых обратит ко Господу Богу их. И предыдет пред Ним в духе и силе Илии, чтоб возвратить сердца отцев детям, и непокоривым образ мыслей праведников, чтоб представить Господу народ готовый [1227].

Покайтеся, возвещал человечеству святой Предтеча, сознайте, что вы грешники, что вы существа падшие и погибшие, что вы находитесь в челюстях вечной смерти, нуждаетесь во спасении. Покайтеся: приближися бо Царство Небесное, то есть настало блаженное время, и Сам Бог немедленно явится между вами, явится хотя и в смиренном образе человека, но со всемогущею властию Бога. Он сокрушит владычество смерти, извлечет из погибельной пропасти тех человеков и дарует вечное блаженство тем человекам, которые направят ум и сердце к принятию Его, которые приуготовят себя для такого принятия отвержением греховной жизни, сознанием своей погибели, сознанием необходимости в спасении и Спасителе, решимостию последовать и повиноваться Богочеловеку. Не сознающий своей греховности, своего падения, своей погибели, не может принять Христа, не может уверовать во Христа, не может быть христианином. К чему Христос для того, кто сам и разумен и добродетелен, кто удовлетворен {стр. 369} собою, кто признает себя достойным всех наград, земных и небесных? К чему Христос для того, кто, не имея должных понятий о Боге и человеке, не хочет думать о вечности, но всецело погружен в земные попечения и наслаждения, как бы вечный на земле? Иоанн избрал для проповеди пустыню. Вдали от обычных занятий, от тленных предметов привязанности и пристрастия человеки удобнее возносятся мыслию к Богу, к вечности, удобнее внимают духовному учению о богоугодных добродетелях, вход к которым — истинное покаяние. Пустыня таинственно изображала нравственное состояние человечества, предавшегося суетности, утратившего существенное достояние и достоинство.

Пришедши в пустыню для спасения моего, к жителям пустыни, водворившимся в ней с тою же целию, не нахожу других слов, более приличных для первого моего слова, не нахожу другого увещания, более приличного для меня и для новых братий моих, как слов и увещания, произнесенных святым Предтечею. Пришедши в пустыню для покаяния, за которое даруется Богом спасение, сотворим плоды, достойны покаяния.

Недостаточно избрать для жительства место, удобное к покаянию; недостаточно оставить имущество, сродников и друзей, отрешиться от близких и частых сношений с миром; недостаточно этого. Это — только вспомогательные средства к покаянию; это — деяния, долженствующие предшествовать покаянию. Покаяние есть то село, на котором сокрыто духовное сокровище спасения; для покупки села надо продать все свое имущество [1228]. Продав имение, то есть оставив вещество и прервав связи с миром, надо сотворить плоды, достойны покаяния, чтоб покаяние было действительным, достигало своей цели. Чтоб покаяние было действительным, доставило нам спасение и вечное блаженство, надо стяжать в самих себе, в душах наших покаяние; надо, чтоб самый дух наш сокрушился и смирился от Боголюбезной печали, рождающейся от сознания и ощущения своей греховности; надо извергнуть из себя самомнение, в каком бы виде оно ни присутствовало в нас. При самомнении покаяние невозможно. Одна неправильная мысль о себе может ввести в душу, питать, поддерживать и укреплять в ней самомнение, соделывать ее неспособною к {стр. 370} покаянию. Самомнение есть гордость, столько мерзостная пред Богом! Самомнение есть та глупая, слепая и пагубная страсть, которая светлого Ангела низвергла с неба, светлого Ангела соделала мрачным демоном! Самомнение есть тот смертоносный яд, который излит древним змеем в человеческое естество. Самомнение есть недуг духа нашего, не примечаемый невнимающими своему спасению, но недуг столь сильный и важный, что он поставляет человека, по душе его, в число духов отверженных, враждебных Богу. Зараженный самомнением не способен усвоиться Богу. Для такого усвоения нужно полное отвержение самомнения.

Очень верно определил служение равноангельского Предтечи Архангел Гавриил. Он, как выше приведено, сказал, что святой Предтеча многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их. Это значит: святой Предтеча многих израильтян, забывших Бога, приведет к памятованию Бога; многих израильтян, соделавшихся чуждыми Бога, усвоит Богу. Далее Архангел говорит, что святой Предтеча возвратит сердца, то есть сердечные чувствования, сердечные залоги отцев детям и непокоривым образ мыслей праведников. Кто эти отцы, кто эти праведники? Отцами названы родоначальник израильтян Авраам и все святые предки их, святые судии, цари и пророки. Под именем праведников должно разуметь всех, угодивших Богу в Ветхом Завете; из них некоторые не принадлежат к израильскому народу. Какие же были сердечные чувствования, сердечные залоги? — какой был образ мыслей у ветхозаветных угодников Божиих? Сердечным залогом их было смирение, а образом мыслей, соответствующим сердечному залогу, — смиренномудрие. Святой патриарх Авраам, изливая сердце свое в молитве, сказал: аз есмь земля и пепел [1229]. И когда он сказал это? когда предстоял пред Богом лицом к лицу, когда услышал откровение страшных таин, когда получил величайшие обетования, когда Бог назвал его верным рабом Своим, достойным Божественных откровений. Землею и пеплом назвал себя праведный, многострадальный Иов, удостоившись Боговидения; он до того уничижил себя, так сильно ощутил свое ничтожество, что от этого ощущения как бы истаял, как бы умалился до бесконечности, как бы перестал существовать [1230]. Знаменитый {стр. 371} царь, знаменитый воин и полководец, Боговдохновенный пророк Давид, чужд был самомнения; в святых многочисленных песнопениях своих не указал он ни на какое свое достоинство и преимущество. Повсюду отзывался он о себе с величайшим смирением; свое возвышение и все успехи он приписывал единственно милости Божией. Он открыто возвестил, что смирение было для него причиною спасения [1231]. Кто не умилится от глубоко-смиренных глаголов Давида, от его искренней исповеди согрешений, от его исповеди необыкновенных величия и милосердия Божиих? Верно и живописно изобразил святой вдохновенный песнопевец и частную греховность человека и общую греховность человечества, глубину его падения, тяжкий плен под игом миродержца — падшего ангела. Он как бы измеривает пропасть падения, вывешивает тяжесть цепей. Помилуй мя, Боже, вопиет Давид, по велицей милости Твоей! [1232] Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь: изцели мя, Господи, яко смятошася кости моя, и душа моя смятеся зело. Обратися, Господи, избави душу мою, спаси мя ради милости Твоея [1233]. Давид просит помилования, признает себя погибшим: причину помилования он ищет единственно в милосердии Божием и в своем бедственном состоянии, в своей немощи, неспособности помочь самому себе. Не дает он себе преимущества пред кем-либо из человеков! напротив того, признает себя недостойным имени человека, грешнейшим из человеков: Аз же есмь червь, а не человек, говорит он, поношение человеков и уничижение людий [1234]. В беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя [1235], исповедуется Давид, сознавая участие свое в падении, общем всему человечеству, а о собственном душевном состоянии он выражается следующим образом: внидоша воды до души моея. Углебох в тимении глубины, и несть постояния: приидох во глубины морския и буря потопи мя [1236]. Беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне. Возсмердеша и согниша раны моя от {стр. 372} лица безумия моего [1237]. Оплакивая порабощение свое демонам и умоляя Бога об избавлении от этого порабощения, Давид говорит: Помилуй мя, Боже, яко попра мя человек: весь день боря стужи ми. Попраша ми врази мои весь день. Весь день словес моих гнушахуся: на мя вся помышления их на зло [1238]. Умножишася стужащии ми! мнози востают на мя, мнози глаголют души моей: несть спасения ему в Бозе его. Воскресни, Господи, спаси мя Боже мой [1239]. Святой пророк Исаия, сподобившись увидеть Господа, седящего на престоле высоком и превознесенном, окруженного ликами небесных Сил, воскликнул: О окаянный аз, яко умилихся, яко человек сый и нечисты устне имый, посреди людий нечистыя устне имущих аз живу: и Царя Господа Саваофа видех очима моима [1240]. Пророк, увидев Бога, признал себя недостойным Бога и по причине собственной греховности, и по причине греховности всего человечества, в которой непременно участвует каждый человек, зачинаясь и рождаясь в ней.